Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев
– Да, да, конечно…
– Кредитку взять не забудьте! – видя взъерошенное и несуразное состояние Андрея, чуть ли не хором сказали чиновники.
* * *
Разговор этот состоялся с половины десятого до половины одиннадцатого утра в Санкт-Петербурге, а около полуночи Андрей уже открывал дверь своей курской квартиры.
Катюша выскочила навстречу.
– Ну как? Как? – спрашивала она, обнимая и целуя мужа. – Дали?
– Восемьсот тысяч подъемных, пятьдесят тысяч транспортных, и на кредитке еще осталось! – доложил он. – Завтра пойдем и купим тебе сапоги!
– Какая кредитка?
– А я не говорил? В последний день выдали – двадцать тысяч на мелкие расходы, подарок от гордумы. А я билет на самолет еще раньше взял. Так что вот, – он наконец поставил на пол дорожную сумку. – Тут конфеты, марципаны для Егорки, пирожные из «Норда», я ему еще танк купил, помнишь, он просил…
– Танк!!! – шестилетний малыш в пижамке выскочил в коридор. – Танк-танк!
– Получай свою бронетехнику, – Андрей вытащил из сумки коробку. – И вот еще шоколад. Смотри, Катюш, уже наладили выпуск – «Питерский столичный».
На шоколадной обертке был фантастический образ новой столицы: шпиль Петропавловки, хрустально-радужные силуэты новых высоток, ростральная колонна, эрмитажный атлант, новый разводной мост, названный Смольным, с задранными вверх половинками – и все это на пространстве семь на пятнадцать сантиметров.
– Трудно ли этикетки отпечатать? – спросила жена. – Егор! А поздороваться с папой?
– Здравствуй, папа… А это пульт?
– Пульт. Такой, как у твоего марсохода. Они одинаковые. Кать, не ругай его, я же всего на два дня улетал. Так что через два месяца приступаю к исполнению. Есть время, чтобы переехать не в спешке, а как полагается…
– А оклад?
– Оклад – сто шестьдесят тысяч. Так что ты можешь не спешить, посидишь дома с Егоркой, пока не предложат хорошую работу.
– И как там Питер?
– Думаешь, я его видел? Я ведь только там побывал, где будут строить правительственный комплекс. Ну днем по Невскому прошелся. Только там неинтересно – все дома в лесах, в сетке, все реставрируется. Ну так вот, завтра подаешь заявление…
– Маринка с Зойкой помрут от зависти!
– Я узнавал, если ты сейчас уволишься в связи с переездом, то у тебя стаж не прерывается, пока не найдешь работу в столице. Так что не расстраивайся, а все приготовь, большие сумки купи, Егорке что надо… Егор! Ты знаешь, который час?
– Папа!..
– Спать немедленно!
* * *
С трудом загнав сына в постель, Катя с Андреем пошли на кухню – выпить на сон грядущий чая. Чай тоже приехал из Питера, тоже назывался «Столичным», и этого добра Андрей взял на подарки родне десяток пачек.
– Так я не поняла, какая будет твоя должность? – спросила Катя.
– Освобожденный профсоюзный работник. Это для начала. То есть направляют в государственную строительную компанию на инженерную должность, но работать буду в профсоюзе.
– Господи, сказал бы кто, не поверила бы! Помнишь, мама ворчала, что из тебя ничего путного не выйдет? А теперь я – жена столичного профсоюзного работника Ерофеева! Столичного!
Дальше были поцелуи и просто счастье, как у всех, кто молод и вступил в брак по любви.
* * *
С утра Андрей отправился в партийный комитет, а Катя, отведя сына в садик, – на работу. Там она первым делом через коммуникатор ушла в Рунет. Нужно было рассказать всем подружкам (а она в Рунете заводила именно подружек), что муж не напрасно вступил в «Сильную Россию»: когда стало точно известно, что столица переезжает в Санкт-Петербург, именно районные отделения партии выдвигали кандидатуры активных, сообразительных и исполнительных молодых людей на второстепенные столичные должности.
– Все эти папочкины дочечки и сыночки в Москве пусть остаются, в своих дорогущих квартирах, там по ночным клубам пусть шарахаются, – Катя честно пересказывала то, что слышала на собрании. – Новая столица – новые люди! Там нужны такие, чтобы работали, а не такие, чтобы место занимали! Вся гниль собралась в Москве – там пусть и сидит!
