Боярышня Евдокия - Юлия Викторовна Меллер
— В возке поедешь? — спросил он.
— Пешочком прогуляюсь, — подумав, ответила Дуня.
— Может, псковичей сюда позвать? Чего тебе ножки утруждать? Давеча такие туфельки красивые стоптала, — укорил он её.
— Гриша? Ты ли это? Не узнаю!
— Эх! — вдруг посерьёзнел Гришаня. — А я вчера чуть не умер от мысли, что не смогу защитить тебя. Как можно было руку на тебя поднять? — вырвалось у него.
Евдокия тяжело вздохнула и похлопала по плечу верного защитника — ей тоже было жалко туфельки, и она тоже не понимала, как можно было идти с оружием на неё.
— Это всё в прошлом, а сегодня надо поблагодарить Алексейку с товарищами за вовремя оказанную поддержку, разузнать псковские новости и послушать местные сплетни. Не забывай, на нас с княжичем держится московский новостной листок, а ещё сеть котиков успешно передаёт новости по своим каналам.
— Чего? Ты иногда как скажешь, я весь день хожу-думаю…
— Чего тут непонятно? В нашем городе есть Говорун, здесь кот… э-э, Тихун. Работает тайно, можно сказать, подпольно! Увидев меня, намурлыкал сплетни и всякое разное про всяких негодящих людишек.
— А какой он?
— Кто?
— Кот… Тихун.
— Так ты его разве не видел? Семен же его с подворья, где нас с Гаврилой держали, сюда привез!
— Эта зараза?! Он же дикий! Ребятам сапоги обоссал.
— Да ты что? Ну-у-у, значит, что-то не так с нашими новиками, раз их коты метят!
— Думаешь? — нахмурившись, спросил Гришаня.
Дуня удивленно посмотрела на него:
— Э-э, я же пошутила.
— Нет, права ты! — возразил он ей. — К бояричу Волку кот на руки попросился и мурчал… верно, тогда обо всех и намурлыкал ему, — тут Дуня закрыла себе рот руками, чтобы не рассмеяться. — А ребятки мои любого зверья боятся, — неожиданно закончил воин.
— Вот-те на! Деревенские же! — удивилась боярышня.
— От того в город с радостью прибежали, что нет толка от них дома.
— Гриша, наши новики — типичные служаки, вот и всё. А зверюшек не всякий жалеет. Но, если тебя это беспокоит, то предложи им завести кого-нибудь, чтобы прониклись заботой.
— Кого? — опешил воин, не всегда понимавший когда боярышня шутит, а когда всерьёз говорит.
— А как получится. Может птенец какой из гнезда выпадет, а они спасут и заменят ему родителей. Но я бы посоветовала рыбу приручить, — с умным видом пояснила Дуня.
— Чего? — совсем запутался Григорий.
— Они легко приручаются и хлопот с ними немного, — изображая умудренную опытом особу, солидно проговорила она. — Знай себе кидай в пруд хлебных крошек, а они как по команде приплывать станут.
— Ну и выдумщица ты, — усмехнулся он, но для себя решил попробовать. Вдруг он золотую рыбку приманит и тогда у неё попросит… Григорий задумался и надолго.
Дуня же, довольная тем, что Гриша больше не ворчит, направилась к Алексейке.
Её встретили всей честной компанией. Она поблагодарила их за помощь, пригласила всех в Москву за новыми товарами, передала подарочки Соломонии Евстахьевне.
— Низкий поклон бабушке, — наставляла Дуня. — А это вам, — боярышня достала коробочку с перьевыми ручками и вручила старшему. — Такие можно заказать только у князя.
— Эвона как! Удобно писать такой забавой?
— Очень.
— Как же нам к князю пробиться? — зачесали головы псковичи. — У него сейчас столько народу толпится, не протолкнуться.
— Если за княжьим товаром, то лучше не к князю, а ехать в Москву и идти к княжьему казначею, — посоветовала Дуня.
— Важный человек… примет ли?
— Примет! Накануне ему записочку передайте, что приехали из Пскова, хотите закупить перьевых ручек, чтобы торг ими вести. Придёте следующим утром или в полдень… А, — стукнула она себя по лбу, — сошлитесь на меня, мол, боярышня Доронина подсказала сразу к нему обратиться. Записка должна быть короткой. Не надо всяких там «ехали мы долго…», «восхищены твоим умом и прочим…».
А подарочки?
— Ну, без этого не обойтись, — вздохнула боярышня. — Но не надо ничего дорогого дарить. Этого добра у него вдоволь, а вот редкого…
— Дак, редкости где ж возьмешь?
— А подумать? Вон у Алексейки в доме кухарка вкуснючие пирожки печёт, а наш казначей большой ценитель еды. К тому же он соревнуется с Плещеевыми в продажах меда с заедками после турниров. Вот и угостите, да научите его челядь тако же готовить.
— Хм.
— Или вот, Соломония Евстахьевна хвастала, что дивные цветы у неё в саду растут. Попросите у неё корешок или луковку, а может, прямо в горшочек посадить и сюда довезти. Тоже подарок из разряда «дёшево и сердито».
— Эх, я бы сейчас рванул в Москву, да нет у меня с собой таких подарков.
Дуня посмотрела на псковича, вставшего в первом ряду, когда готовились её защищать.
— А ты закажи прямо в Москве в мастерской боярича Кошкина-Ноги крохотную мельничку для измельчения перца или соли.
— Кому ж такая потребна будет? — удивились псковичи, зная о баснословной стоимости перца.
Но Дуня не поняла их затруднений и принялась объяснять:
— Совсем-совсем крохотную, чтобы в руку ложилась и на стол поставить можно было. Сверху дырочки, чтобы засыпать перец* или соль. И крутилка наверху, а внутри махонькие жернова и в донце выход для перемолотых пряностей.
(*перец был давно известен на Руси, но распространение получил только в конце 15 века)
Псковичи переглянулись:
— Митря, ты мне такую штуку закажи. Хочу посмотреть, что получится, и жену порадовать. Сразу три… нет, пять штук… а
