Геннадий Ищенко - Коррекция (СИ)
Прошло еще три дня, и в Москву прилетел председатель Европейской комиссии Хюго Петерссон. В тот же день Алексей дал ему аудиенцию.
— Господин премьер–министр! — обратился он к Самохину. — От имени…
— Нет, — перебил его Алексей. — Продовольствием мы с вами делиться не будем, нам его нужно растянуть на двадцать лет. И брать ваших граждан к себе я не собираюсь, они никак не вписываются в наше общество. Могу только приютить ваших специалистов по списку. Это всего где‑то двадцать тысяч человек. Ну и, само собой, членов их семей. Еще можете передать своих детей в возрасте от пяти до восьми лет. Этих возьмем хоть миллион.
— Почему такой возраст? — оторопел Петерссон.
— С более маленькими будет тяжело, — любезно пояснил Алексей, — а более старшие могут нам припомнить своих матерей. Это все, чем мы вам можем помочь. Могли бы еще помочь с реакторами, но просто не успеем. Да и не поможет это вам, энергией сыт не будешь, а продовольствия у вас хватит от силы на год. Извините, господин Петерссон, но вас семьсот миллионов, а мои возможности ограничены. Я вам при всем желании ничем не могу помочь. И никто не сможет. Скоро ваша Объединенная Европа начнет делиться и менять свои приоритеты. Англичане сбегут в Австралию, немцы пошлют всех… далеко и, скорее всего, уцелеют, пусть и не все. Судьба остальных достойна сочувствия. Если вы отклоните мои предложения, возможно, мы кого‑то из европейцев и приютим, но тогда все будет решаться на нашей границе в индивидуальном порядке.
— Не ответите мне на один вопрос? — спросил гость. — Почему он выбрал вас?
— Не понял вопроса, — сказал Алексей. — Что вы имели в виду?
— Я хотел узнать, почему Бог, очищая Землю от нас, отдает ее вам. Чем мы хуже?
— Он не объясняет мне своих мотивов, — ответил Алексей старику, который с жадным любопытством смотрел ему в лицо. — Выбрал и заставил жить. Я могу только догадываться, но вы моим догадкам не поверите: мы с вами слишком по–разному смотрим на мир.
Только Алексея покинул европейский гость, как позвонил секретарь и сообщил, что должен подъехать адмирал Васильев.
— Он передал, что хочет поговорить лично.
— Как только приедет, пусть сразу заходит, — распорядился Алексей. — Я его жду.
Через десять минут главком ВМФ уже сидел в его кабинете.
— Много новостей, — пояснил он Самохину. — Можно было бы поговорить и по закрытому каналу, но я решил доложить лично.
— Правильно решили, Николай Павлович, — одобрил Алексей. — Выкладывайте, с чем пришли.
— Основная флотская группировка сейчас занимается портом Нью–Йорк. Взяты на заметку сотни судов с самыми разными грузами. Это и продовольствие, и ширпотреб, и промышленное оборудование. Очень много бытовой электроники. На Кубу перегнали пять круизных лайнеров и сейчас отправляют корабли с продовольствием. Разгрузят и своими командами отправят в наши порты. Позже начнем переправлять к ним суда с самыми ценными грузами. Эти уже разгружаться не будут, просто меняем команды и сажаем столько кубинцев, сколько смогут увезти.
— Самим‑то кубинцам что‑нибудь оставите или очистите все побережье?
— Шутите, Алексей Николаевич? — улыбнулся адмирал. — Там одних кораблей останется столько… А мы еще не брались за Ньюпорт–Ньюс. Да и в Нью–Лондоне, помимо боевых кораблей, есть грузовые. И это не единственные порты на побережье, просто самые для нас интересные. Погода начала портиться. Скоро, наверное, будет штормить, да и морозы… Плавать однозначно будет трудней, да и суда в портах могут пострадать. Из‑за погоды кубинцы, наверное, и до берега сейчас не доберутся, удовлетворятся кораблями. Само побережье, кстати, пострадало мало, пепла почти нет. Но в Нью–Йорке много сгоревших домов, а улицы завалены телами. Наши ребята туда не совались, просто наблюдали инфракрасной оптикой и облетели на вертолетах. Живых не видели. Если кто‑то и уцелел, наверное, успели сбежать. Там и яхт, и катеров навалом, и накопители у многих заряжены под завязку. До Мексики вполне можно доплыть.
— Вы из‑за мародерства не забыли о подлодках? — пошутил Алексей.
— Как можно! Сейчас перейду к ним. Что касается тех, которые были на боевом дежурстве, все дружно двинулись в Англию. Видимо, получили приказ командующего американскими войсками в Европе. Мы их перехватить не успели, да и не ставилось перед нами такой задачи. В Канаду или Австралию пока не отправилась ни одна, поэтому их и топить не пришлось.
— Как наблюдали за лодками, «Паутиной»?
