Федор Годунов. Стылый ветер - Иван Алексин
Всадники выехали из леса через пару минут. Неспешно подъехали к реке, остановились, давая коням напиться и всматриваясь в противоположный берег.
Вот чего ты ждёшь, Василий Михайлович? Тихо же всё. Водичка плещется, птички поют и даже травка у переправы не помята. Чего тебе бояться? Особенно здесь в окрестностях дружественного Путивля? Если ты так каждое потенциально опасное место тщательно осматривать станешь, то целый год до своей Корелы добираться будешь. Давай уже, дружище, решайся!
И всё же Рубец Мосальский решил проявить осторожность. Воевода махнул рукой и два всадника въезжают в реку.
Вот же ты скотина подозрительная! Перестраховался, всё-таки!
Вжимаюсь всем телом в траву, боясь лишний раз вздохнуть, вслушиваюсь в приближающиеся всплески под копытами коней.
Не должны они нас обнаружить. Кустарник густой, и мы чуть в сторонке от брода лежим. Да и подходили сюда с другой стороны, боясь лишний кустик сломать. Они скорее в небольшой лесок, что с другой стороны к броду вплотную подступает, заглянут. Там немного пошарятся. Всё же по-настоящему князь в возможность устроенной на него здесь засады вряд ли верит и решил прошерстить подозрительный лесок из привычной осторожности.
Всадники, и впрямь, долго в лесу не задержались и уже через пару минут вернулись обратно к реке. Вновь донеслись характерные всплески.
— Фитили зажигай, — тут же чуть приподнялся рядом со мной Грязной.
Подношу уголёк к вымоченному в пороховом растворе обрывку верёвки. Тот мгновенно вспыхивает, задорно колыхаясь крошечным огоньком.
Всё. Теперь только ждать. Тонюсенькие струйки дыма от горящих фитилей с того берега не должны заметить.
Осторожно положив дуло пищали на вбитый в землю колышек-рогатину, я застыл, прожигая глазами своего врага.
Ну, давай же! Чего ты там топчешься? Тебе же доложили, что нет здесь никого!
Словно услышав мой мысленный призыв, князь отдал короткую команду, и конная кавалькада двинулась вперёд, разбрызгивая воду во все стороны.
— Целься, ребятушки, — одними губами прошептал Грязнов, прильнув к пищали.
Я в свою очередь прицелился, метя в широкую грудь боярского жеребца. Хорошая цель; и близко, и едет почти прямо на меня. Тут промахнуться будет довольно трудно.
— Стреляй! — взревел Грязной, дождавшись того момента, когда всадники достигли середины реки.
Жму спусковой крючок, высвобождая фитиль из защёлки и одновременно закрыв глаза.
Грохнуло. Конское ржание, крики, громкие вплески упавших в воду тел. Кто-то заковыристо матюгнулся одновременно рыча и плача. Грохнул одинокий пистоль, послав пулю в ответ, наугад.
Не пытаясь разглядеть результаты стрельбы ( время дорого да и пороховой дым хорошему обзору не способствует) тяну к себе вторую пищаль. Руки дрожат от возбуждения и зажечь фитиль от практически потухшего уголька получается не сразу. Эх! Надо бы зажигалку изобрести. Знать бы ещё как!
— Целься! — зло орёт мне прямо в ухо Грязной.
На бывшего опричника страшно смотреть; глаза бешеные, навыкате, зубы в хищном оскале ощерились. И сам будто пружина сжался, прильнув к прикладу своей пищали. Сразу видно; в свою стихию попал человек. Ему этот бой в радость.
— Стреляй!
Дым к этому моменту немного развеялся, позволив разглядеть, что творится на реке. Большая часть отряда из всадников и потерявших седоков коней сбилась в кучу, бестолково крутясь во все стороны. Но с десяток воинов, вырвавшись из толчеи, целеустремлённо устремилась к берегу.
В них-то я и выстрелил, спустив спусковой курок. И, подхватив лежащее рядом копьё, одним рывком поднимаюсь на ноги.
— К броду! Быстрее! — рванул, проносясь мимо меня, Грязной.
Бегу следом, с треском ломясь сквозь кустарник. Рядом запыхтели остальные. Кто-то грохнулся, запнувшись за неподатливый корень, с чувством выматерился нам вдогонку.
Вываливаюсь вслед за боярином на открытое пространство и матерюсь уже я.
Судя по всему, второй залп в основном пришёлся на застрявших посередине реки наездников, окончательно смешав их ряды. Всадники запаниковали, начав было разворачивать коней в сторону покинутого ими берега, но туда, нещадно поливая врагов стрелами, уже во весь опор скакали шестеро казаков. А вот ринувшийся к нашему берегу отряд, проредить не удалось. И оставшимся в седле всадникам до берега всего-ничего осталось. Многовато для жиденького строя из семёрки копейщиков! Хорошо ещё, что брод в реке был довольно глубоким, и лошади еле брели. Ни скорости, ни слитности, ни напора.
Над головой хищно просвистели стрелы. Ражый детина в латном нагруднике выронил в реку пистоль и бессильно заскрёб рукой по торчащему из глаза древку. Рядом заржала раненая лошадь, опрокидываясь вместе с всадником в воду. Глеб, Кривонос и Филимон, ещё довольно молодой веснушчатый воин из числа холопов Грязнова, быстро вытянув из колчанов по стреле, вновь вскинули луки. Вот только враги до нас уже добрались. Хлопнул выстрел, заставив вскрикнуть кого-то из лучников у меня за спиной, пролетел джерид (короткое метательное копьё) выбивая из строя одного из копейщиков.
— Из пистолей их бей!
— Копья в землю упирай!
Ах, ты ж! У нас же на семерых четыре пистоля имеются! А я в горячке боя о своём и забыл совсем!
Успеваю разрядить свой пистоль перед самой сшибкой, метясь в чернобородого крепыша в добротном тягиляе ( кафтан с наклёпанными на него металлическими пластинами) напирающего на меня, каким-то чудом умудряюсь промахнуться и целю копьём в грудь коня. Конь недовольно заржал, чуть сдав назад и вновь рванул вперёд, выбивая из рук копьё и опрокидывая на землю. По кольчужной рубахе прочертило копытом, едва не вдавив меня в траву, небо заслоняет оскалившееся в яростной гримасе лицо моего врага. И тут же он падает вниз, прямо на меня, впечатывая грузным телом в траву.
Ох, ты ж, святые угодники! Пощадите мои рёбра!
Мыча от боли, с трудом вылезаю из-под бородача, поднимаюсь, скособочившись на правый бок.
— Как ты, Фёдор? — склоняется ко мне Тараско. — Живой?
— Не знаю, — цежу сквозь зубы в ответ, оглядываясь по сторонам. — Кто эту скотину по людям топтаться научил? Хорошо вскользь прилетело.
Бой к этому моменту уже почти закончился. К нашему счастью, мазилой оказался только я и троих всадников перед самой сшибкой, мы всё же выбили. Да и Кривонос с Глебом без дела не стояли, продолжая в упор расстреливать врага. Так что до нас добрались только двое всадников, коих тут же копьями оперативно с коней и ссадили. Причём одного из них как раз в аккурат на меня. Ещё двое попытались обойти копейщиков стороной и, нарвавшись на чеснок, бултыхались вместе с жалобно ржущими лошадьми в воде. А на
