Тверской Баскак - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Калида, тыкнув пальцем в дорогу, бегущую у подножия холма, изрекает как само собой разумеющееся.
— Товтивил пойдет здесь, другого пути к броду нет.
Мне и так все хорошо видно. Дорога огибает холм и, раздваиваясь, одной частью ведет к переправе через реку и к Ржеву, а второй, петляя вдоль реки, пропадает в лесной чаще в направлении Твери.
Проведя глазами по крутому противоположному берегу Волги, на миг останавливаюсь на частоколе и крышах Ржева.
«С одной стороны, фланги и тыл прикрыты рекой — это плюс, а с другой, мы тут как в мешке. Ежели дрогнем и литовцы прижмут нас к берегу, то хана! Перебьют как котят! У них двойное превосходство в силах, может быть, лучше переправиться на другой берег и принять бой там. Если что пойдет не так, то можно будет и за городскими стенами укрыться».
Возвращаю взгляд обратно к склону холма и утверждаюсь в том, что все-таки Калида прав. Надо встречать врага здесь. Тут у него нет возможности маневра, только атаковать в лоб, а это для нас сейчас самое важное.
«К тому же, — едва заметно усмехаюсь, — может и неплохо, что отступать некуда. Ноги сами крепче стоят, когда знают, что шаг назад — это смерть!»
Обдумав все, поднимаю взгляд на Калиду.
— Хорошо, встретим Товтивила здесь!
Тот, не удержавшись, удовлетворенно хмыкнул в бороду, а затем повернулся к сопровождающему нас десятку охраны.
— Ты! — Он тыкнул в одного из конных стрелков, — давай к нашим, пусть поднимаются сюда! А ты, — его палец указал на грудь другого, — дуй во Ржеву, скажешь ихнему князю, что мы здесь остановились!
Гонцы рванулись с места, а я, глядя в спины удаляющихся всадников, вспомнил как неделю назад в княжеском тереме стояли Ярополк Ржевский и Андрей Старицкий.
— Весть верная! — Увещевал Ярополк городской совет. — Мой дозорный сам видел своими глазами. Литва идет набегом, в обход Торопца, прямиком на Ржеву. Ведет племянник самого Миндовга, Товтивил. С ним почти две сотни панцирной конницы и чуть больше пехоты. Идут скоро, видать, неймется им отплатить за Викинта и Смоленск. Хотят быстрым набегом пройтись через Ржев, Старицу и Тверь, разорить землю, набрать полона и убраться восвояси до подхода великокняжеских дружин. Знают ведь, гадюки, что серьезной силы здесь нет.
Сидящие вокруг бояре встретили известие гробовым молчанием. Я тоже не торопился встревать. Наконец, общее сомнение озвучил Якун.
— А чего ты к нам-то примчался? Нам-то откуда воинов в помощь тебе взять? Свои бы стены уберечь. Ты во Владимир, али в Новгород гонцов шли. Они это литовское гнездо разворошили, пусть топеряча и помогают отбиться.
— Да я послал! — Почти с отчаянием вскричал Ярополк. — Я и во Псков к брату послал, но толку-то! Брат не поможет, у него своих проблем выше крыши. Великий князь далеко, Александру тож не до того… У него свадьба на носу! Пока они соберутся, пока дойдут, от Ржевы одни головешки останутся. — Он вдруг остановился и обвел взглядом притихших бояр. — Только вы не думайте, что в стороне останетесь. Нет! Может литва стены тверские и не возьмет, но землю вокруг пожжет и людишек угонит, это уж точно!
В ответ бояре загомонили, споря друг с другом, а я задумался о том, что возможно, в этот момент судьба дает мне шанс показать, кто здесь в верхневолжье сейчас реальная сила и вокруг кого следует объединяться.
«Что у меня есть на данный момент, — быстро прикинул я, — два взвода стрелков и столько же алебардщиков. Плюс десяток конной разведки. Это сто тридцать бойцов — не густо! Допустим, Тверь пойдет навстречу и согласится помочь. Городовой полк собирать точно не станут, дадут максимум с полсотни детей боярских. Если к этому приплюсовать дружины обоих князей, то получится почти сотня конницы. Ржев выставит ополчение еще на сотню, но вооружение этих я видел и знаю, ожидать многого от них не стоит. В целом, по максимуму, наберется триста тридцать — триста пятьдесят воинов против почти пятисот у литовцев. Причем, у них настоящие профи, а у меня сборная солянка, а не войско!»
Пока я все это обдумывал, в зале уже чуть ли не до драки дошло. Кто-то орет — надо всем миром собраться и литовцев укоротить, но тех меньшинство, и их забивают другие, требующие начать подготовку к осаде и все силы стянуть к Твери. Князья, ни Старицкий, ни Ржевский, с этим не согласны и кричат, что города свои не сдадут.
В этой какофонии я выбрал момент потише и встал.
— Так, уважаемые господа князья и бояре, послушайте, что я вам скажу. — Говорю специально уверенно и безапелляционно, дабы каждый из присутствующих получше запомнил этот момент. — Вы все тут по-своему правы и каждому в такой момент нужно выбирать самому. Помогать ли соседу, али токо о своей хате думать! Я могу за себя лишь сказать и вот что думаю. Коли Ржеву и Старицу без защиты оставить, то сожгут их литовцы, а потом и до нас доберутся. Нам такое не к лицу, но и Тверь совсем без защиты оставлять тоже нехорошо. Потому предлагаю вот что. Я поднимаю свои отряды, а Якун собирает конный городовой полк, и мы идем на помощь Ржеву. Одолеем супостата, честь нам и хвала, а нет, так за это время город к обороне подготовится.
Обоих князей идея насторожила, но выбирать им не приходилось, а вот Тверскому боярству идея понравилась. А что, расходы минимальны, как и проблемы. Я даже могу представить, как каждый из них подумал в тот момент.
Пусть наместник своих людей гробит, ежели ему хочется, да и Якуну, если холку намылят, тоже недурно. Спесь с него давно уже пора сбить.
В общем, на том и порешили. Я выступил в поход через день, Якун чуть позже, но к Старице его полусотня уже догнала нас. Там же к общему строю присоединился и князь Андрей с тремя десятками дружинников, а еще через полтора дня мы, наконец, добрались до Ржевы.
Отбросив воспоминания, смотрю, как из леса показалась колонна. Впереди конница Якуна и Андрея Старицкого, за ней идут уже мои, повзводно и в колонну по трое. Первым взвод стрелков, затем алебардщики, следом четыре больших фургона с высокими бортами и пять повозок с баллистами и ядрами. Замыкают строй еще два взвода.
«Что ж, — мысленно оцениваю порядок, — пока неплохо! Не зря Калида из них дух вышибал! Очень надеюсь, что и в бою они науку не растеряют».
Конница, свернув с дороги, быстро взлетела на вершину, а вот пехота застопорилась. Лошади не справились с бездорожьем и подъемом, и людям пришлось впрягаться им в
