Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр
Не иначе как Чэн Мэйсинь часто развеивала печаль командующего Цао, тот и в самом деле смиренно уселся рядом с Чэн Фэнтаем, махнув Чэн Мэйсинь рукой, чтобы она действовала скорее. Нисколечко не торопясь, та позвала из комнат третью барышню, пробормотала ей на ухо распоряжение, а она непрерывно кивала, в страхе поглядывая на отца.
Чэн Мэйсинь спросила ее:
– Золотко, ты все запомнила?
Третья барышня Цао закивала:
– Запомнила, мама.
Чэн Мэйсинь подняла трубку и набрала в штаб:
– Эй! Это госпожа, позовите к телефону вашего командира! Скажите, зовет третья барышня – его третья младшая сестра! Скорее же! Бегом! – договорив, она передала трубку третьей барышне, та подождала с минутку, и на том конце провода объявился старший молодой господин Цао. Запинаясь, она повторила слова Чэн Мэйсинь:
– Ага… старший брат, это я… я ничего… старший брат, ты не серди папу. Папа дома так разозлился, что схватился за пистолет и собрался расстреливать людей, мы с младшим братом ужасно перепугались. Старший брат, ты когда вернешься домой? Я немного боюсь…
Брат с сестрой говорили несколько минут, связь на фронте была не очень хорошей, и чем дальше, тем утомительнее становился разговор. Тут Чэн Мэйсинь решила поговорить сама и взяла трубку, с доброжелательным выражением на лице она проговорила:
– Гуйсю? Это я. Ну ты, дитя, хорош! Характер у тебя еще несдержаннее, чем у отца!
Командующий Цао обернулся и уставился на нее во все глаза, а она бросила ему обольстительный взгляд:
– В такое время, Гуйсю, ты не должен терять самообладания! Если ты на горячую голову принимаешь такие решения, что прикажешь делать твоему отцу? Наша семья Цао все же не близкие родственники императора! Даже когда стихает ветер и успокаиваются волны, и то на нас пытаются повесить всех собак, а тут появилось настоящее доказательство нашей вины! Ты вспомни семью Ню, как они потерпели поражение в прошлом году! – Неизвестно, что сказал молодой господин Цао на том конце провода, но наверняка это было что-то неприятное, раз настроение Чэн Мэйсинь переменилось, хоть улыбка ее осталась прежней, но взгляд заледенел и стал жестче. Вдруг она закрыла глаза, когда открыла вновь, на лице ее сияла широкая улыбка:
– Верно, я просто женщина, играю в мацзян да воспитываю детей, что еще с меня взять? Что я могу знать, не то что вы, закаленные в боях, пережившие многое! – острый взор Чэн Мэйсинь остановился на третьей барышне, и в улыбке ее засквозила доля серьезности:
– Ваших мужских дел я и правда не понимаю. Я просто беспокоюсь о твоей сестре, а потому твое поведение кажется мне неподобающим. Твоя сестра в будущем году выходит замуж за того второго молодого господина из семьи Линь, ты встречал его, да… Верно, он и есть, воспитанный и образованный, характер у него сдержанный и достойный. Ты вот что мне скажи, если в такое время с нашей семьей Цао случится какая-то беда, как быть твоей сестре? Это двое младших мальчишек, как бы их ни швыряло оземь, смогут жить дальше, а как девице стерпеть подобные унижения?
Тут молодой господин Цао, кажется, начал колебаться, и Чэн Мэйсинь воспользовалась случаем, чтобы добить его:
– Ваша матушка вырастила вас с сестрой, а дальше передала заботы о вас мне. Ты уже вырос, я тебе не указ. Я просто хочу, чтобы твоя сестра благополучно вышла замуж, приложу все силы, чтобы выполнить свой долг, это то, что поручила мне ваша матушка. Даже я, будучи второй женой вашего отца, думаю об этом, а ты, родной старший брат, не можешь перетерпеть ради сестры? Если хочешь позлиться, дождись, пока третья барышня не выйдет замуж, а потом уже и давай волю гневу, годится? Японцы здесь уже столько лет, ну куда они убегут?
Когда третья барышня услышала о семье будущего мужа, тут же раскраснелась от смущения и вернулась к себе в комнату. Договорившись обо всем по телефону с молодым господином Цао, Чэн Мэйсинь наказала ему напоследок как следует о себе заботиться и положила трубку. К этому моменту гнев командующего Цао уже рассеялся, он понял, что ему не придется утруждать себя поездкой на фронт и поступаться родственными связями ради великой цели, однако крайнее его раздражение никуда не делось:
– И что это значит? Как только третья девчонка выйдет замуж, он сможет творить, что ему вздумается?
Чэн Мэйсинь укоризненно вздохнула, а затем улыбнулась:
– Самое важное сейчас – одурачить его, чтобы он стал послушным, разве ты, отец, не сможешь приструнить его за оставшийся год? Если нет, значит, напрасно ты его растил, и вот тогда-то его и следует пристрелить.
Командующий Цао холодно буркнул что-то себе под нос и усмехнулся. Наблюдая за этой сценой, Чэн Фэнтай невольно вспомнил, как в юности Чэн Мэйсинь использовала против него те же методы. До сих пор он так и не возненавидел старшую сестру за это, но, глядя на происходящее со стороны, остался под огромным впечатлением, сердце у него защемило. Он и сам не понял, как перешел на сторону Цао Гуйсю, ведь когда-то в прошлом и положение его, и даже слабости были точь-в-точь, как у Цао Гуйсю.
Тут у командующего Цао выдалась наконец минутка подумать о своем шурине, и он со всей силы хлопнул Чэн Фэнтая по бедру, тем самым напугав его:
– А ты чего пришел?
Чэн Фэнтай очнулся и поспешил во всех подробностях объяснить, что же стряслось. Выслушав его, командующий Цао грязно выругался и сделал несколько звонков сразу по всем направлениям. Сперва он подозревал того, затем – этого, врагов у него хватало, если так поразмыслить, по всей Поднебесной найдутся его недоброжелатели. Так или иначе, неважно, военные это были или нет, в кратчайший срок добиться ответов было невозможно. Распрощавшись с командующим Цао и покинув его резиденцию, Чэн Фэнтай отправился прямиком к семьям двух его погибших помощников, чтобы выразить соболезнования. Оказалось, что обе большие семьи и правда содержали и старых родителей, и детей, старики за восемьдесят были прикованы к постели, младенцы в пеленках еще сосали грудь. Всю семью из десяти с лишним ртов кормил один человек, и его смерть обернулась для них страшным несчастьем. Женщины и дети рыдали так, что на душе у Чэн Фэнтая заскребли кошки. Пока он хлопотал по делам, уже стемнело, а поужинать он так и не успел. Сидя в машине, он потирал виски; давно Чэн Фэнтай не трудился так тяжело, как сегодня.
Не прошло и двух дней, как пришли новости от командующего Цао: похитители
