Таких не берут в космонавты. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин
— … Пройдите в театр «Современник», — продолжил я, — на вечеринку в Дом кино…
Черепанов быстро добрался до первого ряда кресел. Он ухмыльнулся, словно услышал шутку.
— … А это кто сидит с красивой дамой? — я с лёгкостью перешёл на баритон. — Ну, конечно, он…
Увидел, что в зале уже собралось семь человек — все они улыбались, не спускали с меня глаз.
Пианино слегка вибрировало, будто с нетерпение дожидалось продолжения песни.
— … Конечно, Вася…- пропел я. — Вася… Вася Пиняев из Москвы!
Финал композиции я отыграл не оригинальный — сымпровизировал. Получилось неплохо: даже мне понравилось. Подумал о том, что моя вторая жена от этой импровизации тоже была бы в восторге. Пианино умолкло. Мои руки замерли в воздухе над клавишами. Со стороны зрительного зала донеслись звуки аплодисментов. Одна из пионерок крикнула: «Браво!». Я усмехнулся, потому что девчонка угадала название коллектива — настоящего автора исполненной мною песни. Я помахал публике рукой, изобразил символический поклон. Вновь опустил взгляд на Черепа, чья голова замерла чуть выше уровня сцены.
«Эмма, что не так у меня с голосом? — сказал я. — По-моему, мой голос в полном порядке. И даже более чем в порядке. Превосходный лирический тенор. Баритон тоже был неплох. Уж я-то в голосах разбираюсь. Я точно угодил не в прошлое, а в виртуальную реальность. Потому что в „том“ прошлом мой голос так и не восстановился».
— Здорово поёшь, — сказал Черепанов.
— Спасибо, — ответил я.
Посмотрел на свои пальцы, словно проверил, действительно их только по пять на каждой руке.
Краем глаза заметил, как Черепанов сощурился.
— Иришка говорила, что ты голос потерял, — сообщил Алексей.
— Потерял.
— Но сейчас ты спел клёво!
— Потерял, но снова нашёл, — ответил я.
— Это точно, — сказал Черепанов. — Нашёл.
Он кивнул головой и заявил:
— Ты здорово поёшь, Василий! Точно тебе говорю! Как настоящий артист. Я такого пения вживую ещё никогда не слышал. А спой ещё что-нибудь. Какие ты ещё песни знаешь?
Я посмотрел на замерших у входа пионерок — они будто бы позабыли, что вот-вот начнётся урок. Увидел, широко открытые глаза стоявшей рядом с Черепановым старшеклассницы. Перевёл взгляд на Черепа.
— Какая тема тебя интересует? — спросил я.
— Космос, конечно! — воскликнул Алексей.
Я на пару секунд задумался. Усмехнулся. Кивнул.
Сообщил:
— Есть у меня песня на эту тему.
Я повернулся к пианино. С удовольствием наблюдал за тем, как мои пальцы пробежались по клавишам — они будто жили своей жизнью. Музыкальная композиция группы «Манго-манго» жила поначалу только в моём воображении.
Теперь музыка зазвучала и в актовом зале сорок восьмой кировозаводской школы.
Я бросил взгляд на Черепанова и пропел:
— Один мой товарищ любил прыгнуть с вышки…
Мелодию я узнал, пусть и заметил в ней фальшивые ноты. Но эти погрешности в звучании музыки меня сейчас совершенно не волновали. Потому что меня гораздо больше волновало звучание моего нынешнего голоса.
Голос звучал превосходно.
— … Не тем ударился о воду дурачок!
Моя правая рука на мгновение замерла над клавишами.
Я улыбнулся и спел:
— Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты…
Видел, что Черепанов слушал меня, широко распахнув глаза. Заметил, что глуповато улыбались стоявшие около входа в актовый зал пионерки. Старшеклассница с причёской «каре» нахмурила брови, закусила губу.
Я перешёл ко второму куплету:
— Другой мой товарищ — любитель рыбалки…
Подумал о том, что давно не получал такого удовольствия от собственного пения — наверное, с детства, когда выступал на больших и малых сценах. Невольно вспомнил, как пел в Государственном Кремлёвском дворце.
Там мне рукоплескали так же охотно, как и в актовых залах школ.
— … Не тем ударился о воду дурачок!
Я снова замер с поднятой рукой.
Увидел: Черепанов и стоявшая рядом с ним девица улыбались.
— Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты! Таких не берут в космонавты…
Мне почудилось, что школьный звонок задребезжал прямо у меня над головой. Я прервал выступление, потому что заметил: Черепанов и его соседка по зрительному залу вздрогнули. Пионерки испуганно вскрикнули и устремились к выходу из зала. Старшеклассница разочаровано вздохнула, посмотрела мне в лицо (словно мысленно сделала его фото себе на память). Она развернулась и поспешила к двери, покачивая бёдрами. Черепанов дернулся следом за ней, но замер. Вновь повернулся ко мне. Он будто бы сожалением посмотрел на клавиши пианино (над которыми в воздухе замерли мои руки).
— Это… Василий, — сказал он, — урок начался. Ты идёшь? Классуха не любит, когда опаздывают.
Я прикрыл клавиши клапом. На секунду задумался. Кивнул.
— Уже иду, — сказал я.
Мысленно произнёс:
«Эмма, жаль, что ты не слышала моё пение! Это было здорово. Можешь мне поверить: я в таких вещах разбираюсь».
«Господин Шульц, я с удовольствием дам оценку вашему пению. Как только вы загрузите аудтофайл в интернет».
«Знать бы, как это сделать, — ответил я. — Поразмышляю на досуге над этой проблемой».
* * *
«Эмма, я понял, почему пошёл сегодня вместе с Иришкой Лукиной в школу. Это сработала моя привычка делать всё правильно, как принято, как положено. Она у меня появилась уже во время жизни в Германии. Как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься. По этой же причине я сейчас бегу в класс на урок».
Я шел по опустевшему школьному коридору — рядом со мной шагал невысокий Черепанов (он был примерно на пятнадцать-двадцать сантиметров ниже меня). Я видел, что Алексей спешил и явно переживал из-за опоздания. Но меня он не обгонял — шёл со мной плечом к плечу, словно не желал заступать мне дорогу.
«Хотя, казалось бы, — сказал я, — зачем мне эта учеба в школе? Тем более в виртуальной реальности. Я же не в игру тут играю. Скорее всего, я сейчас нахожусь в коме. Лежу в Гейдельбергской клинике, в отделении интенсивной терапии. Моё тело опутано проводами и подключёно к медицинскому оборудованию. Ведь так?»
«К моему огромному сожалению, запрошенная вами информация отсутствует. Напоминаю, господин Шульц, что я всего лишь…»
«Стоп. Я помню, кто ты, Эмма. Ты просто голос из интернета. Сто раз уже это от тебя слышал. Не повторяй мне об этом постоянно. Ладно? Дай хоть воображу, что ты живой человек, мой друг. Иначе я
