Бренная любовь - Элизабет Хэнд
– Эй! – сказал Дэниел. – Разве это не… Это же…
Парни еще кувыркались, когда черно-белый пес промчал мимо, и они, замерцав, исчезли – словно телевизионный экран заволокло «снегом».
– Вон! – закричал Ник. – Вон они!
Он указывал пальцем на стоявший на светофоре мотоцикл, возле которого плясал и гавкал бордер-колли. Джуда чертыхнулась и выкрутила руль, загоняя машину на тротуар. Не успели они толком остановиться, как Дэниел уже вылетел на улицу.
– Дэниел, нет!
Он не обратил никакого внимания на крик Джуды и кинулся бежать.
– Ларкин!
Она была в каких-то футах от него, сидела на мотоцикле.
– Ларкин! – проорал он. – Ларкин, погоди!
Она обернулась. В тот миг он отчетливо ее увидел: хмурый лоб, губы приоткрыты, будто на полуслове.
– Ларкин, – выдохнул он, подбегая к ней почти вплотную. – Ларкин…
Она его не видела и смотрела куда-то не за, а сквозь него, словно он был лишь обманом зрения, не отбрасывающим даже тени. Невидимкой.
– Ларкин. – Самого себя он тоже не слышал. Разве можно услышать того, кого нет? Ларкин.
Загорелся зеленый. Женщина положила голову на плечо водителя, мотор взревел, и байк рванул вперед.
– Фэнси! Стой! Вот так!
Джуда подбежала к псу и схватила его за шею. Пока она надевала ошейник и поводок, он неистово скулил и тявкал.
– Вот так, умница. – Она положила ладонь ему на голову, и он утих. – Все хорошо, мой милый, вот так…
Дэниел ошалело смотрел вдаль. Фэнси опять начал рваться с поводка; Джуда строго его осадила, и тот умолк.
– Что же мы стоим?! – нетерпеливо вскричал Дэниел. – Мы их потеряем!
Джуда помотала головой.
– Он их нашел. Они едут к Эджвар-роуд – это старая римская дорога. По ней они выедут на трассу и двинутся на запад. – Она развернулась и пошла к машине.
– Не уезжайте без меня! – завопил Дэниел.
– Как скажете.
Они сели. Джуда бесстрастно взглянула на Ника. Тот помотал головой.
– Нет, – сказал он, открывая дверь и выбираясь на улицу. – Я пас.
Джуда съехала с тротуара. Ник стоял и наблюдал. Пока они ждали зеленый, он с тревогой обратился к Дэниелу:
– Слушай, Дэнни, поехали лучше со мной, а? Брось…
– Нет. Я за Ларкин.
«Мерседес» тронулся. Ник помахал им на прощание. Джуда смотрела прямо перед собой, а Дэниел наблюдал, как его друг исчезает вдали.
– Напрасно вы поехали, – наконец проговорила Джуда. – Но тратить время на споры я не буду.
– Куда мы направляемся?
– На запад. В Корнуолл. Спите, если хотите.
Они выехали из города по Северной кольцевой, затем по пригородам и промышленным районам двинулись на юго-запад, пока не оказались на M4. Неподалеку от Слау остановились заправиться.
– Хотите, я поведу? – предложил Дэниел; он был на взводе, нервы гудели и искрили, как в студенческие годы на амфетамине. – Вы, наверно, устали.
Джуда не удостоила его ответом и молча выехала на дорогу. Несмотря на девятый час, небо было высоким и дымчато-голубым, как ранним утром на берегу моря, а солнце ослепительным желтым озером разливалось над западным горизонтом. Дэниел оглянулся на Фэнси, растянувшегося на заднем сиденье. Высунув длинный розовый язык, он глядел перед собой: один глаз ясный и спокойный, как сумерки, второй мерцающе-золотистый. Дэниел перевел взгляд на Джуду.
Намокшие от пота волосы липли к ее лбу. Она так крепко стискивала руль, что кости и сухожилия ее кистей выпирали из-под кожи, как вилы. Если раньше белесо-голубыми были только ее ногти и кончики пальцев, то теперь кожа рук окрасилась вся и приобрела явственный сизый отлив, как припыленные восковым налетом ягоды дикого винограда.
– Тебе лучше поспать, – произнесла Джуда; лицо у нее было напряженное, но спокойное. – Я тебя разбужу, если захочу размяться.
Он подумал, что вряд ли сможет заснуть, но вскоре могучий гул двигателя, пролетающие за окном монотонные огни муниципальных многоэтажек и убогих псевдотюдоровских особнячков, время от времени перемежаемых старинными домами-усадьбами, что расцвечивали, подобно забытому детскому сну, серое похмельное марево пригородной Англии, усыпили его. Дэниел проспал весь Бристоль, после которого они свернули на M5 и двинулись на юг, мимо Тонтона и Эксетера. Наконец он очнулся: в воздухе влажно пахло зеленью, Фэнси тыкался холодным носом ему в шею.
Дэниел зевнул и усадил пса обратно на заднее сиденье.
– Где мы?
– Уже в Корнуолле, – отозвалась Джуда. – Давным-давно пересекли Тамар. Вы раньше бывали в западных графствах?
– Нет. Никогда не выезжал за пределы Лондона.
– Жаль, что в темноте ничего не разглядеть. Но оно все там…
Джуда опустила стекло и высунула руку в ночь. Крепкий аромат наполнил салон «мердседеса»: коровий навоз, свежее сено и еще какой-то травянистый медовый дух, от которого рот наполнился слюной.
– Утесник, – пояснила Джуда. – Еще вереск и другие цветы, но я не помню их названий. Сейчас едем через Бодминскую пустошь. Эти дороги знают только местные.
– А вы тогда откуда их знаете?
– У меня домик на северном побережье, неподалеку от Падвитиэля. Небольшой коттедж.
Дэниел посмотрел в окно. Ночное небо над ними было переливчато-черное, с прозеленью, как голова у кряквы. Казалось, в нем отражались огни неизвестного большого города. Зарево было настолько ярким, что Дэниел без труда читал надписи на редких дорожных знаках.
Вот только городов здесь не было. Он глядел на черные гранитные кряжи и голые холмы с отчетливой тревогой. Чувство было такое, что за ним следят и ему здесь не рады.
– Сейчас будем выезжать на побережье, – через некоторое время сказала Джуда. – Смотрите.
Вдали показались черные морские просторы. Серебристый свет мерцал на зыбкой глади черного и лунно-зеленого; Дэниел слышал ритмичный рев волн, похожий на дыхание спящего великана. Он высунул руку из окна, затем осторожно поднес ко рту и ощутил вкус соли.
– Край света, – сказала Джуда. – Вообще-то мыс Лендс-Энд южнее… Сраные тетчеристы превратили его в автостоянку. Но здесь можно примерно представить, как все было. И есть.
Она остановила машину на траве, усыпанной звездочками мелких белых цветов.
– Ну, – сказала
