Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр

Слуга со смехом ответил: «Слушаюсь!»

Только Чэн Фэнтай шагнул за порог, как еще один слуга быстрым шагом вышел к нему из галереи:

– Второй господин, задержитесь, ваш шурин просит вас подойти, у него есть разговор.

Не сбавляя шага, Чэн Фэнтай ответил в нетерпении:

– Пусть дождется моего возвращения, тогда и поговорим.

Однако краем глаза он заметил вторую госпожу с золотыми украшениями на голове, всю увешанную яшмой. Та стояла в галерее и глядела на него суровым взором, так что Чэн Фэнтаю пришлось остановиться и вернуться:

– Ну скажите, пожалуйста, что у него могло случиться? Если и впрямь что-то серьезное, откуда у него нашлись силы напиться вдребезги?

Вторая госпожа бросила на него внимательный взгляд и задала встречный вопрос:

– А у тебя что такого важного? Если и впрямь что-то серьезное, откуда силы наряжаться да еще душиться?

Ехидные слова второй госпожи, высмеивающие модные замашки Чэн Фэнтая, били точно в цель.

Чэн Фэнтай ответил:

– У меня дело серьезное! Нужно поддерживать отношения с партнерами!

Отвернувшись, вторая госпожа холодно усмехнулась, отчего Чэн Фэнтай немедленно закрыл рот. Супруги вошли в комнату, где стоявший в углу электрический вентилятор с шумом обдувал кан. Полураздетый Фань Лянь ничком лежал на кане, пуговицы на его рубашке были расстегнуты, веки полуприкрыты, выглядел он ужасно жалко. Чэн Фэнтай уселся на кан, похлопал его по щекам, и только тогда Фань Лянь медленно повернул голову, словно очнувшись. При виде Чэн Фэнтая он почувствовал себя еще несчастнее, еще и слова не произнес, а уже начал вздыхать, собираясь лить слезы.

Чэн Фэнтай перепугался и в изумлении засмеялся:

– Ой! Шурин, ты чего это? Дай-ка взгляну! тебя японские черти опозорили?

Вторая госпожа прикрикнула на него:

– Говори нормально! Что за поведение!

Успокоив Фань Ляня парой фраз, она вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь и оставив их наедине. Фань Лянь схватил Чэн Фэнтая за руку, прижал ее к своему лбу и, стиснув зубы, испустил тяжелый вздох, исходивший, казалось, из самых глубин его души. От этого вздоха по всему телу Чэн Фэнтая прошел холодок, он подумал, что и впрямь случилось что-то ужасное. Склонившись к Фань Ляню, он тихонько шепнул:

– Земли семьи Фань захватили японцы?

Фань Лянь покачал головой.

Чэн Фэнтай призадумался:

– Тогда разбойники?

Фань Лянь ответил:

– Наша семья сама вышла из разбойников.

Чэн Фэнтай спросил снова:

– Монголы?

– Моя четвертая тетка – гэгэ [163].

После того как Чэн Фэнтай расспросил о самых пугающих вариантах, складка меж его бровей разгладилась:

– Эй, кто-то надул тебя в делах?

Фань Лянь снова покачал головой:

– Это я надуваю других.

Чэн Фэнтай хотел было в гневе отдернуть руку, но Фань Лянь вцепился в нее намертво, не желая отпускать. Тут Чэн Фэнтай воскликнул в раздражении:

– И какого хрена ты, спрашивается, пришел? Что за фарс тут передо мной разыгрываешь?

Прижав руку Чэн Фэнтая к груди, Фань Лянь взглянул ему в глаза и тихо проговорил:

– Зять, я вот что тебе скажу: у меня будет ребенок.

Чэн Фэнтай опешил на мгновение, затем невольно бросил взгляд на живот Фань Ляня и выругался на самого себя – все этот жалобно голосящий Фань Лянь, совсем его запутал своим нытьем! У Фань Ляня, этого бесстыдника, были любовницы по всей Поднебесной, Чэн Фэнтай понятия не имел, с какой из своих подружек тот путается сейчас. Стерев с лица улыбку, он спросил:

– И кого же ты обрюхатил? Что за неосторожность?

Фань Лянь долго молчал, глаза его покраснели, и он сказал наконец:

– Та самая из Посольского квартала – Цзэн Айюй – беременна.

Танцовщица из Посольского квартала… Только сегодня они назвали вслух ее полное имя, и то с неким недовольством и нежеланием, будто бы вскользь. Они привыкли называть ее «та из Посольского квартала», «та танцовщица», и почти позабыли уже, как ее зовут, да и в этом деле навряд ли кто использует свои настоящие имена. Услышав эту новость, Чэн Фэнтай принялся подсчитывать в уме дни, он был человеком непостоянным и ветреным, не уделял слишком много внимания диким цветам, а потому с большим трудом вспомнил, когда же встречался с Цзэн Айюй в последний раз. Фань Лянь догадался, что за грязные мысли бурлили в его голове, закатил глаза и сказал:

– Не переживай, это точно не твой. Мы ходили в больницу, срок – чуть больше двух месяцев.

Чэн Фэнтай ляпнул:

– Ну тогда точно не мой.

Фань Лянь очень недовольно на него покосился, тогда Чэн Фэнтай откашлялся и спросил:

– И что же ты будешь делать?

Фань Лянь вздохнул:

– Трудно сказать!

Чэн Фэнтай долго-долго молчал, а потом проговорил:

– Отпусти-ка для начала мою руку, а то ты так сильно ее сжал, что она вся мокрая.

Фань Лянь ослабил хватку – и правда, ладонь Чэн Фэнтая была вся в поту. Тот вытер ее о рубашку Фань Ляня и медленно выговорил:

– Сперва ты должен понять, хочешь ли этого ребенка. Если хочешь, возникнут некоторые сложности, ну а если нет – все проще простого.

Фань Лянь стиснул зубы и выдавил с трудом всего одно слово:

– Хочу.

Чэн Фэнтай ответил:

– Точно, ты же любишь детей, а тут ведь еще и свой. – Он помолчал и хлопнул Фань Ляня по груди: – Ну и оставляй тогда! Большое дело! Пусть она и дальше живет в Посольском квартале, родит ребенка, – разве ты не сможешь прокормить и мать, и ребенка?

Этим вопросом он задел Фань Ляня за живое:

– Я не могу на ней жениться, а она не соглашается жить со мной. Она не соглашается на ребенка! – По-видимому это и в самом деле обижало Фань Ляня, он шмыгнул носом и с детской наивностью добавил: – Она хочет родить ребенка и тут же уйти. А мне что с ним делать? Воспитывать его на стороне? Но где я найду надежного человека, которому смогу его поручить? Растить дома тоже нельзя, я уж не говорю о том, что еще не женат, но пусть даже я и женился бы, в нашей семьей незаконнорожденных детей ждут одни лишь мучения. Разве я сам недостаточно натерпелся?

Чэн Фэнтай не знал, что ответить. Он не жил в подобных семьях старого образца, хотя его отец и брал наложниц, но детей никто не делил на законнорожденных и рожденных от наложниц, ко