Самый лучший пионер: Том второй - Павел Смолин

Не удержавшись, Эйка Кацуевна едва слышно хихикнула на потрясающую гамму эмоций на лице мужа. Я убрал книжку, он откашлялся:

— Такой успех в столь юном возрасте по-настоящему поразителен!

Столь же поразителен, как и стремительно преображающийся из сурового, решившего «наставить меня на путь истинный» изваяния в радушного мужика средних лет глава семейства!

— Теперь я понимаю, что моя дочь имела ввиду, когда говорила, что все эти подарки для тебя мелочь, — с явным облегчением добавил он.

Теперь-то все, жизнь удалась, и доченька супер надежно устроена. Не осуждаю и сугубо одобряю такой подход, когда дело касается любимого меня — я ведь тут именно за этим, а главное — мне целиком и полностью можно доверять, я же хороший.

— Пойдем в гостиную, Сережа, — пригласила к этому моменту раздевшегося — пальто на вешалку повесил лично тесть! — меня тёща и указала на дверь. — Ванная у нас здесь!

Помыв руки, отправился в комнату, ко всем. Диван — сейчас сложен, но на нем здесь и спят, кровати-то нет, пара кресел и разложенный стол-«книжка», уставленный, судя по виду, приготовленными по японским рецептам советскими продуктами. Имеется и стенка с черно-белым телевизором, под ногами — мягкий ковер стандартной советской геометрической раскраски. А вот и Соечка — сидит на диване, рядом с мамой, одета — о боже мой! — в юкату с красно-золотым узором. Волосы собраны в высокую сложную прическу, щечки — немножко подбелены. Устроили мне тут облегченную версию средневековых смотрин! С другой стороны — выглядит Саяка просто ух как!

— Привет, — поздоровался я с ней одними губами, она едва заметно улыбнулась.

Стоящий у стола Каташи Ичирович махнул рукой на стул напротив своего — во главе, так сказать — и уселся. Сел и я, немножко покушали — хозяева разочарованно вздохнули, когда я сразу же «научился» пользоваться палочками, видимо привыкли потешаться над гостями — очень вкусного минтая (как будто вывернутый наизнанку в плане съедобности школьный!), риса и супа из морской капусты.

— Как у вас так получается, Эйка Кацуевна? Это же те же продукты, что и везде, но вкус совершенно потрясающий!

— Просто ты никогда не жил у моря, Сережа! — «л» в ее устах немного отдавал в «р», но в целом акцента почти не ощущалось.

А вот в глазах и улыбке — легкая тоска. По морю, надо полагать. Домик в Крыму подойдет? Я ведь могу!

— Тогда я не буду просить у вас рецепт, — подыграл я.

— Наша Саяка готовит ничуть не хуже! — прорекламировала она доченьку.

Да пусть хоть совсем беспомощная, готовить я и сам умею, но так, само собой, лучше.

— Это — очень здорово!

Глава семьи кашлянул, налил мне и дочери лимонада, себе и жене — грузинского вина. Обычай «чокаться» данными японцами освоен, поэтому выпили за знакомство, и слово взял Каташи Ичирович:

— Я — человек старых привычек, поэтому предпочитаю старые книги, — он обвел рукой стенку, целиком набитую книгами. Часть — с иероглифами на корешках. — Поэтому, прости, но твоих я не читал. Мои жена и дочь, — голосом заставил он дам поежиться. — Я полагаю, читали твои произведения?

А вот у него акцента нет вовсе.

— Читали. Они очень хороши, — ответила Эйка за обеих. — Но ты много раз слышал его песни, по радио.

— А, Сергей Ткачев! — дошло до мужика. — А ты еще и член союза композиторов?

— Да! — ответил я и показал вторую корочку.

— Удивительно! — сделал японец единственный возможный вывод. — Моя дочь рассказывала, что ты пытаешься учить японский язык?

На японском я и ответил, стараясь минимизировать акцент:

— Да. Мне очень нравится его фонетика. Когда нужно — он звучит благородно и возвышенно. Когда нужно — тихо и доверительно. Не говоря уже о том, что когда на нем разговаривает ваша дочь, мои уши радуются так, будто наслаждаются лучшими творениями эпохи Эдо.

Хе, а теперь у всех троих глаза почти как у европеоидов!

— Вот как? Ты разбираешься в японской литературе, Сергей? — на японском же спросил меня глава семьи.

— Читал все, что можно найти в наших библиотеках, — кивнул я. — Например…

И разразился десятиминутной компиляцией цитат из «Сказок дождя и луны» Уэды Акинари. В оригинале, да.

Глаза вот-вот выпадут!

— Потрясающе, Сергей! — воспользовавшись моим вдохом, прервал поток Каташи Ичирович и перешел к более приземленной теме. — Скажи, сколько ты зарабатываешь?

Сойка ехидно ощерилась — она видела сберкнижку, не потому что хвастался, а потому что объяснял, почему можно спокойно принимать любое число подарков.

— Доходы пока нестабильны, — развел я руками.

Лицо мужика приняло всепрощающе-добродушное выражение — не переживай, мол, мальчик, мы тебя и «на вырост» возьмем.

— Я получал зарплату три раза. Сначала — две тысячи пятьсот рублей, потом — двенадцать тысяч шестьсот один рубль. В начале декабря — двадцать две тысячи, так что я не могу прогнозировать, как будет дальше. Но, уверяю вас, я обеспечу вашей дочери самое лучше будущее! — заявил прямо в лоб о своих намерениях.

Соечка залилась краской, а родители еще полчаса промурыжили меня вопросами о будущем — куда поступать, где жить и вот это вот все. Ответы их устроили, и на прощание меня напоили чаем с моим же «Наполеоном», а потом мы с Саякой долго целовались в подъезде в ожидании такси.

Что ж, все дела сделаны, к встрече с дедом Юрой, как и положено пионеру — готов!

Глава 3

«Просыпаться рано» можно по-разному. Вариант первый — в строгом соответствии с выстроенным режимом, это хорошо и приятно. Вариант второй — как раз мой сегодняшний, в долбаную половину шестого утра, поэтому я зябко ёжился и зевал, на автомате поглощая выданный нервничающей мамой завтрак в компании чуть менее нервничающего дяди Толи.

— Да не переживай ты, — в очередной раз успокоил я маму, поцеловал подставленную щеку и повесил на плечо спортивную сумку — я же на три дня, в портфель столько шмотья не влезет. — Не знаю, можно ли будет оттуда звонить, но я совершенно точно вернусь домой как было обещано, — подхватил с