Геннадий Ищенко - Коррекция (СИ)

— Есть, — кивнул президент. — Раньше мы ее экспортировали, сейчас почти не используем. Все электростанции работают на газе. Договаривались с американцами о постройке реакторов, но не сошлись в цене.

— Из нефти можете делать пищу для скота или кур, а для людей выращивать грибы и хлореллу. Если добавлять обычную пищу, жить можно. Подготовьте своих людей, мы их научим, как этим заниматься, и дадим рассаду. Мы все делаем под землей, но у вас гораздо теплее, поэтому можете просто строить деревянные дома. Все равно леса погибнут, так что их можно не экономить. У вас хорошо развитая экономика, поэтому реакторы построить сможете. Дадим вам полный комплект документации на английском и поможем с оборудованием, а дальше вы уже сами.

— И что вы хотите за помощь? — дрогнувшим голосом спросил президент.

— От вас? — даже удивился Алексей. — Дорогой сеньор Мантега! Нам от вас ничего не нужно. Я просто хотел предложить спасти часть ваших детей. Я недавно говорил жене, что мне нравится ваш народ, и будет жалко, если он исчезнет. Японцы, например, передадут нам восемь миллионов своих детишек. Наверное, им тяжело на такое идти, но альтернатива для них — это смерть.

— И вы их нам потом вернете?

— Нет, — отрицательно покачал головой Алексей. — Это навсегда. Точнее, мы никого у себя насильно удерживать не станем, поэтому берем только маленьких детей. Они у вас погибнут первыми, а у нас обретут новый дом и семьи. Подумайте, а потом сообщите свое решение. Поможем мы вам в любом случае, для нас это будет нетрудно.

— Молодец! — похвалила Лида, когда потух экран коммуникатора. — Как ты думаешь, много их уцелеет с нашей помощью?

— С той, которую я обещал, уцелеет мало, — покачал он головой, — а продовольствием мы никому помогать не будем. Хорошо, если они сохранят пятьдесят миллионов, а их больше двухсот. Но я думаю, что будет меньше. Пока еще все заработает на полную мощность! И то это при условии, что к ним не заявятся соседи на предмет поделиться. Давай об этом закончим. Скажи лучше, чем думаешь заниматься завтра?

— Я не поняла, что ты имеешь в виду, — сказала жена.

— Заработалась? — спросил Алексей. — Один выходной мы у всех забрали, но второй‑то остался, а завтра воскресенье.

— И ты не поедешь в Кремль? — не поверила Лида.

— Поеду, но ненадолго, а потом буду только носить ручной комм. Кому понадоблюсь, те найдут. Хочу совместить приятное с полезным и навестить «Ковчег Алекса». Не хочешь составить компанию?

— Тебя и здесь увековечили! — засмеялась жена. — Поеду с удовольствием. Помню, сколько ты со всем этим возился. Много животных набрали?

— А разве я тебе не говорил? — задумался Алексей. — Да, пожалуй, мы с тобой на эту тему последние года два не разговаривали. Животных у нас, малыш, больше трехсот видов, из них с полсотни крупных. И только слонов у нас десяток, остальных гораздо больше. И подбирали их чуть ли не из разных концов света. Птиц в «Ковчеге» без малого не дотягивает до пяти сотен видов, а есть еще много насекомых, рыб и прочей живности. Вся эта зубастая братия там очень неплохо содержится, пятая часть производимого БВК идет туда, остальное — на фермы. И мясом с ними немного делимся, и гранулированным кормом. За всем этим хозяйством наблюдают и ухаживают пять тысяч ученых и рабочих. Все подобрано так, чтобы потом можно было возродить несколько пищевых цепочек. Сколько во все это вложено денег и труда! Мы ведь не только собрали животных, но еще храним сперму для искусственного оплодотворения самок. Без этого число живности нужно было бы увеличить самое малое в десять раз. Завтра съездим посмотреть, а то я уже год туда не наведывался. Впечатлений будет много, жаль только, что там, несмотря на хорошую вентиляцию, сильно воняет.

— Сколько вы всего нарыли возле самой Москвы! — удивилась жена. — Столько там помещений?

— Ты даже не представляешь, сколько, — довольно засмеялся Алексей. — Когда мы все выпустим — это будет заметная прибавка к той живности, которая умудрится уцелеть.

Утром Алексей не стал ждать Лену, собрался, вызвал машину и уехал, успокоив жену тем, что позавтракает на работе. В приемной его уже ждал министр иностранных дел.

— Не спится, Алексей Павлович? — спросил Алексей. — Я сегодня вскочил ни свет ни заря, а вы уже на работе.

— Какой сейчас свет! — махнул рукой министр. — Единственная разница в том, что ночью гасят половину фонарей. А спал я действительно плохо — вы правы. Вы сейчас свободны?

