Калинов мост - Василий Анатольевич Криптонов
— Хм, — сказал я, озадаченно глядя на пустое пространство.
Я стоял на пороге яйца, Егор встал рядом со мной. Пробормотал не менее озадаченно:
— А куда ж туши-то делись?
— Да, по ходу, тоже переместились. Значит, все — там. В нашем мире. Не обратили внимания в пылу сражения. Но погоди, там же и ещё вкусняхи были.
Я задраил люк и вернулся на капитанский мостик. Где дисциплинированно стояли охотники и сидела Катерина Матвеевна. Золотая девушка! Не хнычет, не жалуется. Наоборот, с живейшим интересом наблюдает за происходящим. Особенно за тем, как я тыкаю кнопки с подписями на непонятном языке.
— Потерпи немного, — сказал я, не отвлекаясь от настроек. — Скоро верну тебя домой.
— Наверное, там все волнуются.
— Не без того. Дома у тебя, правда, так себе, неуютно. В комнате-то стены нет…
— Ох… Это беда. Так неудачно, что всё произошло зимой.
— Между прочим, у меня дома все стены починены.
— Что ты имеешь в виду?
— Да чего там… Выходи за меня замуж, Катерина Матвеевна. Тепло я тебе обещаю. От голода точно не умрёшь. Безопасность — вопрос, временами стоящий остро, но решаемый. А уж скучно не будет — это к гадалке не ходи.
— Ты это… серьёзно?
— Ну да. У меня было время всё взвесить. Ты привлекательна, я — чертовски привлекателен. А с моим графиком видеться почти не получается. Опять же, у меня целая усадьба без хозяйки — непорядок. Род Давыдовых хиреет, грозит со мной и оборваться — жалко же, хороший род. Характер у тебя уживчивый, все тебя любят. К папеньке с маменькой загляну за благословлением, всё чин по чину. Только для начала твоего мнения испрашиваю, чтобы…
— Я согласна.
Охотники дружно зааплодировали. Катерина Матвеевна покраснела.
— Эй, подслушивать нехорошо! — прикрикнул я на соратников.
Те только заржали. Кони, блин…
Ладно. Что там у нас? Ага, вот, вроде нашёл.
Изображение на голограмме продемонстрировало давешний холм. Заваленный как золотыми костями, так и чертячьими тушами. Егор присвистнул.
— Славная была сеча!
— А то ж! Ты думал, я там пасьянсы раскладываю?
— Неужели ты один — всех? — изумилась Катерина Матвеевна.
— Нет. Я был лишь лезвием меча, их разящего. А держала этот меч целая тысяча доблестных воинов. Перемещаемся!
Яйцо загудело, завибрировало и успокоилось. Мы вышли на вершине холма и минут десять собирали кости. Приятные хлопоты.
Суммарно, по моим прикидкам, мы вынесли больше тысячи чертей. В каждом от двадцати до пятидесяти костей. Даже если считать по минималке, очень неплохо.
— А там ещё Горыныч, — вспомнил Егор, видимо, прочитав мои мысли.
— Бли-и-ин… Точно. Не, ну Горыныча бросать — не вариант. Едем за ним.
На ту сторону Калинова моста яйцо переместилось так же без проблем. Для него как будто бы вообще не существовало преград. Глядя на некоторые кнопки, я даже задумывался, а не может ли оно перемещаться на другие планеты. Но проверять пока был не готов. Мало ли, что там с атмосферой, с болезнетворными бактериями… Не, рано. Давайте откровенно: нам пока и на Земле ни разу не скучно.
Когда мы запихивали в люк череп лошади Горыныча, мне на плечо с клёкотом рухнул сокол.
— О! Здорово, дружище. Скучал?
Сокол клюнул меня по голове.
— Между прочим, больно. Ты, конечно, герой, да только своих бить нехорошо.
Гордая птица отвернулась.
Покончив со сбором костей, я закинул домой Катерину Матвеевну на радость дядюшке и тётушке. С официальным предложением руки и сердца пообещал прибыть попозже, когда переоденусь. Там же сгрузил входящего в полусотню Егора Захара, передал с рук на руки Марфе.
— Мы ходили в потусторонний мир, — сказал я изумлённой девушке. — И Захар там сильнее всех отличился. Кощея — самолично укокошил и крепость его взял. Вот так-то.
Захар открыл было рот, чтобы возразить, но я незаметно нахмурился, и он заткнулся. Нефиг тупить, надо пользоваться привилегиями героя! У них с Марфой и так всё прекрасно, однако можно же всегда сделать ещё лучше, правда?
Вернулись в тайгу. Какая всё-таки прелесть, это яйцо! Ману не тратит, зарядки не требует, вместимость — мама дорогая.
Из тайги народ, как выяснилось, уже по большей части разбрёлся. Местные пошли Знаками в свои места, отмечать и хвастаться. Неместные тоже переместились куда попало, меня ждали только самые верные. Земляна, Гравий, Алексей, Неофит. Разумовский. Последний, правда, лишь для того, чтобы попрощаться. Он спешил к императрице с докладом.
— Ступай, Никита, — кивнул я. — Государыне горячий привет и огромная благодарность. Кабы не её подарок, мы бы сейчас, может, перед Калиновым мостом все мёртвыми лежали.
Разумовский улыбнулся.
— Благодарить нужно тебя. Каковым вопросом, полагаю, Её Величество займутся очень скоро. Твои заслуги перед отечеством неоценимы. Жди вызова во дворец… Что?
Это он, видимо, уловил отразившуюся на моём лице кипучую радость.
— Да не люблю я это всё! Дворцы, реверансы, политесы всякие. Душно у вас там. То ли дело — тут, — я обвёл рукой заснеженную тайгу. Могучие вековые деревья, искрящиеся под звёздным небом сугробы, простор, кажущийся бесконечным. — Здесь даже дышится иначе. Не то, что в этих ваших дворцах.
— Твоя правда, — согласился Разумовский. Поднял голову к ночному небу. Пока носились туда-сюда, не заметили, как ночь наступила. — И звёзды сегодня — диво, до чего ясные! Я, кажется, и не видел таких никогда.
— Ну так, сколько мы сегодня тварей положили? Понятное дело, воздух чище стал.
— О! Смотри-ка, — Разумовский показал на небо. — Блуждающая звезда появилась.
— Где?
— А вон, видишь?.. Во-он там. Если смотреть на центральную сопку, то строго вверх.
Я присмотрелся.
— Вот эта?
— Ага. Так, сразу, не понятно, а на самом деле она движется. Если посмотришь завтра, увидишь, что сместилась. Через несколько дней вовсе исчезнет, через какое-то время снова появится.
— И делает она это, насколько понимаю, регулярно? — процедил я. — Период обращения один и тот же?
Разумовский развёл руками:
—