— Да, три дня назад развернули систему. Связные и навигационные спутники работают нормально, а вся оптика сдохла, поэтому «Паутина» — это единственное средство. Только вряд ли она продержится больше нескольких месяцев. И накопители сядут, и мусора на орбите много, а антенная система разбросана на сотню километров.
— Больше вам и не понадобится. Через месяц–два англичане начнут эвакуацию.
— Теперь по Нью–Лондону, — продолжил доклад адмирал. — Выход судов из Темзы мы блокировали и провели воздушную разведку. В порту несколько боевых кораблей и пять подводных лодок. Обнаружили людей, которые при виде вертолета махали руками, пытаясь привлечь внимание. Мы подсветку не убирали, поэтому нашу символику они наверняка рассмотрели, но не испугались. Я думаю, что их там выжило немного и на полноценные экипажи не набирается, поэтому больших проблем договориться не будет. Город тоже мертвый. Теперь по вашим людям. Забрали все пять групп, хоть и не без приключений.
— Что еще там стряслось? — спросил Алексей.
— Одна из групп работала в штате Колорадо и, вместо того чтобы дернуть оттуда после выполнения задания, направилась в соседний Вайоминг поближе к вулкану.
— Повредились головой?
— Понадеялись на возможности тех машин, которыми их снабдили, и решили заснять извержение.
— Кто же это у меня такой безбашенный? — спросил Алексей.
— Я фамилий не запомнил. Самое интересное, что им удалось заснять начало извержения и уйти оттуда живыми. А ведь подобрались почти вплотную, километров на двести до вулкана. Мало того что удрали сами, так еще привезли с собой молодую девчонку. Она решила полюбоваться на гейзеры, а они ее завернули.
— Красивая девчонка? — улыбнулся Алексей.
— Я ее не видел, — вернул улыбку адмирал. — Говорят, симпатичная. Лет ей всего шестнадцать, но уже есть на что посмотреть. Но там дело было в другом. У старшего в группе есть сестра, которая отличается от этой девчонки только цветом волос. Вот он ее и пожалел.
— Повезло, — сказал Алексей.
— Повезло, — согласился адмирал. — И не только ей, но и им. Через Сан Антонио им проехать не удалось: дороги были перегорожены машинами и завалены телами, да и накопители разрядились.
— Что за новости? — удивился Алексей. — Как они могли разрядиться?
— Им пришлось немало поездить, а потом еще на полную мощность гоняли охлаждение, чтобы не изжариться. В общем, пришлось этой троице идти пешком через полгорода. Где‑то уже на выходе их обстреляли, и вашего сердобольного программиста тяжело ранили. Второй отбился и с помощью девчонки потащил друга дальше. Когда сил тащить уже не осталось, она взяла один метатель и ушла искать машину. Потом, когда добрались до побережья, им еще пришлось нести раненого до места встречи. Вот и получилось, что он спас ее, а она — его. Без помощи этой девушки его напарник не справился бы. Мой капитан поначалу не хотел ее брать на борт, но пришлось.
— И что же его вынудило изменить решение? — поинтересовался Алексей.
— Второй ваш специалист. Он сказал, что тоже останется. Так что ее забрали, и сейчас вся команда с ней носится, как с родной. Капитан сказал, что замечательная девушка.
— Были бы они все такие! — сказал Алексей, имея в виду американцев. — Как состояние раненого?
— Гораздо лучше, но полежать придется. Им еще плыть пару дней до Севастополя.
— Извините, Александр Николаевич, — вмешался в их беседу секретарь. — С вами хочет говорить премьер–министр Японии. — Соединять?
— У меня пока все новости, — поднялся Васильев. — Не буду вас задерживать.
С экрана коммуникатора Алексею поклонился пожилой японец, одетый в черный костюм.
— Приветствую, ваше превосходительство! — сказал он, шевеля губами не в такт произносимым словам. — Прошу вас уделить мне несколько минут для важного разговора.
— Приветствую вас, господин Сатоми Морисима, — поклонился в ответ Алексей. — Ваша программа переводит и мой разговор? Или мне включить свою?
— Вы говорите на хорошем японском, — слегка улыбнулся премьер–министр. — Если позволите, чтобы вас не задерживать, я бы хотел перейти к делу. Мы знаем, что к катастрофе вы подготовились лучше всех и даже хотите принять к себе часть беженцев. У нас к вам деловое предложение. Вы можете принять восемь миллионов наших детей? Прошу вас не спешить говорить «нет». Дети будут в возрасте от пяти до десяти лет. Едят они не много, не много доставят и беспокойства. На каждых пятьдесят малышей мы отдаем одну девушку, которая будет за ними ухаживать. В оплату мы можем отдать вам любые технологии и много уникального оборудования. И уцелевшие никогда не потребуют своих детей обратно. Мы предпринимаем большие усилия для спасения населения, но всех спасти не сможем, а детям придется труднее всего.