— Проходите, — пригласил его в кабинет Алексей. — Что у вас за вопрос?

— Я вчера, после нашего разговора, связался с болгарами и немцами. Бартель сказал, что они к нам никого посылать не будут. Энергии у них много, с жильем и одеждой тоже проблем нет, а продовольствия они набрали года на четыре. Он поблагодарил и попросил прислать специалистов по выращиванию грибов и хлореллы. БВК они и раньше делали, теперь будут только расширять производство. Глядишь, еще и своим западным родичам помогут.

— А что болгары?

— А эти не отказывались, но еще будут решать, кого выделят на переселение. Если честно, я бы их много не брал.

— А много и не будем, — сказал Алексей. — Когда дело дойдет до конкретных цифр, предлагайте забрать пятьсот тысяч детишек нужного нам возраста. Взрослых брать не будем, разве что к детишкам добавим немного молодых девушек по японской схеме, а то с малышами на первых порах будет трудно общаться. А если откажутся, то поможем с грибами, но пусть вначале все подготовят. Если кочевряжатся, значит накупили много продовольствия. Теперь по поводу нашего вчерашнего разговора об эвакуации персонала. Сам я этим заниматься не буду. Люди ваши — вам и карты в руки. Соединитесь с Брагиным и от моего имени попросите помочь. У них должны быть экранолеты «Призрак». По–моему, как раз для ваших целей. В скрытом режиме их вообще ничем обнаружить нельзя, разве что пролетят совсем рядом. Нет у нас сейчас возможности действовать по дипломатическим каналам, да и желания тоже. Выделит вам Александр Иванович с десяток аппаратов, думаю, хватит. Их делали для дальней разведки, но и вооружение такое, что при необходимости разгонят любую толпу. В каждый можно запихнуть под сто человек, а у нас их ни в одном посольстве столько не было. Вот только в Китай лучше обратиться официально. Власть у них сохранилась, возможности противодействия большие, и с нами они церемониться не будут. Вы ведь вывезли оттуда часть персонала?

— Мы, Алексей Николаевич, незадолго до катастрофы всех лишних вообще отовсюду убрали, а в Штатах не осталось никого, кроме охраны посольства. Ими пришлось пожертвовать. Им оставили скафандры и транспорт высокой проходимости, но до побережья никто не добрался, и по радио не отвечают. А в Китае осталась охрана и несколько дипломатических работников — всего двадцать три человека. И официально их не выпустят.

— Тогда и этот вопрос обсуждайте с Брагиным. Может быть, у них есть что‑нибудь получше «Призраков», я всех возможностей военных не знаю, просто не интересовался. Что из посольств передают по радиосвязи?

— Из Пекина было несколько попыток связаться, но все каналы глушат китайцы, большинство остальных передают о беспорядках, пожарах и отсутствии связи с официальными лицами. О видимости порядка и наличии связи с местным руководством сообщают очень немногие. А с каждым третьим посольством вообще нет связи. Я поэтому и тороплю.

Больше никто по его душу не пришел, не было и звонков, поэтому Алексей сходил в столовую позавтракать, решил несколько оставшихся со вчерашнего дня вопросов и, созвонившись с женой, вызвал машину. Когда он подъехал к дому, Лида уже ждала у подъезда.

— Ты хоть позавтракал? — спросила она, садясь рядом с ним на заднее сидение, — или опять заработался и забыл?

— Позавтракал, — ответил он. — Работы было совсем мало. И слава богу. Мы уже выполнили почти все, что было намечено, причем без авралов. Народ потихоньку привыкает к новой жизни, а возникающие проблемы быстро решаем. Теперь до наплыва эмигрантов будем жить спокойно.

— Если бы у вас после семидесяти лет подготовки были авралы и неудачи, вас бы всех нужно было разогнать! — сказала жена. — И начать с тебя. Что у нас на границах?

— Тишина. Возвращаются те, кто уезжал за границу и по каким‑то причинам не смог или не захотел вернуться раньше. Мы ведь не могли кричать на весь мир, чтобы все бросили дела и бегом мчались в Союз. Кого смогли, тех предупредили и постарались, чтобы было меньше выездов за границу по служебным делам. От соседей наведались всего несколько сот эмигрантов. На них опробовали систему. Но уже с сегодняшнего дня японцы начнут по воздуху перебрасывать детей. Во Владивостоке к этому готовы, и скоростные поезда сейчас перебрасываются на Дальний Восток. В день перевезут только пятьдесят тысяч, поэтому если не задействуют флот, все растянется на пять месяцев. Мы столько ждать не можем, поэтому через пару недель, как только закончим с кубинцами, перебросим в Японию «Ковчеги».