Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест
Каждый солдат был обильно облит и пропитан правильной пропагандой, все должны были быть единым целым, организмом, где всё взаимосвязано, где у каждого была своя работа. Чак тоже был таким, свято верил во всё, что ему втирали в голову со времён создания горохраны. Он верил и любил партию, которая забрала его, грязного оборванца с улицы, дала в руки автомат, накормила и обучила, а взамен забрала его мозг и заставила верить в те идеалы, что нужны были для создания великой нации. Но в голове Зита произошёл сбой. ШРОН выбил из его головы всю пропаганду, в которую он может и не всегда верил, но заставлял себя. Ведь если перестать придерживаться чёткой линии, не делить мир на плохих и хороших и начинать обдумывать мотивы и причины событий, окружающих тебя, то верен путь в опасного думающего человека. А такой не нужен ни одному режиму. Ведь все думающие люди уже давно возглавляют этих верных сынов отечества, вбивая им в головы то, что нужно им. А оказаться думающим солдатом на передовой, это в первую очередь, опасно для самого себя.
С Китти всё было гораздо проще, она не вникала никогда в политику, ей было хорошо от своей жизни. Её наивный и добрый характер не давал верить в страхи, что окружали её со времён встречи с Чаком. Она знала политику партии и страны, знала, что от неё требуют начальники и это выполняла, но в душе она оставалась наивной девочкой с искренней верой в справедливость, дружбу и любовь. Ей очень хотелось, чтобы войны этой никогда не было и все вернулись по домам, суровые будни лагеря Гинза-3, отчаянный Ирк и кровавый Аппор не могли сломить её наивности, благодаря которой она ещё не сошла с ума.
А тем временем, миновав руины обширного прежде комплекса института, пробравшись по-пластунски, через широкую, забитую сгоревшей техникой автостраду, путники прибыли в пункт назначения. Магазинчик располагался у небольшой площади, среди опустевших панельных домов, он грустно смотрел на солдат своими обугленными стенами, чёрными от копоти и пятнистыми от пуль, что обильно летали в мёртвом городе. Стояла тишина, как только они приблизились к массивной стальной двери из толстого метала, с верху раздался голос.
– Кто такие?
– Это я, сержант Грег, со мной наши, муринцы.
– Ждите.
Спустя пару минут за дверью раздался грохот и лязг, следом, невыносимо скрипя приоткрылась дверь, чья-то небритая морда показалась наполовину из темноты и пристально оглядев гостей спокойно, будто швейцар на входе в кафе произнесла «входите».
Оборона была пустяковой, ни о какой серьёзной огневой точке не могло идти и речи, первый этаж был сплошь напичкан минами и растяжками, ворота были закрыты на огромную железную трубу, что предотвращала открытие снаружи, а дверь подпирали огромной телегой, заполненной кирпичами и разного рода железками. На второй этаж вела металлическая винтовая лестница, кругом небрежно валялся разный инструмент, грабли да лопаты, канистры с разными смесями и прочее. Второй этаж встретил гостей прелым запахом пота и пыли, по углам сидели хмурые и усталые солдаты, лица их были мрачны как с похмелья, глаза уныло осматривали гостей. В воздухе висела атмосфера уныния и страха.
Гостей встретил руководитель обороны магазина и по стечению обстоятельств самый старший по званию среди присутствующих, но далеко не самый опытный офицер, капитан Лефор. Он был больше похож на торговца фруктами, где-нибудь на сельском рынке. Тучный, низкорослый с густыми усами, его тусклый взор едва вырывался из под мощного выпуклого лба. Как капитан позже рассказал Чаку, он был простым капитаном из тыловой части. Он был переброшен со своей ротой из под провинциального городка на фронт, вместе со своими неопытными солдатами, погрязшими в тылу в пьянстве и безделье. Первый бой кончился для них трагически и, потеряв большинство солдат на передовой, он вместе с уцелевшими бойцами укрылся в магазине, в который позже стеклись остатки разных подразделений. Голос его был таким же невыразительным и скучным как и он сам. Не имея ни малейшего понятия о бое, он старался хоть как-то организовать пол сотни солдат, что мучились от ран и голода в тылу врага, но не имея в своём характере лидерских качеств, всё было насмарку. Он спросил Чака о его опыте, но вместо него ответила Китти.
– Капитан Лефор, лейтенант Чак Зит имеет большой опыт командования ротой, он командовал много лет ротой горохраны и уже имеет не малый срок боевого опыта. Да и я лично видела как он неплохо ориентируется в сложных боевых ситуациях, думаю он сможет вам помочь.
– Да, лейтенант Зит, вы могли бы принести пользу нам. От меня проку нет, я не фронтовой офицер, принимайте командование этими ребятами, – тихим, неуверенным голосом молвил Лефор.
– Как я буду главным, имея рядом с собой двух капитанов? По уставу кто старше в звании, тот и у руля, да и как я возьму вашу роту, при том, что вы при них? – отпирался Чак.
– Да кой им прок от меня, я не более их понимаю, что делать. Я дурак и этого не скрываю, там откуда я, чтобы стать офицером не нужно ни ума, ни сил, только подходящее образование. Я погублю этих парней, заведу их в могилы. А вы можете проявить себя.
– К тому же, – вмешалась вновь Китти. – При сложных обстоятельствах командир подразделения может под свою ответственность сложить с себя командирские полномочия на более опытного офицера. Я как капитан являюсь свидетелем данной передачи полномочий.
– Китти, ты с ума сошла? – не выдержал давления Чак и повышено гаркнул на девушку.
Лина резко подступила к Чаку и схватив за рукав резко одёрнула