– А мой-то дурак! А мой-то раздолбай! – отвечали подружки, до которых только теперь дошло: если бы мужья вступили в «Сильную Россию» сразу, как только партия о себе заявила, теперь бы не Катя Ерофеева, а они укладывали дорожные сумки, собираясь в новую столицу. А теперь беги, вступай, сиди на собраниях, ходи в демонстрациях и крестных ходах – толку чуть, самые лучшие места уже разобраны.
Месяц спустя Андрей, Катя и Егорка, сопровождаемые девушкой Василисой из отдела кадров департамента строительства и экологии, вышли из Пулковского аэропорта. Василиса (деловое платьице цвета морской волны, миниатюрный партийный значок на белом воротничке, пушистые белокурые волосы уложены в модную кудрявую челочку, нависающую над лицом и торчащую сантиметров на семь по меньшей мере) усадила их в служебную машину и повезла в общежитие.
– Вот, вон, видите забор? – сказала она, выруливая на шоссе. – Там новый аэропорт строят, экстра-класса, и за ним – грузовой, для дирижаблей. Вот где рабочие руки нужны! Но там строгий отбор, прогоняют по всем базам данных. Видите, дома на пригорке? Сейчас там строители живут, потом будет жить обслуга аэропорта. Целый поселок! До него ветку метро дотянут, она от «Проспекта Ветеранов» почти вся по земле пойдет, очень удобно…
И много чего рассказала Василиса о возрождении Санкт-Петербурга, пока довезла Андрея с семьей до старых общежитий Обуховского завода.
– Место тут отличное. Когда все производства закроют, аристократическое будет место. От центра близко, от всей культуры. Вон там корпуса уже демонтировали, вон, вон, видите, где четыре башни и краны? Это правительственный комплекс, и вокруг него много чего уже построено, отсюда не видно. День и ночь работают. Башни будут не очень высокие, две – по двадцать шесть этажей, две – по тридцать четыре, больше почва не позволяет. Представляете, что будет, когда правительство наконец сюда переедет?! Там президентский дворец, он на набережную глядит, перед ним парк… Катерина Львовна, вон супермаркет, вам туда удобно будет ходить… Приехали!
– А нам где квартиру дадут? – спросила Катя.
– А это смотря где у господина Маркаряна будет главная контора. Вот сейчас это решается. Раз Андрея Евгеньевича к нему направляют, то и квартира будет в шаговой доступности. Тут вам не Москва, чтобы на работу через весь город два часа тащиться. У меня сестра жила в Светлых Горах, дотуда ветку от Митино дотянули, и то до своей конторы в Видном чуть не два часа ехала. А сейчас я ее в столицу переманила – так у нее и работа на Ваське, и квартиру ей там купили. В Светлых Горах, конечно, свой домик был, воздух, природа… А много она ту природу видела?! Катерина Львовна, вы сидите пока, держите мальчика, мы с Андреем Евгеньевичем сумки вытащим.
Просьба была дельная: Егорка вертелся, восторгался, был готов к подвигам, ускользнет – лови его, а ведь может забежать на стройку, может в полуразрушенный цех забежать…
* * *
Андрей выбрал для временного жилья хорошее место – двухкомнатный блок в общежитии-малосемейке, на втором этаже. Само здание было старое, поставлено в тридцатые годы прошлого века, в девяностые перестроено, только не слишком удачно: не во всех блоках удалось установить ванны, которых изначально архитектор не планировал, предполагал, что пролетарии будут ходить в баню.
– Это ненадолго, Катюш, – сказал он. – Кровати есть, шкафы есть, плита на кухне есть – не пропадем.
– А лимит на воду?
– Извини, не спрашивал.
Распаковав сумку с постельными бельем и одеялами, Ерофеевы понеслись в центр новой столицы – гулять и наслаждаться. Андрей был прав, Питер преображался. На улицах Катя увидела чудо, которого в Курске еще не завелось, – дворников на миникарах. Каждый прямо среди бела дня холил и лелеял свой участок. Все были вежливы и предупредительны, охотно показывали дорогу. Один даже покатал на миникаре Егорку.
– Видишь, номер на руле? Если дворник нагрубил бы, через пять минут жалоба бы
