Медведев. Книга 2. Перемены - Гоблин MeXXanik
Он развернул газету, хрустнул страницами, нашёл нужную колонку и тут же погрузился в чтение.
Я же посмотрел в окно. Мысли текли медленно, цепляясь одна за другую, как листья по воде.
— Опять что-то придумали? — вдруг раздался голос сбоку.
Морозов не отрывался от газеты. Говорил почти лениво, как будто между строк, но я знал: он всё слышал с самого начала. И понимал, что раз я молчу, значит, мысленно уже строю планы.
— Думаю о рыбалке, — осторожно сказал я.
— Дело хорошее, — одобрил Морозов. Голос у него потеплел, будто мы перешли на близкую тему. — Могу договориться о хорошем месте, чтобы порыбачить на выходных. Место прикормленное, клевать будет так, что не соскучитесь. Одну за одной вытягивать станете. И дружина на воздухе разомнется. Может, палатки поставим, костерок… Никифор, опять-таки, доволен будет. Он уху уважает.
Я только покачал головой и пояснил:
— Я имел в виду промышленный лов рыбы.
Морозов отвлёкся от газеты, сложил страницу пополам, повернулся ко мне, прищурился:
— Вы имеете в виду рыбные артели? Так они уже были. Приказчик, наверное, до сих пор хромает. Сеть не так закинул — водяной им всё порвал.
— Нет, — возразил я спокойно. — Я говорю про выращивание рыбы. В специальных водоёмах. Мы организуем фермы во владение княжества. С минимальными затратами. Стабильный объём и будет нам новая статья доходов.
Морозов выдохнул, чуть склонил голову, словно прикидывая. Потом пожал плечами:
— Ну… идея здравая.
Диалог прервал звонок. Телефон завибрировал в кармане, негромко, но настойчиво.
Я мельком глянул на экран — неизвестный номер. Нажал на кнопку приёма.
— У аппарата.
— Мастеровые готовы встретиться через час, — сообщила Вера Романовна, с лёгкой ноткой удовлетворения в голосе. — На Промышленной стороне, в здании гильдии.
— Прекрасно, — ответил я. — Это ваш личный номер?
— Рабочий, — тут же поправила она. — Занесите его, пожалуйста, в телефонную книгу. Так будет удобнее.
— Хорошо. Спасибо за проделанную работу.
Я завершил вызов и убрал телефон в карман. На душе было спокойно — работа шла, всё укладывалось в понятную цепочку. Повернулся к Морозову:
— Если водяной даст немного мальков для развода, княжество сможет наладить рыбный промысел. Не в промышленных масштабах, конечно, но достаточно, чтобы накормить округу и, при желании, выходить на торг. Надо только всё правильно организовать.
Морозов кивнул, пробормотал себе под нос:
— Идея интересная…
Заметно было, что мысль его зацепила, пусть он и не спешил с полным одобрением.
Он положил руки на руль, прищурился.
— Куда едем?
— На Промышленную сторону, — ответил я. — В здание гильдии мастеровых. Встреча через час.
Воевода молча повернул ключ зажигания. Двигатель завёлся с тихим, знакомым звуком.
Машина мягко тронулась с места. Морозов повернул руль, когда дорога плавно ушла в тень деревьев. Свет за окнами стал прохладнее, и в салоне повеяло лёгкой сыростью.
* * *
Промышленная сторона встретила нас низкими, тяжёлыми домами с облупившейся штукатуркой и широкими, как распахнутые глаза, окнами мастерских. В воздухе пахло разогретым металлом и машинным маслом.
Машина свернула с центральной дороги и поехала по каменной мостовой. За поворотом начиналась Промышленная сторона. Здесь Северск был другим: угрюмым, тяжёлым, с пепельными крышами и трубами, торчащими в небо как копья. Воздух был густой, коптящий. Камни на мостовой покрыты тёмным налётом.
Рабочие сновали туда-сюда — кто с тележками, кто с мешками. Повозки с углём, паровые механизмы, грохот, скрежет. Здесь не пели птицы. Только слышались крики приказчиков и лязг железа.
Морозов остановил машину у высокого, угловатого потемневшего от времени здания гильдии, которое возвышалось над соседними строениями. На фасаде висел герб мастеровых: молот и шестерня, скрещённые над пылающим горном.
— Прибыли, мастер-князь, — произнес воевода.
Я кивнул:
— Подождите меня здесь.
Открыл дверь и вышел из машины, отметив, что брусчатка дороги тут была забрызгана чёрными масляными пятнами, которые блестели на солнце. Где-то за соседним зданием резко визжала пила, и в такт ей, будто отвечая, глухо бил молот.
Я поднялся по каменным ступеням крыльца, толкнул створку тяжелой, обитой металлом дубовой двери, и шагнул внутрь.
Холл встретил меня запахом дерева. Пространство было высоким, с широкими балками под потолком. Свет, падающий из больших витражных окон, дробился на пыльные золотые полосы.
Слева тянулась массивная стойка, за которой сидел молодой парень в сером жилете и с закатанными рукавами. Видимо, это был секретарь, в обязанности которого входила регистрация посетителей. Он сидел за компьютером, быстро набирая что-то на клавиатуре. Рядом, на стойке, стояли три массивные кованых подсвечника с аккуратными магическими светильниками, матовые шары которых мягко сияли.
На стенах висели десятки старых фотографий. Видимо, это были мастера гильдии, которые за какие-то выдающиеся поступки вошли в историю.
Справа шли двери с табличками — «Канцелярия», «Приёмная старшины», «Зал заседаний». В центре устланного камнем пола был выложен огромный герб гильдии. Он был отполирован подошвами ботинок так, что отражал золотистые полосы света с потолка.
У стены стояли две тяжелые скамьи, с выгравированными на спинках узорами, видимо, для посетителей. Сейчас здесь сидели, о чем-то переговариваясь, люди в робах мастеровых. Но едва входные двери с гулким стуком захлопнулись за моей спиной, как разговоры тут же стихли. И собравшиеся в зале люди уставились на меня. В этих взглядах были и явный интерес, и настороженность, и любопытство. И заметное недоверие от того, что князь лично пришел в гильдию. От большого начальства тут не ждали хорошего.
Секретарь мигом оставил свое занятие и вскочил из-за стола:
— Мастер Медведев, — начал он.
— Доброе утро, — перебил его я. — У меня назначена встреча с представителями совета через…
Я замялся, взглянул на огромные механические часы, которые висели на стене.
— Пятнадцать минут.
Писарь кивнул:
— Все уже собрались. Прошу.
Он и указал на дверь в зал совета.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил его я и направился в указанную сторону, провожаемый взглядами собравшихся в холле. Толкнул двери и вошел в зал.
Помещение было просторным. Высокие окна в дубовых рамах были распахнуты настежь, впуская тёплый летний свет и прохладный воздух. Сквозняк лениво колыхал тяжёлые шторы тёмно-зелёного сукна, сдвинутые в стороны.
Вдоль стен стояли массивные шкафы и витрины с образцами, от аккуратных столярных соединений до бронзовых шестерён и миниатюрных макетов мостов. На некоторых полках лежали толстые, в кожаных переплётах книги
