Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов

Битва разгоралась, ни одна сторона не собиралась уступать.

Всё это время Армада держалась в стороне от основного сражения. Её оставалось слишком мало, чтобы расходовать себя в безрассудных атаках. Летучие её конструкты выжидали удобного момента, резко взмывали вверх — дюжина на одного ангела — падали с ним вместе наземь, быстро растерзывали в клочья.

Новые Боги побеждали. Спаситель мог творить новых конструктов — ибо что такое, с точки зрения Армады, Его крылатые слуги, как не конструкты, во многом схожие с частицами, составлявшими саму Армаду? — но не мог одолеть владык Хедина, Ракота и Сигрлинн. Он лишь защищался, и, хотя защита Его была умела и изощрённа, — одной защитой победить не мог даже Он.

Армада попыталась заглянуть чуть дальше. Если Новые Боги одолеют, то какая судьба ожидает саму Армаду? Как она будет существовать? В каком виде и для чего?

Раньше подобные вопросы в её сознании не возникали, но с тех пор очень многое безвозвратно изменилось.

Она подчинялась Начальствующим, потому что они так повелели. А Новым Богам она выбрала подчиняться уже сама, потому что это был единственный путь к выживанию.

У смертных есть ещё различные мотивы к действию, порой самоубийственному; Армада знала о них, потому что волею прошлых Начальствующих должна была знать как можно больше о возможных врагах — но знала лишь как о теоретических концепциях.

Сейчас, похоже, ей придётся применить эти концепции к себе самой.

Глава 10. Аратарн, Лидаэль, Горджелин Равнодушный и гном Арбаз; Император Мельина, королева Вейде

…Это был очень странный путь. Вейде бледнела всё больше, порой эльфийку начинало шатать, и тогда Губитель с Возрождающей подхватывали её под руки, почти тащили вперёд. Шли молча, почти не тратя сил на разговоры; об исчезнувших новых своих знакомцах словно забыли — здесь, в областях сущего, над которыми и Великие Духи уже не властны, где жизнь и смерть меняются местами, что значит одна мимолётная встреча?..

Серое марево вокруг, однако, мало-помалу менялось. Иные области становились заметно темнее, иные — напротив, светлели, однако это ничего не значило.

Сперва эльфийская королева держала след более-менее уверенно, не колебалась, хотя явно слабела с каждым новым заданным ею же поворотом. Постепенно, однако, уверенность её таяла, Вейде всё чаще замирала, и задержки эти становились всё дольше.

Область густого, плотного и тёмно-серого тумана их пропустила, а вот следующая, куда светлее, вдруг вздыбилась под ногами, и они едва успели шарахнуться назад.

Лидаэль удалось разглядеть там, в истончившемся мареве, и в самом деле медленно вращающиеся исполинские зубчатые колёса, словно бы из начищенной бронзы. Горджелин, шагавший в хвосте отряда, ничего не увидел, но удивлённой дочери заметил, что «визуализации сложнейших чар могут быть совершенно разными». В том числе и вот такими.

…Дальше стало хуже. Намного хуже. Светлое и тёмное почти сливалось, успокоительно-серого, нейтрального, считай, и не осталось. А в «опасном» теперь проглядывали уже не зубчатые колёса, нет, каждый видел что-то своё.

…Император Мельина, живой и здоровый, подкидывал заливисто хохочущего малыша к небу, а рядом счастливо улыбалась Тайде, поглаживая заметно округлившийся живот. Император знал, что там — дочка.

…Королева Вейде шла по Вечному лесу, занявшему десятки и десятки лиг прежде полубезжизненной степи. Её подданные были заняты делом — отвоёвывали у заросших пыреем и болиголовом пустырей новые пространства, где совсем скоро поднимутся непролазные чащи, где дорога — только по воздуху, с одной огромной ветви на другую.

…Аратарну и Лидаэли виделось одно и то же, отчего они оба краснели, словно подростки, и неосознанно хватались за руки. Как и Император, они видели себя, дом, счастливую семью и с улыбкой наблюдавших за ними Горджелина с Эльтарой.

Что видели Губитель и Возрождающая, они не открыли никому.

Невесть, что выходило хуже: брести по-над раскрывающимися безднами или лавировать между пугающе реальных миражей, где кажется, что только шагни — и очутишься в своей мечте, а всё остальное исчезнет, как тот самый туман на заре?

Однако они брели. Медленно, едва-едва, но брели.

Стояло ли время, шло ли — они не ведали.

Но знали точно, что машина Третьей Силы работает, набирает обороты, зубчатые колёса крутятся, и возникающие видения отражают нечто куда более глубокое, чем чары, сокрытые за стенами колышущейся мглы.

Эти видения должны были дать силы жить. Встать стеной на пути чёрного отчаяния, когда и сильный, и сытый, и хорошо вооружённый воин вдруг бросает меч, покорно подставляя шею под петлю, потому что смерть уже кажется ему избавлением от невыносимых мук.

Аратарн кусал губы. В его ладони лежали тонкие пальцы Лидаэли, и он ощущал себя словно тот самый воин, которому легче умереть, чем длить страдания.

Видения показывали их вдвоём, радостными, счастливыми. Но для этого следовало остановить Дальних — а в этой битве он, Аратарн, сын Губителя, не последний боец своего мира, владеющий и клинком, и магией, ничего не стоит. И должен беспомощно, обречённо ждать исхода работы совершенно непонятной ему магической машинерии.

Это было невыносимо.

За себя, за Лидаэль, за их счастье надо было сражаться. Лицом к лицу, а не добиваться «ненарушения Равновесия».

Конечно, тут замешан Спаситель, а с этой сущностью шутки плохи. Само собой, ни Аратарн, ни Лидаэль к Его последователям не принадлежали; но знали достаточно, чтобы ужасала сама возможность вести с Ним войну.

Ведь Он неуязвим. Его не смогли одолеть ни в одном мире, Он воскресал, подвергнутый мучительной казни, причём во множестве мест.

И вот нашлись те, кто собрался бросить Ему вызов, и не в обычных пределах «пришествия». И этих смельчаков им, их отряду, Третья Сила предлагает «удержать в узде», во имя «сохранения равновесия». Может, потому им и показали эти счастливые концы их историй? Чтобы они знали, за что сражаются?

Он покосился на отца. Эльстан-Губитель шагал с окаменевшим, непроницаемым лицом. Да, ни дать ни взять — странствующий эльф-целитель. Рядом с ним — Возрождающая в своём странном ало-бело-золотом наряде. И тоже мрачнее тучи. Что они увидели, два орудия, выкованные Молодыми Богами? Что им явила машина Третьей Силы?..

И Аратарн, привыкший, что между победой и поражением, жизнью и смертью зачастую пролегает узкая, как волосок, линия, порой — лишь несколько слов, спросил это вслух.

Инаири лишь печально покачала головой. Губитель сдвинул брови, но не от гнева, нет.

— Не спрашивай, Аратарн, —