Владимир Чистяков - М.С.
В зале смешки.
— Вот тут, в президиуме, говорят, что меня никто не знает.
Какое-то гудение в зале.
— Ну а я спрошу у первого попавшегося.
Окидывает взглядом зал.
— Ну вон хоть у тебя, танкист в третьем ряду в кепке. Кто я такая?
— Генерал из четвертого танкового корпуса, две звезды у вас…
Одобрительный и удивленный ропот в зале.
— А ещё пиво любите, а полицию и всяких крыс тыловых — не очень.
Грянул хохот.
— А теперь без шуток. А если бардак наш разгребать позову, пойдете? Или пиво пить предпочтете?
— Сперва разгребем — с задором крикнул кто-то — потом и попьем!
— И кто так думает?
Глухой гул по залу. Одобрительно шумят и сидящие, и стоящие.
М. С. поворачивается к трибуне.
— Кто тут говорил, что народу я неизвестна? Раз уж я танкистов с летчиками помирить сумела, то с вами ли мне драться? Страна-то у нас на всех одна.
— Хотите, значит, революцию свершить благородно. Чистенько. Не выйдет. Пусть, вы правы. Этого мало. И в наше время, и в любое другое, добро должно быть с кулаками. И поэтому будет кровь. И много. Сами-то вы пачкаться не больно хотите. Ничего, такие, как я есть. Пусть я не могу пока мыслить столь остро, как вы. И не могу так умно рассуждать. Но зато я и запачкаться в крови не боюсь. Надо — и буду я их убивать. Готова хоть сейчас. И я это умею. Потому что слишком много тварей по земле ходит. И надо им головы поотрывать. Стрелять кое-кого надо. И я знаю кого. Я готова. Я очищу землю от мрази. Кто бы её не защищал. И как бы далеко они не прятались. Нет уже больше на этой земле места снисхождению. Хороший враг- мёртвый враг. И иногда эта истина единственно верная. И сейчас как раз такое время.
— Говорите-то вы складно да ладно. Только вот не слишком-то я верю вам. Уже не с ними. И ещё не с нами. А может, как раз и сами по себе. Вы-то как раз из тех, что эти самые полузапрещённые книги пишете. Пишете-то вроде всё верно. Только не хотите ли вы нас попросту поиспользовать. И потом по нашим трупам пойти совсем не в те края, про которые писано в книгах. С такими как вы надо держать ухо востро. Иначе…
— А вам обеим не кажется, что ваше желание физически расправляться с врагами. Это что-то вроде детской болезни будет? Все ей переболели. Все мы в своё время увлекались подобными идеями. Слишком уж сладко звучит это слово — карать!
— Ты про это в парламенте скажи. Там таких гуманистов немало будет. Опухоль надо вырезать. А её остатки выжечь. Калёным железом. Иначе конец всем нам и нашему делу. А байки про «слезу ребёнка» хороши только для трепотни в газетах. Пойми ты это, наконец!
По одиночке мы их не свалим. Пусть мы довольно различны. Но страна-то у нас одна. И её мы можем потерять. Если не объединимся. Или же нас перебьют поодиночке. И перебьют всех. Так что надо забыть о разногласиях и действовать вместе. Иначе конец всему.
Объединились. Без протоколов. Сплотило общее ощущение надвигающейся беды. Беды, одной на всех. Только мало пока осознающих надвигающуюся угрозу.
В системный кризис все активнее вмешиваются внешние силы. Вдохновленная бредовыми идеями общечеловеческих ценностей вечно оппозиционная любому режиму (и не забывающая выклянчивать у режима подачки) интеллигенция при откровенном попустительстве министерства пропаганды, продолжает в прессе широчайшую компанию по дискредитации всего, совершенного за последние десятилетия. Герои не герои, великие стройки созданы жертвами режима, безвинно пострадали десятки и сотни талантливейших людей, вернуть городам и рекам исторические (догрэдские, известные не всем историкам) имена.
Безопасность занимается не столько прямыми задачами, сколько контролем за распределением продуктов, и не допущением в городах продовольственного кризиса, под который можно так легко организовать всенародные выступления. Голодному легко внушить нужные на текущий момент идеи, и направить энергию бунта в нужное русло. Устранить ненужных людей руками разгневанной толпы. И досыта напиться этой сладкой отравы под названием «власть», попутно устроив «веселое» мероприятие под названием передел собственности.
Но людям стать людьми пришла пора. Не всё, и не у всех решают деньги. Пусть и большие. Время не остановишь. Как и весну.
Но без грязи её не будет.
