Первый инженер императора – I - Александр Вольт

— Зачем это все нужно?

— Иша наш полевой медик. Ее бабка была знахаркой, научила делать разные мази и отвары, которые снимают ушибы, синяки, порезы и помогают при растяжениях.

— Иша? — переспросил я, потому что не до конца еще знал имена всех хламников. Так или иначе, но держались они все равно особняком, подчиняясь полноценно только своему предводителю.

— Ариша, — повторил Иван. — Темноволосая женщина, худая такая, как трость, ты ее должен был запомнить.

И я действительно припоминал. В отряде из оставшихся девяти человек было всего три девушки, поэтому конкретно их запомнить было несложно. Одна обычная, светловолосая, одна чуть полнее и пониже, и третья худая с пронзительным взглядом, словно у хищной птицы и худосочным телосложением с невероятно длинными волосами, что вились длинными завитками.

Сначала я задумался зачем ей такие длинные волосы при первой встрече, ведь это непрактично, но затем увидел, что так она ходит только в свободное время, в остальное — затягивает в тугую косу, которую потом превращает в шарик.

О практичности все равно вопрос оставался открытым, но это не мое дело.

— Допустим, — сказал я.

— Ну вот и все. Во время походов всякое случается и ее навыки неоднократно нам помогали. Поэтому травы — часть нашей провизии. Пока будем ехать — Иша спокойно будет в пути заниматься припарками.

Что ж, надо значит надо. Для меня это все равно звучало, как гомеопатия и лечения посредством обнимания ствола дерева и вдыхания солнечной энергии. Но кто его знает, что тут люди нашли за поведенное время. Может и растения какие магические стали расти и уже благодаря им и лечатся?

Я бросил взгляд на пучки, что лежали в повозке и, откровенно говоря, не смог назвать ни одного. Наверное стоило, все же, в школе уделить внимания биологии хоть чуть-чуть, а то так крапиву от щавеля отличать и не научился.

Зато могу квадратный корень из числа пи извлечь. Интересует?

Дальше мы набрали несколько корзин сушеных фруктов, после чего прошлись до пекаря, у которого взяли самые простые и дешевые лепешки. На мой вопрос почему не хлеб Иван сказал, что так дешевле, а разницы между хлебом и лепешкой по количеству места в желудке он не видит. Также взяли небольшой мешок муки, который будут пускать на клецки в походный суп.

О сытости вопрос тоже спорный, потому что из чего производят здесь хлеб и эти лепешки я не знал, поэтому оставалось доверять опытному человеку, который явно знал, чем он может насытиться в долгой дороге.

— Что еще? — уточнил я.

— Осиновые колья, серебро, соль и мел.

Я даже замер на месте, глядя на мужчину взглядом полного недоумения. Наверное, долгих секунд сорок или даже минуту Иван смотрел на меня в ответ и молчал, после чего не выдержал и рассмеялся, зайдясь заливистым хохотом.

— Шучу, барон, шучу! Видел бы ты свое лицо, честное слово! — он смахнул слезинку, выступившую под его правым глазом, после чего отдышался. — Фуф, правда, давно я так не смеялся.

— Верю, — отозвался я спокойно. — Но, знаешь, Иван, после позавчерашнего налета я уже ничему не удивлюсь. Даже если бы ты сказал, что говоришь это абсолютно серьезно — я бы поверил.

— Ну, — усмехнулся хламник, — на самом деле соль и мел не помешают. Первое здоровое придает вкуса горячей жидкой пище и неплохо отпугивает мелких стайных тварей, о которых я говорил, а мел… ну, мы всегда его берем. Можешь считать суеверием, но свою стоянку всегда обносим.

Я пожал плечами.

— Повторюсь: я ничему уже не удивляюсь. Кто знает, может тот рогатый и не смог подойти ближе к вашему лагерю, потому что не переступил круг.

Краем глаза я заметил как Иван подобрался. На секунду его лицо стало угрюмым и серьезным, явно от картинок из воспоминаний, что пролетели перед внутренним взором.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Этот Леший полная для нас загадка, барин. Но давай-ка и вправду на всякий случай закупимся этими двумя позициями.

Сказано — сделано. В повозке оказалось еще несколько мешков с солью и мелом, расположившиеся аккурат у левого края друг на друге.

— Осталась вода, — подметил я, глядя на закупленный груз. День давно перевалил за полдень и солнце медленно клонилось к горизонту, освещая нам путь и светя в лицо.

— Наберем у родников, — ответил Иван. — У нас есть по пути проверенные источники, у которых мы всегда набираем воду в бурдюки и кадки.

— Как скажешь, — отозвался я, пожимая плечами. — Как в целом настроение у отряда?

Иван молчал, а я не торопил его с ответом. Наконец он вздохнул, щелкнув поводьями.

— Да никак, барон. Кто-то потерял свою жену, кто-то близкого человека или брата-сестру. Они… мы… да, пожалуй, правильнее будет сказать «мы». Мы долго отходили после их потери и, можно сказать, смирились с тем, что они пропали. В первые дни мы долго спорили о том, что надо вернуться, стоя на околице, но чем дольше пребывали — тем сильнее каждый из нас ощущал на себе влияние дурного Шепота. Черное, ети его в дышло, колдовство, будь оно не ладно. Или что оно такое.

Я не перебивал его, слушая очередное откровение из истории человека, что пережил однозначно трагедию. И судя по словам, которые произносил этот мужчина — его личную. Скорее всего он и сам кого-то там потерял. Не просто члена отряда, а кого-то куда большего. Человека, что занимал значительно место в сердце Ивана Кречета.

— Мы говорили всю ночь. Спорили. Ссорились. Руслан говорил, что уйдет из отряда, но ты его не слушай. Вечно порет горячку, а потом ходит, как в воду опущенный. Знаешь, я много раз думал о том, что и сам бы его выгнал, да вот загвоздка: как только дело доходит до задания — его словно меняют. Собранный, молчаливый, сосредоточенный. Жопу порвет, лишь бы поставленную цель выполнить. Я таких ценю.

Я кивнул ему в знак согласия. Это была чистая правда. Такие люди ценились и в наше время на вес золота. А сейчас и подавно.

— Но фарш назад не провернешь, так что решение было принято. Если есть хоть малейшая возможность спасти наших близких — мы готовы рискнуть.

Он смотрел перед собой, не поворачивая головы. Краснота макового поля,