1914 - Василий Павлович Щепетнёв
Двадцатый век — век конвейера. Девиз популярного, в смысле народного искусства простой: людям нужно много! И потому господин Форд для автомобилизации Америки делает несравненно больше, чем господа Рольс и Ройс для Великобритании — хотя автомобиль Ролс-Ройс гораздо лучше автомобиля Форда. Количество важнее!
Когда я изображал Зою Монтроз, к нам прибыл гость. Сазонов, министр иностранных дел.
Пришлось спуститься: я, конечно, маленький, но в отсутствии Papa я здесь — формально — за главного. Да, конечно, понарошку, но пусть привыкают.
Милостиво поздоровался. Сазонов учтиво поклонился. Спросил, нравится ли мне вид на Финский залив.
Вид прекрасный, ответил я. А Papa скоро будет.
Ничего, он подождёт, сказал Сазонов.
Надеюсь, господин министр, никто не объявил Нам войну?
О нет, Ваше Императорское Высочество, о войне речь не идёт.
Тогда я хочу вас спросить, господин министр. Для романа нужно. Я роман сочиняю.
Всегда к услугам Вашего Императорского Высочества.
Предположим, в порядке фантазии, что на наших заводах в Николаеве построили подводную лодку. Такую, каких в мире пока нет. Вроде жюль-верновского «Наутилуса».
Очень интересно, Ваше Императорское Высочество.
Так вот, можно ли будет этой подводной лодке выйти в Средиземное море? Пропустит ли её Турция через Босфор и Дарданеллы?
Позвольте уточнить, Ваше Императорское Высочество, эта подводная лодка — военная? Она входит в состав Черноморского Флота?
На ней команда военных моряков, и вооружение есть… кое-какое. Но к Черноморскому Флоту она не приписана, она выполняет Особые Поручения Государя Императора.
Хм… С одной стороны, Ваше Императорское Высочество, военные суда не могут идти через Босфор и Дарданеллы. Нельзя. С другой…
С другой, господин министр?
Можно договориться с Турцией, чтобы она разрешила проход. В порядке исключения. Английское толкование Договора о Проливах это допускает. Разумеется, Ваше Императорское Высочество, в жизни всё непросто, но в романе… Это ведь будет роман для юношества?
— Для всех, — ответил я. — Для мальчиков и девочек. У вас её кто читает, «Газетку»?
— Племянники и племянницы, — ответил Сазонов и вздохнул.
Почта, приходящая в «Газетку», показала, что взрослые читают её столь же часто, сколько и дети. Подписываются для детей, но ведь интересно, что там для детей пишут. А пишут хорошо. Без злобы. В газетах для взрослых её уж больно много, злобы. Потому для спокойствия души взрослые любят почитать «Газетку» на ночь. И детям вслух. И графическими романами не пренебрегают. Лев Толстой великий писатель, но хочется чего-нибудь полегче, для отдыха утомлённой души. Министру тоже нужно отвлечься от докладов и прочих серьезных бумаг.
Тут пришёл Papa, и они, Papa и министр, отправились в кабинет. Заниматься государственными делами.
Я уже совсем было собрался вернуться к себе, решать важный вопрос, каким он должен быть, Пётр Петрович Гарин, с бородой, или без, как заявился Жоржик. Его Светлость принц Джордж фон Баттенберг.
Спросил, где Papa. Я ответил. А скоро ли он освободится? Как знать. Господин Сазонов специально прибыл из Санкт-Петербурга, хотя его сегодня и не ждали, значит, дело срочное, дело важное.
Жоржик явно нервничал, но пытался скрыть. Я, для разговора, спросил его, может ли «New Zealand» попасть в Чёрное Море. Мол, сочиняю графический роман, и не хочу наделать глупых ошибок.
Жоржик на мгновение задумался и ответил, что сейчас, в мирное время, это невозможно, Турция не пропустит через проливы.
А в военное?
А в военное зависит от ситуации. Если Великобритания будет с Турцией воевать, то и спрашивать никто не станет. Если будет с Турцией союзником, то союзника Турция, пожалуй, не только пропустит, а будет умолять прийти. А вот если Турция и Великобритания будут находиться в состоянии взаимного нейтралитета, тогда проливы останутся закрытыми, и крейсер пройти в Чёрное море не сможет. То же справедливо и в отношении России.
Не справедливо, а несправедливо, сказал я. Выходит, Россия не может пригласить Флот Великобритании в гости, к примеру, в Ливадию?
Выходит, нет.
А ведь и Россия, и Великобритания — Великие Державы, не так ли?
Великие, подтвердил Жоржик.
А Турция?
Турция, точнее, Османская Империя? Сейчас, пожалуй, полувеликая. В восемнадцатом веке была сильна. В семнадцатом — очень сильна. А что будет через сто лет? Как знать, как знать.
И всё равно, если великая держава Россия не может свободно выходить в океан, если проход ей загораживает держава не великая, а просто большая — это нехорошо, сказал я.
Разговор вёлся на английском. Я последнее время делаю успехи в иностранных языках. Немецкий — язык науки. Французский — язык дипломатии, и вообще — межнационального общения высших кругов. Английский… На английском разговаривают англичане.
Всё меняется, загадочно сказал Жоржик, и с нетерпением посмотрел в сторону кабинета Papa.
Жоржик — наш родственник. Он — правнук королевы Виктории. Как и я. А мои сёстры — правнучки. А Mama, как всем известно, внучка. Великий же Князь Сергей Александрович доводился Жоржику дядей, как доводился он дядей и Papa. Сестрица Ольга говорит, что Жоржик похож на брата Papa, Георгия Александровича, оттого Papa к нему особенно благосклонен. А я подумал, что вот Сергей Александрович умер во цвете лет, и Георгий Александрович умер во цвете лет, я очень серьезно болен — неладно что-то в европейских королевствах. Как бы и Жоржику не умереть во цвете лет. Нет, близкородственные браки не есть хорошо. Если вдруг, вопреки всему, доживу до свадьбы-женитьбы, буду свататься к японской принцессе. Или к китайской, корейской, вьетнамской, сиамской, да мало ли невест в Азии? Пора освежить императорский генофонд. Обогатить. Только сначала дожить требуется.
Наконец, Сазонов покинул кабинет Papa, и Жоржик устремился туда. Запросто, по-родственному, Государь на отдыхе, в семейном кругу, без лишних церемоний. Сазонов же, прощаясь, поклонился — и ушел задумчивый-задумчивый.
В альбоме я изобразил обоих, Жоржика и Сазонова. Просто для тренировки, в романе их не будет. Никаких реальных лиц, таково требование Papa. Иначе могут случиться дипломатические осложнения.
Подошли сестрички. Отснятую плёнку сегодня же передадут в лабораторию, которая теперь больше работает на Анастасию и компанию, чем на Papa. Но оплачивает её работу барон А. ОТМА. В копеечку обходится, но аванс за Петра Петрова пока держит
