Благословенный. Книга 6 - Виктор Коллингвуд
Впрочем, кем бы ни считал генерал обер-секретаря барона, тот выполнил обещание: не прошло и четверти часа, как Блюхер вступил в просторный, но плохо обустроенный кабинет Барона. Вставший из-за стола фон Штейн вежливо поклонился; генерал Блюхер церемонно отдал честь.
Отношения этих выдающихся деятелей бывшей Пруссии теперь были, мягко говоря, натянутыми. Барон Штейн был, возможно, самым высокопоставленным коллаборационистом, выступал одним из организаторов Германского конгресса изаслуженно получил должность обер-президента Северогерманского союза; по слухам, именно он руководил всеми направлениями политики Союза, предоставив курфюрсту Вильгельму чисто представительную роль. А его собеседник был совсем другой породы. Гебхард Леберехт фон Блюхер, выходец из бедной мекленбургской семьи, совершенно необразованный, до мозга костей военный человек, успел повоевать еще в Семилетнюю войну в шведской армии, сражавшейся против прусского короля. Попав в возрасте 18-ти лет в плен, после долгих уговоров перешел на сторону Фридриха Великого, получив офицерский чин и назначение в полк знаменитейших «черных гусар» фон Беллинга. Увы, горячий нрав, столь необычный для всегда флегматичных и уравновешенных северных немцев, сыграл с Герхардом дурную шутку: после смерти своего покровителя Беллинга он повздорил с новым полковым командиром и вынужден был на долгие пятнадцать лет покинуть службу. И тем не менее, случилось так, что обласканный короной чиновник легко перешел на сторону врага, а безродный вояка-космополит оказался одним из немногих военных, что не покинул несчастного короля Фридриха-Вильгельма, до последнего сохраняя верность присяге.
Некоторое время эти господа сверлили друг друга взглядами; затем хозяин кабинета сделал широкий приглашающий жест, предлагая Блюхеру присесть на один из установленных перед его столом разномастных стульев.
— Генерал, — несколько скованным тоном произнёс барон, — я много наслышан о вашем героическом поведении в последней войне. Говорят, ваш корпус творил чудеса!
Блюхер саркастически усмехнулся в свои пышные седеющие усы. Даже ему, неискушённому в дворцовых политесах военному, тотчас же стало понятно: слова барона — всего лишь дань вежливости. А еще генерал кожей почувствовал: обер-президент почему-то крайне заинтересован в его персоне. Впрочем, причина тоже была понятна — французы буквально стояли на пороге.
— О да, — наконец ответил он, — чудеса самопожертвования. Скажу сам правду, барон: мои люди были просто кормом для русской картечи; как говорят французы, «chair à canon».* Никогда бы не подумал, что со времен Фридриха Великого наша армия настолько деградировала!
Фон Штейн дипломатично пожал плечами.
— Я не военный, и мне трудно судить о таком предмете, как война. Однако, неоднократно общаясь с императором Александром, могу передать вам его мнение: он любезнейшим образом полагает, что пруссаки сражались как львы, сделав все от них зависящее, но русская армия шагнула столь далеко, что у наших с вами соотечественников не было ни малейшего шанса на победу.
— Возможно, его императорское величество прав! — мрачно проворчал Блюхер, вспоминая кошмарные сцены отступления остатков разбитой прусской армии с кровавых полей под Калишем, пока вопрос Штейна разогнал витавшие перед глазами генерала призраки прошлого;
— Скажите, генерал, я слышал, что император Александр хотел вас видеть?
— Да, — подтвердил Блюхер — мы встречались в Цюрихе. Его Величество любезно предложил мне поступить к нему на службу.
— Но отчего же вы не приняли предложения русского царя? — укоризненно спросил Штейн, и его длинный нос, казалось, начал шевелиться, как у крысы, вынюхивающей кусок хлеба в попытке обнаружить скрытую в нем отраву. Генерал Блюхер красноречиво развел руками:
— Разумеется, оттого, что у меня есть король, которому я присягнул!
— Когда-то вы не остановились перед тем, чтобы перейти под знамена победителя! — напомнил барон о той давней истории, когда Блюхер сменил нанимателя и перешел на службу к Фридриху Великому.
— Я был тогда молод и находился под давлением моих пленителей — объяснил генерал. — К тому же, как вы знаете, я служил иноземцам — шведскому королю — и рад был перейти под начало немцев; но сейчас мне трудно понять тех, кто поступает наоборот!
Штейн покраснел; это был выпад в его сторону.
— Если хотите, — нахмурившись, ответил он — идя в стан союзников русского императора, я тоже находился под давлением — под давлением обстоятельств. Германия теперь стоит на пороге чудовищного по масштабам французского нашествия! Эта нация давно уже желает покорить наш народ, превратив наших правителей в своих послушных марионеток; и, как только возникла опасность объединения всех наших сил в единый союз, как лягушатники развязали против нас новую кровавую войну. Ведь вы же знаете, что письмо бундеспрезидента Вильгельма в адрес парижского Консулата не содержало в себе ни одного из оскорблений, в которых его обвиняют проклятые французские газетчики?
Генерал фон Блюхер понимающе кивнул.
— Да, я не могу поверить, чтобы курфюрст Гессен-Кассельский мог совершить такой безрассудный поступок!
— И никто во всей Германии не может поверить в это! Все уверены, что текст письма подменили во французском министерстве иностранных дел!
— Чтобы спровоцировать войну? Но зачем это нужно?
— Кто знает? — пожал плечами барон. — Это дело дипломатов — искать скрытые мотивы и прочее. Теперь же дело стоит за дело — прибираться за политиками, щедро поливая поля кровью и выметая разного рода непрошенных гостей чугуном и свинцом. Но, бога ради, скажите, кто поведет нас в бой? Король Фридрих-Вильгельм? Он сломлен и неспособен. Даже если каким-то чудом он убедит императора Александра возродить его страну, в его звезду уже никто и никогда не поверит. Так кто же тогда? Бундеспрезидент Вильгельм? Он разбирается только в векселях, коносаментах и сложном проценте. А что скажете вы, генерал? Кто возглавит народ и поведет его к победе?
— Вы говорите таким тоном, как будто уже знаете ответ! — отвечал фон Блюхер, скептически глядя на обер-президента.
— Вы очень проницательны, полковник! — улыбнулся Штейн. — Да, ответ у меня есть. Одно только имя: Александр!
Фон Блюхер был поражён; несколько секунд он пристально смотрел в глаза обер-президента, будто бы не веря своим ушам.
— Что? Вы серьёзно предлагаете поставить во главе германии русского царя?
— Абсолютно! — весело отрезал Блюхер, с вызовом глядя в лицо полковника.
— Но как же… Вы только что говорили о немецком национальном государстве, и вот — предлагаете ему иностранного правителя?
— Отчего же нет? Император Александр по крови не более русский, чем вы или я. Он обладает достаточной широтой взглядов, чтобы не замыкаться в тесных рамках великорусского национального эгоизма. Вы посмотрите: вся Германия лежит у его ног. Пруссия раздавлена, ее силы просто растоптаны в пыль; четыре
