Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин

За окном купе уже не мелькали деревья — сверкнула поверхность озера.

Лебедева снова улыбнулась.

— Почему же вы не отправились в Керчь, Дмитрий Иванович? — спросила она. — Зачем едете в Ленинград?

— У меня есть книга…

Я замолчал. Выдержал трёхсекундную паузу.

Сказал:

— До того случая на кладбище, я был писателем. Как я вам, Александра Витальевна уже говорил. Сочинял в основном детективы. В одном из романов мой герой расследовал преступления, совершённые ленинградским маньяком. Точнее, санкт-петербургским. Потому что в начале сентября Северную столицу всё же переименуют. Та моя книга была основана на реальных событиях. Как и большинство моих детективов. В интернете я нарыл немало информации о том преступнике…

— Где вы её нарыли?

Лебедева вопросительно приподняла бровь.

— В интернете, — повторил я. — Это… в будущем появится такое место, где хранится огромное количество различной информации. Как в нынешней библиотеке. Там можно отыскать сведения обо всём и обо всех; при должном умении и настойчивости, разумеется. Вот там я в последние годы и находил идеи для новых детективов. Там я однажды и наткнулся на журналистские статьи о преступлениях, совершённых в начале девяностых годов неким Романом Курочкиным.

Я покачал головой.

— Интересная получилась история, скажу я вам. Жутковатая. Именно такая, какие любят… любили читатели моих детективов. Этот Курочкин — уроженец Ленинграда. Прописан сейчас в Калининском районе вашего родного города. В данный момент ему исполнилось двадцать три года. Не женат. Нигде не работает. Проживает в квартире один. Но его время от времени проведывает мать. В первых числах этого месяца маньяк совершил своё первое убийство.

— Как, говорите, его зовут?

— Рома Курочкин, — сказал я. — Безобидный на вид и немного странноватый молодой мужчина. Низкорослый, узкоплечий. Я видел его фотографии — совершенно неинтересный тип. Труп несовершеннолетней девчонки всё ещё лежит у него в квартире, прямо сейчас. Рома её задушил. И уложил в свою кровать. Будет с ней спать, пока тело девчонки не увидит его мамаша. Та проведает своего первенца ближе к середине июля. Расчленит тело жертвы. И выбросит его по частям в реку.

Лебедева нахмурилась — я коснулся взглядом родинки над её губой.

— Какие-то ужасы вы рассказываете, — произнесла Александра. — Страшно.

— Реальная жизнь бывает пострашнее любых ночных кошмаров, Александра Витальевна, — сказал я. — Рому Курочкина задержали только в феврале тысяча девятьсот девяносто пятого года. За это время он замучил в своей квартире и убил не меньше двадцати девчонок. Младшей было двенадцать, а старшей — двадцать четыре года. Их останки на протяжении трёх с половиной лет находили в реке. Едва ли не в самом центре Северной столицы. Неплохая основа для остросюжетного триллера, не находите?

— И что же, милиция всё это время бездействовала?

Я развёл руками.

Сказал:

— Курочкина всё же задержали. Едва ли не случайно. Рядом с очередным трупом. Признали виновным в двадцати убийствах, помимо всего прочего. Хотя предполагали, что его жертв было в несколько раз больше. Суд отправил Рому Курочкина на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа с интенсивным наблюдением. Представляете? Это значит: есть ненулевая вероятность, что однажды Рому признают здоровым. И он окажется на свободе. Рядом с нами и с нашими детьми.

Лебедева качнула головой.

— Такого не может быть, — сказала она.

Я пожал плечами.

— Александра Витальевна, жизнь полна странностей и нелепостей. А законы и люди несовершенны. Я в этом давно убедился.

Пистолет вновь сдвинулся к краю стола.

— Так значит, Дмитрий Иванович, вы отправились в Ленинград, чтобы разоблачить этого преступника? — спросила журналистка.

Она снова скрестила на груди руки, будто отгородилась от меня.

— Можно и так сказать, — ответил я. — У Нади и у Лизы пока всё хорошо. Они купаются в море, загорают. Я увижу их, но чуть позже. Тем более что я вспомнил и о своей первой опубликованной книге. Она называлась «Блондинка с розой в сердце». Именно этот роман когда-то сделал меня относительно известным и популярным писателем. Та книга была написана на заре моей писательской карьеры. Повествовала она о расследовании убийства молодой ленинградской журналистки Александры Лебедевой.

— Вы написали обо мне книгу?

— О расследовании вашего убийства, если говорить точнее. Как я уже сказал, дело об убийстве журналистки Лебедевой вёл мой давний знакомый Паша Бондарев. Он мне тогда подробно растолковал все обстоятельства того дела. На основе его рассказа я и сочинил историю. В своём романе я многое домыслил. В том числе — мотивы убийства, имена киллеров и имя заказчика. В моей книге убийство дочери генерал-майора КГБ заказал один из чиновников, пострадавший от разоблачительной статьи Александры Витальевны.

— Какой ещё статьи? — спросила Лебедева.

Я развёл руками и сообщил:

— Признаюсь: эту часть истории я выдумал. Реальный мотив убийства следствие не выяснило. Но многие детали того происшествия в книге остались теми, которые я услышал от Бондарева. Александра Лебедева десятого июля тысяча девятьсот девяносто первого года проехала в поезде мимо моего родного города. Следовала она из Волгограда в Ленинград. В двенадцатом купейном вагоне. Я выяснил время остановки этого поезда в нашем Нижнерыбинске. Прикинул, что сегодня увижу вас, Александра Витальевна. Если потороплюсь.

Я пожал плечами.

— Метнулся домой и распотрошил тайник брата. Его в две тысячи девятом году нашли рабочие во время ремонта, когда меняли у меня в квартире половое покрытие. В тот раз в тайнике под паркетом рабочие нашли Димкин советский паспорт. Вот только значилась в том паспорте не настоящая Димкина фамилия — в нём мой брат был записан, как Дмитрий Иванович Нестеров. К паспорту прилагались и два служебных удостоверения на ту же фамилию: удостоверение капитана МВД и корочки капитана КГБ — оба с Димкиными фото.

Я вынул оба удостоверения из кармана жилета и положил их на стол перед журналисткой.

— Ещё мы тогда обнаружили в тайнике конверт с четырьмя пачками подгнивших от сырости советских сторублёвых купюр образца тысяча девятьсот девяносто первого года. На этот раз я нашёл на две пачки меньше — в общей сложности, двадцать тысяч рублей. В остальном же, содержимое Димкиного тайника осталось прежним: документы, деньги