Космопорт - Сергей Чернов
И вот одного «кто» обнаружили. На той стороне. Источник с нашей стороны тоже известен — длинноязычный Петруня.
Подоспевший Олег Брагин, среднего роста откровенный блондин с водянисто-голубыми глазами быстро избавляет нас от лишних тревог.
— Можно в сеть выйти?
Пускаю его на своё место, ловя при этом долгий взгляд дяди Фёдора, который смягчается при виде того, что я стою за спиной юриста-патентоведа.
— В чём соль изобретения?
Объясняю. Подбираем ключевые слова.
— Ага, вот! — с лёгким торжеством в голосе Олег выводит на экран страничку и уступает мне моё место.
Вникаю. Способ стабилизации ориентации в пространстве…
— Так это автомобили!
— Ну и что? Какая разница, где применять?
Брагин объясняет, что вероятность официальной регистрации патентных прав у того ухаря равна нулю. А я уж было собрался выкупать это изобретение. Правда, не за деньги, а за пару тумаков.
13 ноября, вторник, время 15:40.
МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.
— Всё, хозяин, принимай работу! — весело говорят двое из ларца, одинаковых с лица.
Скучно гляжу на положенную на стол бумагу, перевожу вопросительный взгляд на дядю Фёдора.
— Сейчас проверю.
Задействует свой хитрый шпионский чемоданчик. Лазерный микрофон. Только слушает не кабинет, а улицу. Зину просит выйти и оттуда свистнуть. Само собой, свисток ей не нужен.
— Всё в порядке. Ничего не слышно.
Рассуждаем элементарно: если звук не проходит в одном направлении, то не пройдёт и в другом. А в кабинете с прибором работать намного легче.
Сначала хотели купить и установить девайс, генерирующий помехи. Подумал и выбросил поданную дядей Фёдором идею в корзину. Включай прибор, выключай, да он ещё сломаться может. И дорого, блин! Нет, решил я, мы пойдём другим путём. Меняем окна на вакуумные стеклопакеты. Предварительная проверка показала, что звуковые колебания частично гаснут в сильно разрежённой среде, частично искажаются спейсерами (маленькие столбики между стёклами для противодействия схлопыванию стёкол от атмосферного давления), которые всё-таки немного пропускают звук через себя.
Гляжу на предъявленный счёт. Кажется, по деньгам мы не выиграли. Зато удобнее, хлопот меньше и повышенная теплоизоляция как бонус. Поёживаюсь не только от суммы, только немного не добравшейся до шестизначного числа, но и от холода. Пока работали, изрядно помещение выстудили.
Подписываю и отдаю один экземпляр Вере. Печать доверил ей.
— В течение трёх суток оплатим.
Удовлетворённые оконных дел мастера уходят.
— Дядя Фёдор, всё понимаю, но как же ты меня достал… — говорю тоскливо.
Никакой работы целую неделю нет, всё вверх дном. Притащил несколько компьютеров, на системниках стоит штамп «Проверено ФСБ», заряжены последней версией Касперского. Один поставили бухгалтеру, перенесли все данные и программу бухучёта. С моего старого аппарата снял всё, относящееся к Ассоциации и Агентству, и в сторону. Мне тоже аппарат с клеймом от ФСБ. Вере то же самое. Старые, подключенные к интернету машины оставили. В мировую паутину тоже надо как-то выходить. Заклеймённые компы соединили в локальную сеть без доступа к интернету. Передача инфы из глобальной сети в локальную и обратно только флешками и после обязательного сканирования Касперским.
Мало того, дядя Фёдор вошёл в раж и всех ключевых работников — а мы сейчас все такие — заставил выучить неудобоваримые пароли. Хаотический набор символов и самые длинные ряды — нам с Песковым. Целых полчаса вызубривал, причём там то и дело надо регистры переключать. Против чисто цифровых последовательностей дядя Фёдор встал стеной… с-цуко! Спецслужбист хренов!
По деньгам все телодвижения обошлись в полмиллиона. Те же компьютеры раза в три дороже. Не жалко, но жутко достало.
— Что? — устало гляжу на безопасника, усевшегося напротив.
— В комнатах Шакурова и Куваева обнаружена прослушка, — равнодушно информирует дядя Фёдор.
Блять! Удерживаюсь от озвучки, но выражение лица соответствующее. И в Главном Здании МГУ никто даже ФСБ не позволит окна менять.
— Удалили?
— Пока нет. Ребята из конторы хотят изловить сильно любопытных…
Дядя Фёдор излагает принцип. Устройство записывает разговоры, сжимает в пакет и сбрасывает якобы случайно мимопроходилу. По сигналу с его девайса, которым даже смартфон может выступать.
Шакуров ничем особо серьёзным не занимается. Куваев прорабатывает проект суперОС, но у него нет привычки думать вслух, и советуется он только со мной. Но поговорить с ними всё равно надо.
— Только у них?
Безопасник кивает. Как-то странно. Почему мне не повесили? Со Светкой я ни о чём таком никогда, но пару раз совещания с ребятами устраивал. Вроде понимаю, в чём дело…
— Тебе намного труднее прослушку повесить. У тебя прихожая большая, экранирует. В принципе, преодолимо, но ставить аппаратуру сложнее.
Неприятные новости. Зато понял, насколько ненавижу шпионские игры.
И завершающий звонок в конце дня. Спокойно равнодушный голос представляется сотрудником МИДа и просит прибыть завтра в кабинет, номер прилагается.
— Только после обеда, — с утра у меня лекции и загрузка искина.
Договариваемся на 13:30.
14 ноября, среда, время 13:40.
Москва, пл. Смоленская-Сенная, д.32/34,
МИД, 3-ий Департамент по делам СНГ.
Знакомимся. Дмитрий Родионович, лет тридцати пяти, похож на Николая Ростова из экранизации «Войны и мира» советского образца. Там ещё Штирлиц играл, то есть Тихонов Вячеслав. Старший советник департамента.
— Мне передали, что вас Договор об аренде Байконура не устраивает, и поручили обговорить его с вами, как заинтересованной стороной.
— Вы же дипломат? — надо бы использовать сей факт. Неизвестно, до чего договоримся, а так хоть какая-то польза будет. — Какие языки знаете?
— Не понял, зачем вам это… ну, английский, французский, фарси.
— Тогда предлагаю перейти на французский. Мне полезно время от времени знания освежать, а то, боюсь, забываться начнёт.
Удаётся его немного удивить, но соглашается легко.
— Трэ бьен, — стартую с места в карьер.
— Первое, что меня удивляет, — начинает дипломат, — чем вам Договор не угодил? Вы просто не представляете, скольких трудов в своё время стоило уговорить казахов подписать его.
— В самом деле? — как ни стараюсь, но издевательская насмешка прорывается.
Дипломат замирает, сверлит меня долгим взглядом. Покерфейс, однако, держит, чувствуется школа. Дипломатическая.
— Я что-то не так сказал?
— У вас машина есть?
Мощный удар с неожиданной стороны потрясает его покерфейс. Он даже головой слегка встряхивает. Ответа я не жду:
— К примеру, вы дарите мне свою машину, но тут такое дело: мне она не нужна, прав у меня нет и водить не умею, — привираю,
