Геннадий Ищенко - Коррекция (СИ)
— А как у нас обживаются кубинцы?
— Пока не интересовался, — пожал плечами Алексей. — Раз по ним ничего не выносится на Совет, значит, все идет так, как запланировали. А самой Кубе с одеждой помогли. Через пару дней начнут прибывать те корабли, которые мы взяли у побережья Штатов. Кубинцев они везут немного, но ценных грузов там… много. Вот пока и все новости. А вот и «Ковчег Алекса».
Машина свернула на съезд с шоссе и заехала на огороженную территорию, застроенную десятком многоэтажных зданий.
— Здесь живет большинство работников «Ковчега», — пояснил жене Алексей. — Нам нужно к главному корпусу.
У входа в большое девятиэтажное здание их встретили двое. Один, который оказался директором объекта, представился Лиде Вячеславом Андреевичем Ольховским, второй — его заместитель по хозяйственной части — только поздоровался, передал мужу какие‑то бумаги и ушел.
— Дай нам кого‑нибудь в гиды, Вячеслав, — попросил директора Алексей, — иначе мы с женой у вас заблудимся, а то и вовсе попадем в вольер к кому‑нибудь из хищников, а вам потом долго придется отписываться.
— Если наши питомцы вас съедят, я отписками не отделаюсь, — пошутил Ольховский. — Лучше я с вами похожу сам. Если вы не возражаете, насекомых, пресмыкающихся и земноводных я вас смотреть не поведу. Их в основном содержат при пониженных температурах, поэтому эти секции не зрелищные. Рыбы интересуют?
— На сковородке, — засмеялась Лида. — Шучу. Давайте ваших рыб и ракообразных отложим напоследок, а начнем с животных.
— Желание женщины — закон! — галантно наклонил голову Ольховский. — Особенно такой, как вы! Прошу вас!
Они прошли мимо охраны к лифту и спустились на четыре этажа.
— А почему так глубоко? — спросила Лида.
— Верхний этаж используется для административных нужд, — начал объяснять директор. — На нем же находятся склады с продовольствием. Два следующих этажа — это наши питомцы, причем для мелочи используются помещения с обычной высотой потолка, а для более крупных животных два этажа свели в один. Сейчас сами увидите. А последний этаж инженерный. Там у нас нагреватели и вентиляторы. Воздух еще ионизируется и меняется его влажность. Кроме того, здесь расположены криогенные хранилища спермы. Прошу вас сюда, здесь у нас самые крупные звери.
Он открыл дверь в коридоре, которым они шли от лифта, и пропустил вперед Самохиных.
— Да, попахивает, — сказала Лида, осматривая огромных размеров помещение, разбитое на секции металлической оградой.
— А что вы хотели? — пожал плечами директор. — Здесь полсотни видов животных, число которых немного не дотягивает до двух тысяч. Вентиляция просто не справляется. Но пахнет не слишком сильно. Мы уже принюхались и не замечаем.
— А вообще, здорово! — сказала Лида, подходя к ближайшему вольеру. — Не просто пол, вы им устроили царские условия!
— Если не учитывать решеток, то все действительно по–царски, — согласился Ольховский. — Насыпали землю, несколько лет высаживали траву, превращая все в дерн, а уже потом выпускали животных. Само собой, посажены деревья и кустарники, а в бетонированных каналах течет питьевая вода. Такой красоты нет только у копытных. Они эту травку вмиг оприходуют и все разроют. Моча усваивается растительностью, но кал приходится убирать.
— Не люблю медведей, — сказала Лида. — Что‑то в них есть неприятное. Хотя медвежата забавные. Пойдем дальше. Это волки? И опять много детенышей. Это специально?
— Да, у нас очень много детенышей, причем взрослые им не родители. Странно, смотрите, что они вытворяют!
Три десятка волчат, повиливая хвостами и громко тявкая, устремились к посетителям. Собравшись у решетки они пытались просунуть через нее голову, повизгивали и умильно заглядывали в глаза. А некоторые падали на спину и дрыгали лапами.
— Совсем как щенята! — сказала Лида, присаживаясь на корточки и протягивая руку к одному из малышей. — Смотрите, он урчит от удовольствия! Они у вас всегда такие?
— Я их такими еще не видел, — растерянно сказал директор. — Лидия, вытаскивайте свою руку, пока вам не отхватили пальцы! Это дикие звери, а не домашние щенята. Странно, что они себя так ведут, обычно при виде посторонних прячутся и выбегают только на кормежку.
— Ничего они не сделают! — сказала она, лаская волчат. — Они не кусаются, просто лижут руки.
— Лида, отойди! — сказал жене Алексей. — Сюда идут взрослые.
К вольере молча подходили взрослые волки, впереди которых выступал крупный самец. Щенячьего восторга они не выказывали, но и не скалились.
