Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Вслед за клинком распался облаком сияющей пыли и сам ангел.
Но Спасителя всё это совершенно не занимало. Потери его слуг, похоже, ничего не значили — Он в любой миг сотворит новых. Из чего — неважно, главное, что этого материала у Него, очевидно, хватает.
На Ракота и Сигрлинн Он даже не смотрел.
Как можно победить такую сущность? Сущность, которая, если пожелает, способна вобрать в себя всю магию вокруг?
Два десятка шагов.
Меч, дар совсем других, истинных Ангелов, поднялся в позицию.
Сколь бы ни был Он силён, сколько бы веры и надежды не дарили ему простые смертные (тем самым вливая в Него почти необоримые силы), Он — всё равно часть созданного Творцом. Всё в Упорядоченном имеет в основе своей Пламя Неуничтожимое, то, с чего всё началось. Его и впрямь невозможно уничтожить, невозможно погасить. Оно может изменить форму, но оно есть всегда.
Клинок поднялся. Хедин смотрел на печально улыбающегося Спасителя и тоже улыбался. Он надеялся, что улыбка получится соответствующей.
Сзади и сбоку за Спасителем двигались Ракот и Сигрлинн.
Никто пока ничего не делал. Ангелы вели бой над головами Новых Богов, но атаковать их самих больше уже не пытались. Вспомнили, чем закончилась их прошлая попытка схватиться с Познавшим Тьму.
Полтора десятка шагов. Десять. Девять. Восемь…
Сандалии Спасителя поскрипывали на мелких каменных обломках. Слегка колыхался поношенный серый хитон.
Если это иллюзия — то невероятно, поистине невозможно правдоподобная.
Если это сущность, близкая к Древним Богам, — то с неописуемыми способностями.
Но Он не был ни иллюзией, ни Древним Богом. Он был Спасителем.
Пять шагов.
Спаситель остановился. Взгляд у него не изменился — всё тот же понимающий, печальный, всепрощающий…
Так не бывает. Личность не может не явить себя во взгляде. А если Спаситель — та самая всё поглощающая пустота, всё вмещающая ненасытная бездна, вечно голодный упырь, не имеющий иных желаний, кроме как жрать, потому что ничего иного Он не знает и знать не может…
Размышления Хедина длились исчезающее мгновение. А затем Спаситель медленно, неспешно поднял руку и осенил противостоящего ему Нового Бога своим благословляющим жестом.
Больше ничего.
Но большего и не требовалось.
Сила послушно, словно испуганный пёс к хозяину, кинулась к Спасителю. Все её потоки, равно прознающие воду, воздух и твердь, дающие жизнь всему, что обитает в этих сферах, — всё устремилось к Нему, отдаваясь без остатка.
Спаситель слегка развёл руками, словно бы виновато — мол, самому жаль, но никак иначе.
Что ж, этого мы и ждали, подумал Хедин. Ты предсказуем, Спаситель. Ты ударил сразу почти всем, что у тебя есть, решил забрать вообще всё, души, силы, жизнь — всё.
Но ты забыл, что мы не просто так зовёмся Богами Равновесия.
Ты забыл, что это вообще такое — Равновесие. Ты решил, что жрать можно бесконечно, сколько возжелается, и никаких последствий.
— Подавишься, — сквозь зубы прошипел Хедин.
Пустые глаза Спасителя по-прежнему выражали лишь участливое сожаление.
Можно забрать всю силу из пространства вокруг Нового Бога, но этим его не возьмёшь.
Меч Ангелов в руке Хедина полыхнул, ожил, огненные языки заплясали, ярясь; им нипочём было отсутствие силы вокруг, потому что Пламя Неуничтожимое от этого не зависит. Оно существует само по себе, и даже мельчайшую его искорку невозможно погасить.
Хедин атаковал стремительным выпадом, не прибегая ни к каким чарам — они бы всё равно не сработали сейчас. Верно, даже Спасителю не так уж просто давалось поглощение всего и вся — бледные впалые щёки Его слегка порозовели, золотистый свет срывался с кончиков пальцев, стекал, словно пот, по вискам и скулам.
Пылающий клинок ударил Его прямо в сердце.
Спаситель не дрогнул. Руки Его, однако, слегка шевельнулись, золотое сияние сгустилось перед мечом Огненных Ангелов, остриё клинка столкнулось с внезапно возникшей преградой; брызнули снопы искр, и золотистых, и рыже-багровых.
Обоих противников отбросило на несколько шагов; оба разом замерли, ничуть не поколебленные.
Золотое сияние, сгустившееся, словно щит, перед грудью Спасителя, волнами накатывалось на вертикальную чёрную щель — след, оставленный огненным клинком.
Ракот и Сигрлинн, конечно, уже поняли, что происходит. И сейчас они…
Упругий жгут туго свёрнутой силы коснулся Хедина. Восставший и Си не подкачали — сделали всё, как и было условлено. Спаситель не смог создать обширное поле, откуда бы Он высосал всю без остатка магию, брат и любимая собрали и перебросили на Познавшего Тьму незримый канат, живой поток силы, сжатый так туго, как только возможно.
Даже Ему, Спасителю, понадобится некое время, чтобы всосать её, вобрать в себя.
Хедин атаковал вторично, на сей раз окружая меч сонмом убийственных заклятий: пусть Он думает, что мы по-прежнему ничего не понимаем, что уповаем на магию, которую Он утянет, пусть и с некоторым трудом.
Спаситель едва заметно дрогнул. Золотистое сияние вновь сжалось перед ним, но посланные вперёд чары Хедина (которые поглотить мгновенно не мог даже Он) вцеплялись в золотые лучи, опутывали их тающими нитями заклятий, и огненный клинок на сей раз дошёл до плоти Спасителя.
На сером хитоне появился аккуратный чёрный росчерк, ткань вокруг него немедля пропиталась кровью.
Но уста Спасителя так и остались сомкнутыми. Ни стона, ни крика, ни проклятия. Лишь едва заметно вспыхнул золотистый огонёк в глубине глаз.
В следующий миг земля под ногами Хедина встала на дыбы; к небесам взметнулись фонтаны, где смешалось всё — обломки стен и фундаментов, остатки балок и стропил, глубоко ушедшая чистая почва. Смешанные с дымом столбы вставали всё ближе и ближе к подмастерьям, всё так же сдерживавшим ангелов Спасителя — так, что пришлось вмешаться Сигрлинн. Там, где магия продолжала течь, встали призрачные щиты, отбивая, отводя в сторону буйство Его силы. Древние Боги сомкнули ряды вокруг Сигрлинн — потому что ангелы Его, верно, получив неслышимый другим приказ, ринулись все на чародейку, напрочь забыв о Ракоте, что продолжал держать тугую струну силы, устремлённой на помощь его названому брату.
Взлетали фонтаны земли, и подмастерья, а равно и Тёмные Легионы, принуждены были пятиться. Ангелы встречали их чары, огнешары и молнии собственными щитами, бросались сверху, норовя достать несообразно длинными мечами.
Порой удавалось.
Обе стороны несли потери, ангелы — куда бо́льшие,
