Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
— Что же в них подозрительного?
— Выправка у них военная… — развёл руками молодой человек.
— Кого этим сейчас удивишь, мальчик мой? — покачал головой генерал, — Такую войну Европа ещё не видела, дезертиров множество…
— Но их много, дядюшка! Они не местные, расспрашивают всякое…
— Так… Это нехорошо! — Метрен нахмурился, теряя всю свою расслабленность, — Ты уверен?
— Я слышал о таких пришельцах от трёх разных человек, мой генерал! — поджал губы Адан, — Да и, похоже, видел одного из них! Только когда этот тип понял, что я за ним наблюдаю, то как-то подозрительно быстро исчез.
— Немцы? — задумчиво спросил Метрен.
— Скорее всего. Откуда здесь взяться русским или англичанам?
— Так, где майор Сен-Юбер? — комендант прекрасно понял всю важность новости, — Пусть, срочно удвоит караулы!
— Майор отсутствует! — покачал головой лейтенант, — Так же как и полковник Траси. Все разъехались — время-то как раз для ужина… В приёмной только слуги.
— Маню, мальчик мой, поезжай в казармы — передай мой приказ…
Генерала бесстыдно прервали. Прервали выстрелы.
— Что такое? — комендант в возмущении начал приподниматься из уютного кресла.
— Боюсь, поздно… — резко остановил Метрена юноша, подойдя к окну.
Он стал настолько мрачен, что, казалось, даже посерел. Генерал, потеряв всякие остатки флегмы, одним прыжком оказался рядом с лейтенантом. У дверей дома уже толпилось не менее десятка вооружённых людей в скучных русских мундирах и блестящих касках с чёрными плюмажами.
— Что? — выпучил глаза комендант, — Но как? Суворов же идёт на Вюрцбург!
— Боюсь, мой генерал, что мы скоро получим ответ на этот вопрос…
— Мой Бог… — Метрен схватился за грудь, — Что я наделал, старый дурак? Проспал врага…
В приёмной слышались возмущённые крики слуг. По улице двигался уже поток русских солдат. Глухо стучали подошвы, цокали копыта лошадей, скрипели колёса повозок — всё было так обыденно и спокойно, что никаких сомнений в падении города не возникало.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Явление Суворова в Страсбуре было настолько неожиданным, насколько только возможно. Все думали, что русская армия начала преследование Моро. На дорогах Франконии[7] видели казачьи авангарды, Самарин без устали носился, уговаривая германских правителей оставить французский лагерь и вновь присоединиться к победоносному монархическому союзу. Какие могли быть сомнения в определении направления движения войск восточной деспотии? Даже эрцгерцог Карл, поддался обману генералиссимуса и шёл на северо-запад!
Огромные склады французской армии, предназначенные для обеспечения всем необходимым военных действий в Южной Германии и Швейцарии, попали в руки русских практически без сопротивления. Одна из лучших крепостей, в возведение которой были вложены очень большие средства, пала без боя. Всё это стало результатом расслабленности гарнизона, скорости передвижения войск Суворова и целому ряду мер по обману противника.
Войска, двигавшиеся с невероятным для Европы темпом, получили в Страсбуре двухдневный отдых, который весьма посодействовал рвению городского магистрата в выплате контрибуции. Но, сразу после этого почти все силы армии покинули гостеприимный город и отправились дальше, оставив часть пехоты и бо́льшую часть всех обозных для вывоза захваченных припасов. Сам Суворов забрал с собой лишь значительную часть пороха, а вот продовольствие и военное имущество, включая и многочисленную артиллерию крепости, везли к Ландсхуту, недалеко от Мюнхена, где по-прежнему располагался огромный русский лагерь, в котором в первую очередь размещалось госпитальное хозяйство.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Небо было каким-то странным — серо-белые облака заслоняли его полностью. Они мерзко шевелились, словно опарыши, налезая друг на друга… Павел попытался сморгнуть, но с какой-то отстранённостью ощутил, что двинулось только одно веко, продираясь сквозь толщу песка и мелкие камешки.
— Что такое? Откуда песок? Где я?
Последнюю фразу он произнёс вслух, точнее сказать, её произнёс кто-то другой, уж больно голос был странный, незнакомый. Тела Никитин почти не чувствовал, поэтому в голове родилась мысль, что он умер, а вокруг — рай, или, может быть, ад…
— Пришёл в себя поручик! Лекаря позовите! Лекаря! — крик резал уши, вызывал головную боль.
— Уберите это! — в такт стуку сердца билась мысль в мозгу, — Наверное, всё-таки, в аду…
Вместо серого неба перед глазами возникла мутная чудовищная харя.
— Голубчик, живой! Как Ваше имя?
— Отстань, чёрт! — опять кто-то чужой прохрипел его мысль, — Христос добр, он меня здесь не оставит!
— Помереть вздумал? И не надейся! Мы тебя столько с той стороны вытягивали!
Размытая рожа потихоньку обретала черты, стало видно, что это весело улыбающийся ещё молодой мужчина с чисто выбритым лицом, крупным острым носом и в белой шапочке.
— Кто Вы?
— Нет, голубчик! Сначала Вы ответьте, кто Вы такой! — как-то не к месту хихикнул носатый.
— Поручик Олицинского драгунского полка Павел Иванович Никитин. — ответил ему Павел, принимая, что этот чужой скрежещущий голос принадлежит ему.
— Отлично! Я — старший лекарь Сарычев! Можете называть меня Селифан Демидович!
— Лекарь? Я в госпитале?
— Именно так! Уже больше месяца как Вы здесь, голубчик.
— Что со мной?
— Вы весьма тяжело ранены, голубчик! Сам Немечек оперировал Вас четыре раза…
— Что с моим эскадроном? Как полк? А Васька Капунин? Как он? Мальчишка дюже хороший… — Павел не хотел знать, что с ним — тело ему не подчинялось, а глаз был явно прикрыт тугой повязкой.
— Олицинские драгуны-то? Так, они отлично себя показали… Если Васька, это тот румяный десятник, так он не отходил от Вашей кровати две недели, то у него всё хорошо! Юноша сей жив-здоров и даже сверкает походной наградой, а Суворов, знаете ли, просто так никого не награждает, да! По возвращении наверняка Георгия получит! А! Полковник Ваш неоднократно Вас навещал, интересовался Вам здоровьем. Даже командующий кавалерией и тот просил сообщить ему, что Вы очнулись…
— Сам Венгер?
— Нет, Александр Фёдорович погиб… — грустно покачал головой врач, — Генерал Джанхотов-Черкасский теперь его замещает.
— Венгер погиб… — перед мысленным взором Павла снова предстал белокурый и белобородый генерал, подобный античным богам, в ярко-сверкающей кирасе и шлеме, гарцующий на огромном белом жеребце.
— Да, многие погибли, голубчик, многие… Но Вы-то живы! Какое счастье, что пришли в себя! При ранении головы, знаете ли, всякое бывает…
— Лекарь! Лекарь! — приглушённый крик прервал Сарычева.
Тот вскочил, извинился, что должен идти, и почти бегом удалился.
— Моё почтение, поручик! — перед Павлом возник новый собеседник. На сей раз это был крупный чернявый