— Это их вожак! — сказал Ольховский. — Подлая зверюга!
«Подлая зверюга» подошел к решетке, не обращая внимания на пузатую мелочь под ногами, посмотрел в глаза Алексею и ткнулся здоровенной башкой в решетку.
— Никогда не думал, что у вас столько безрассудства! — держась за сердце, выговаривал Алексею Ольховский, когда они шли прочь от волчьего вольера. — Этот не пальцы, он руку мог отхватить! Кому сказать — не поверит!
— Никому ничего не надо говорить, — перебил его причитания Алексей. — Слышали, Вячеслав? Не было ничего. Нам еще слухов не хватало.
Мимо других хищников директор постарался провести гостей как можно быстрей, но у вольера с лисами повторилась та же самая история, что и с волками. Два десятка лисят разных возрастов собрались у решетки и устроили восторженные танцы.
— Ну этих‑то погладить можно? — спросила Лида.
— К этим можете даже войти, — разрешил Ольховский, прикладывая палец к окну считывателя. — Только не распахивайте сильно калитку, а то разбегутся.
Лида зашла в вольер и села на лежавшее в траве бревно.
— Жаль не взяли камеры, — сказал ей Алексей. — Тебя из‑за них не видно, одна голова торчит. Они тебя не поцарапают? А взрослые что‑то не спешат присоединиться. Ладно, поиграла и пошли. А то эти любители курятины тебе все платье испачкают.
Несколько вольеров прошли, не заинтересовав их обитателей. Следующую остановку сделали у обезьян. Их было всего два вида: шимпанзе и какие‑то мартышки. Что интересно, у двух самок шимпанзе были малыши.
— Для них решили сделать исключение, — пояснил директор, увидев вопросительный взгляд Лиды. — Их у нас потом заберут. Что, тоже хотите пообщаться? Так они вроде к вам обниматься не лезут.
— Я с ними сама обниматься не собираюсь, — заверила его Лида. — Просто хотела рассмотреть малышей, а мамаши далековато.
Ольховский вздохнул и открыл калитку.
— Не вздумайте трогать малыша, — предупредил он гостью. — Самка или убежит, или укусит. А зубы у них здоровенные и грязные.
Все трое прошли по дорожке к группе деревьев, под которыми сидело полтора десятка шимпанзе. Еще столько же обезьян небольшими группами сидели по всей площадке. Лида подошла к той из мамаш, которая была ближе, и присела на корточки в трех шагах от нее. А потом произошло неожиданное. Неодобрительно смерив взглядом Лиду, самка оторвала от себя протестующе запищавшего малыша, сунула его в руки опешившей женщины и, отойдя на несколько шагов, улеглась спать. Малыш, очутившись на руках, сразу перестал орать, попробовал ухватить грудь, а когда это не получилось, начал играться, дергая Лиду за волосы.
— И что мне с ним делать? — спросила она Ольховского. — Я, конечно, мечтала о ребенке…
— Давай вернем его этой лежебоке, — сказал Алексей, — пока он тебе все волосы не повыдергивал. Нам нужно идти дальше, уже и так потратили много времени. Да положи его сверху на мать, он не упадет.
Зверей смотрели до тех пор, пока один из слонят не облил Лиду водой и убежал прятаться за взрослых.
— Где здесь можно обсохнуть? — спросила она растерявшегося директора. — Звери у вас какие‑то ненормальные. Я их себе как‑то не так представляла. Наверное, нам на сегодня хватит. Приедем к вам как‑нибудь в другой раз.
— Пойдемте быстрее на первый этаж! — заторопился Ольховский. — Там у нас душевые, а в них горячий воздух. Обсохнете за несколько минут.
— Ну и как тебе «Ковчег»? — спросил муж, когда уже ехали назад. — Жаль, мы совсем мало посмотрели, но по–хорошему там и дня не хватит все увидеть.
— Впечатлений много, — согласилась она. — А твой Ольховский, по–моему, получил их еще больше меня. Хорошо, что не было персонала, наверное, он всех выгнал из секции до нашего приезда. Нам еще не хватало свидетелей братания с хищниками. Это ведь не просто так? Директор до самого конца нашей экскурсии ходил с открытым ртом. Есть мысли, что бы это могло значить?
— А черт его знает! — высказался Алексей. — Но, вообще‑то, приятно. Только лисы это как‑то несерьезно. Надо было для проверки зайти к тиграм. Да шучу я, зачем толкаться! Нет у меня объяснений. Если можешь, придумай сама.
— Завтра первые поезда с детьми прибудут в Новосибирск, — сказал Алексей министрам. — По мере заполнения приготовленных интернатов, часть детей будем отправлять в Свердловск, где создан большой резерв по жилью. Потом уже эстафету примет Челябинск. Остальных разместим в Московской области. Ответственным за эту работу назначен Холодов. Прошу вас, Николай Борисович.
