Прорвемся, опера! - Никита Киров
— Глянем в картотеке, — подтвердил Якут, — раз он у нас проходил, должен был след оставить. Но с ним всё Васька возился, давно ещё, в 91-м. Тогда этот Рустем попался на чём-то, его Васька подловил и расписку взял, и тот ему сдал кого-то потом.
— Уже самого не спросишь, — я огляделся в поисках телефона и увидел красный аппарат у двери, на отдельном столике. — Устинов уехал, и всё равно надо будет Вагона тащить в морг, чтобы опознал, это Ганс или нет, а потом и реальное прозвище и фамилию выясним. А Василий Иваныч расскажет подробнее, когда вернётся. А зачем он, кстати, уехал в область? Что аж Шухов его отпустил.
— По личным делам, — Якут вдруг посмурнел. — Сам расскажет, если захочет.
Вопросов ещё много, а у нас вырисовывается очередная темнуха, которая может пойти в ту же серию. Вот Румянцев-то «обрадуется».
А пока работа. Вызвали прокурорского следака, криминалиста и судмедэксперта, сделав сообщение в дежурную часть. Кирилл Аничкин дактилоскопирует труп, потом сравним отпечатки в картотеке.
Пока они не приехали, надо заняться другими вещами. Кинжала в доме не обнаружили, но и это найдём — лишь бы не выбросили в дырку уличного сортира, что торчит в дальнем углу двора, за картошкой.
Могли забрать оружие с собой? Не, пусть кинжал и выглядит дорого, всё же на нём мокруха, с таким попадаться опасно… если только убийца не захочет потом кого-нибудь подставить таким ножичком «со следом».
Ну а с Василием Иванычем нас ждёт серьёзный разговор. Допускаю, что это убийство не обязательно произошло из-за слива или при чьём-то прямом участии — до Ганса могли добраться и без нас, не зря же он скрывался на краю города. Но почему его пришили? Потому что мы на хвосте? Или есть что-то еще?
А пока я вышел через калитку на улицу и направился к паре мужиков у соседнего дома, которые курили и обсуждали произошедшее.
— Здорово, земляки, — я подошёл к ним ближе.
— А чегой там стряслось-то? — чернявый усатый мужик в старой советской олимпийке прикурил «Приму» от спички, прикрывая огонёк ладонью от ветра. — Подрались или украли там всё? Там каждую ночь какой-то бедлам творился.
— А что, часто дрались?
— А кто их знает? — сказал другой сосед, рыжий и мордатый, в китайской толстой рубахе на подкладке из искусственного меха, синего цвета, в клеточку. — Но каждый день там бухали. Я заходил туда тогда, молоток попросить, а он меня послал. Гад такой, с зубом ещё золотым.
— Я бы тебя тоже послал, — усач нахмурился. — Ты мне пилу так и не отдал с весны ещё, и рубанок! Своё иметь надо, а не по соседям клянчить!
— Да отдам я, чё ты начинаешь… — нахмурился тот, в синей рубашке.
— Так вы знали, кто там проживает? — влез я, пока эти горячие финские парни не подрались.
— Проживает-то там Мишка Мухин, — пояснил усатый. — С женой там жил, но разошёлся с ней из-за синьки, она уехала в город, — он показал в сторону центра Верхнереченска, который жители частного сектора так и называли, «город». — А он сам психанул и на вахту поехал, на север. А я ему ещё говорил, картошку копать надо, печку долаживать в баню, кака вахта щас? А он не послушал. Говорит, корефан там пока поживёт, картоху выкопат.
— Но картошку он так и не копал, — заключил я.
— Угу, и бухал каждый день! И баб к себе водил, — пожаловался рыжий. — Каждую ночь новая была, всё неймётся ему!
— А ты не завидуй! — со смешком отрезал усатый. — Сам-то как жена уедет, зовёшь всех баб окрестных, да никто не приходит.
— Иди ты!
— И что было сегодня вечером? — снова прервал их взаимные подначки я.
— А ты это, — рыжий присмотрелся ко мне. — Чё так спрашиваешь-то всё? Чё стряслось-то?
— У нас жмур, — я показал корки, и оба переглянулись.
— А, вон оно чё, — протянул усатый. — Допрыгался… Ну, бабы к нему постоянно приезжали, это точно, сегодня только раньше уехала, он её прогнал с матами. А так орут там постоянно, гулянки устраивают, одна вот вообще помню, ревела, как свинья резаная, посреди ночи, но потом замолчала. У меня аж собака тогда проснулась, залаяла и меня разбудила.
— Так, и когда это было?
— Я-то откуда знаю?
— Надо бы вспомнить, — настаивал я.
И пометил это себе, вдруг убитая внучка Захарова была здесь? Район глухой, но соседи были. Использовали это место, как тайную базу? Опасно… Впрочем в эти годы в милицию обращались редко, потому что решить проблему с буйными соседями участковый или наряд вряд ли могли, далеко не всегда вовремя приезжали, а вот самим заявителям из-за этого можно было обрести много проблем. Вот и молчали, как говорится, «моя хата с краю».
Так что ничем этот Ганс или Арсен не рисковал, даже если он действительно зарезал её прямо здесь.
— Если что, позвоните мне, — сказал я, открывая записнушку. — Цифры дам. Значит, женщин приезжает много, но сегодня она уехала раньше. Кто её увёз?
— Сама ушла, своими ногами, — усач показал на дорогу. — Материлась ещё, в босоножках же фифа, а тут как болото, грязюки много.
— А вечером вечером ещё каки-то приехали, — рыжий почесал затылок, будто это помогало ему вспомнить. — На жипе приехали! На белом жипе! Посидели, через полчаса свалили. Поругалися они, походу, калиткой хлопнули.
— Кто приезжал? Какая машина?
— Белый джип, — теперь затылок чесал усатый. — С полоской такой внизу.
Маловато деталей.
— Руль слева или справа? Япошка?
— Да хрен его знает, не разбираюсь. Руль не видел, но колеса во-от такенные. Две морды бандитских там сидели, по ним сразу видно, что дурной народец, ненашенский. Два хмыря — молодой и старый.
— Ну или, может, ментовские рожи, кто их сейчас… ай, — рыжий зажал рот рукой, выпучив глаза. — Не то хотел сказать!
— Так, — я строго посмотрел на него. — Так кто всё-таки?
— Братва на таких тачках ездит, — усатый махнул рукой, —