Есть ещё чтящие и помнящие слово «ИМПЕРИЯ».
И теперь их всех зовут Чёрными. Как раньше звали только танкистов. Хотя, из руководства Чёрных только несколько человек могут носить кожаные куртки. Зато, одна из них — М. С…
В обстановке всеобщего бардака проблематично сохранить полную секретность чего бы-то ни было. А бульварная пресса обожает сенсации. Просочились кое-какие слухи о подготовке Чёрными вооруженного выступления. Но слухи есть слухи. А демократическая пресса (почему-то щедро финансируемая из бюджета министерства пропаганды) и так к Чёрным настроена враждебнее некуда.
Да и вооруженные выступления готовят не только Чёрные.
Поднимается вопрос о введении в столицу территориальных частей из нацменьшинств. Мол они болтунов разгонят, порядок наведут, да этих мерзких Чёрных перебьют.
Но газетный шум, газетным шумом. А император пока главком. И отдать подобный приказ может только он.
И приказ последовал. Дивизия прибыла. На центральном вокзале собралась пышная делегация для встречи «спасителей». Весь цвет столичной интеллигенции, да специально нанятые люмпены вперемешку с переодетыми полицейскими, призванные изображать ликующие народные массы. Ждали — ждали. Часа четыре. Потом на вокзале объявился один единственный лейтенант в форме территориальной дивизии. Абсолютно косой. С большим трудом удалось выяснить — территориалы на самом деле прибыли. Только на Северный вокзал. Их величество организовал ба. бы. бынкет.
Почему-то собравшиеся на Центральном почувствовали себя очень глупо.
А на следующий день «Голос Империи» сообщил, что прибывшая в столицу дивизия расквартирована на территории Старой крепости, и предназначена для обеспечения охраны культурных ценностей, находящихся на территории владений их величества.
За территорию крепости территориалы не показываются. Да и дивизия-то укомплектована по штатам мирного времени. Три тысячи человек. Для охраны музеев — вполне хватит. А для подавления Чёрных — не вполне.
И самое интересное — вроде как по вашей же просьбе и сделано. Но почему-то никто не рад.
Кроме хитреца — императора, пожалуй.
— Значит, умываешь руки? — опершись кулаками на стол, Марина сверлит взглядом императора.
— Можно и так сказать.
История повторяется. И опять в виде трагедии, а не фарса.
Я мысленно не соглашался со многим. Но ведь делалось! Делалось, черт возьми, да ещё как! Попытка создать невиданное, и самое удивительное в человеческой истории общество!
Утопия! Величайшая, но всё равно утопия. Не спорю, когда-то я сам в неё верил.
Революционеры превращались в администраторов, и постепенно, незаметно все больше и больше становились подобны тем, кого победили когда-то. Не верил, что так будет. Да и сам был не таким. Думал: представился шанс, здесь сделать все лучше, да и без такой крови, как у нас. Вроде бы получалось.
Но я слишком поздно понял: тяжелее всего менять души людей. А без этого не сделать ничего. Всегда были звавшие людей к лучшему. Иные из них и в самом деле верили, в то, во что говорили. Но… Ты сама знаешь сказку про убийцу дракона. Очень тяжело, взглянув на богатства поверженного исполина не уподобиться ему. И не заметить, как у самого кожа покрылась чешуёй, а зрачки стали вертикальными. Да и не в зрачках дело.
Ты молода, и не поймешь. И ты стоишь как тот щенок с горячим сердцем и яростью во взгляде, стоишь, сжимая волшебный меч. Стоишь, готовая крикнуть Конец дракону! И искренне будешь верить, вытирая меч, что и вправду конец. А ведь это будешь уже и не ты. Это будет новый дракон. Какое-то время ещё похожий на человека.
— Да, ситуация развесёлая, — с нервной усмешкой сказала М. С., - Играли, играли в гуманизм, ну вот и доигрались: до второго издания Варфоломеевской ночи в лучшем случае, а то и до чего-нибудь похуже. Разве что мы не гугеноты, и в отличие от них знаем, что нас собираются резать.
— Но ведь пока только идёт митинг, — неуверенно сказал кто-то.
— Митинг! — передразнивает М. С., -А ты в курсе, что за публика собралась на этом «митинге»? Нет? Ну, тогда объясняю популярно: «Союз свободной молодёжи " в полном составе, «Лига жертв тоталитарного режима», «Партия духовного возрождения» со своими боевиками, почти вся шпана из распущенных колоний, ну, разумеется «взрослые» демократические партии плюс «народная» милиция. Ну, и почти все столичные люмпены. Продолжить списочек?
