Русь. Строительство империи 6 - Виктор Гросов
Кучюк внимательно оглядел меня с ног до головы, потом мое войско, строившееся на холме. В его взгляде читался острый ум и явные амбиции. Молодой волк, почувствовавший запах большой добычи.
— И я приветствую великого князя Антона, — ответил он на ломаном русском, но вполне понятно. Голос у него был неожиданно низкий и сильный. — Мы пришли, как обещали. Враг силен. Хазары — наши старые враги. А эти… — он кивнул в сторону моря, где чернели византийские корабли, — этих я не люблю. Много золота, много хитрости.
Он перевел взгляд на Алешу, который стоял рядом, сияя, как начищенный пятак.
— Твой человек, князь, — сказал Кучюк, и в глазах его мелькнула усмешка. — Говорит много. Но говорит правильно. Убедил меня, что ты — сильный вождь. Что ты держишь слово. Печенеги уважают силу и честность. Поэтому мы здесь.
Алеша расплылся в улыбке и постарался принять скромный вид, что у него получалось из рук вон плохо. Даже Илья Муромец, стоявший рядом со мной, неодобрительно крякнул, но в глазах старика мелькнуло что-то похожее на уважение. Не зря хлеб ест, болтун.
— Мой посол передал мои слова верно, — подтвердил я. — Мы пришли сюда за своим. Хазары и их новые хозяева должны убраться с русской земли. Вместе мы сможем это сделать. Добычи хватит на всех.
— Добыча — это хорошо, — глаза Кучюка хищно блеснули. — Мои воины любят добычу. И любят рубить хазар. Где ставить лагерь?
— Вон там, — я указал на широкую лощину восточнее нашего холма. — Место удобное, вода рядом в ручье. Становитесь там. Завтра решим, как бить врага. Ночь темная, нужно быть осторожными.
Кучюк кивнул.
— Мои дозоры глаз не сомкнут. Хазары — хитрые лисы. Но и мы не вчера родились.
Он отдал несколько коротких команд на своем языке, и огромная печенежская орда начала растекаться по степи, занимая указанное место. Поднялся невообразимый шум — ржание тысяч коней, крики, гортанные команды. Наши воины на холме смотрели на прибывших союзников с разным выражением лиц. Кто-то с облегчением — сила прибыла немалая. Кто-то с опаской — степняки есть степняки, сегодня союзники, завтра враги. Но в целом боевой дух явно поднялся. Теперь нас было больше десяти тысяч против вражеской армии. Шансы выровнялись, а может, даже стали получше.
Я вернулся в свой шатер. Усталость навалилась с новой силой, но теперь к ней примешивалась надежда. Кучюк здесь. Алеша — молодец. Силы есть. Теперь нужно грамотно ими распорядиться. Я вызвал к себе воевод — Илью, Борислава, Степана, Ратибора — и мы начали обсуждать возможные планы на завтрашний день. Время работало на нас — враг видел, что мы усилились. Возможно, они сами предпримут что-то этой ночью или ранним утром. Нужно было быть готовыми ко всему. Совет шел долго, уже за полночь. Светила луна, освещая два огромных лагеря — наш, русско-печенежский, на холмах, и вражеский, хазаро-византийский, в долине у моря. Между нами лежало поле будущей битвы. И напряженная, звенящая тишина перед рассветом…
Ночь перевалила за полночь. Совет с воеводами закончился, планы набросали, но окончательное решение отложили до утра — нужно было посмотреть, как поведет себя враг и что скажет рассветная разведка. Я вышел из шатра глотнуть прохладного ночного воздуха. Лагерь понемногу затихал. Даже в печенежском стане гомон стал тише, хотя там еще долго слышались музыка и смех — степняки отмечали прибытие по-своему. Луна висела высоко, заливая долину призрачным серебристым светом. Внизу, в хазаро-византийском лагере, огней поубавилось, но контуры их строя угадывались четко. Не спят, ждут. И мы не спали. Усиленные посты обходили дозором наши порядки, часовые напряженно вглядывались в темноту. Воздух был густым от ожидания. Казалось, натяни тетиву — и она лопнет со звоном.
Я подошел к краю холма, где нес вахту Ратибор со своими ребятами. Он стоял неподвижно, сливаясь с тенью большого валуна, только глаза поблескивали в лунном свете.
— Тихо? — спросил я шепотом.
— Пока да, княже, — так же тихо ответил он, не поворачивая головы. — Но они там шевелятся. Не спят. И дозоры их близко подходят.
— Наших не видят?
— Нет. Мои сидят тихо, как мыши под веником. А хазары шумят, как стадо баранов. Заметят — только если носом уткнутся.
Я постоял еще немного, вглядываясь во вражеский стан. Что у них на уме? Неужели просто будут ждать утра? Не похоже на греков. И Ярополк… этот щенок, возомнивший себя великим стратегом, наверняка жаждет крови. Моей крови.
И тут со стороны вражеского лагеря, от самого центра их расположения, отделилась небольшая группа всадников. Человек десять-пятнадцать, не больше. Они двигались медленно, и в лунном свете было видно — у переднего в руках что-то белое. Флаг. Парламентеры. Ночью? Странно. Очень странно.
— Вижу, — глухо сказал Ратибор. — Что думаешь, княже?
— Думаю, что это неспроста, — ответил я. — Илья! Борислав! Ко мне!
Воеводы подошли быстро. Они тоже видели процессию.
— Парламентеры, княже, — констатировал Илья, поглаживая бороду. — Ночью… к добру ли?
— Вряд ли, — согласился я. — Но выслушать придется. Борислав, удвой посты по переднему краю! Илья, держи конницу в полной готовности на фланге. Если что — ударить без раздумий. Ратибор — со мной. Еще пару десятков надежных ребят возьмем. Встретим их на полпути, между лагерями. Пусть видят, что мы не боимся, но и близко не подпустим.
Пока отдавал распоряжения, группа всадников с белым флагом медленно спускалась с их стороны холма в долину и двигалась в нашу сторону. Они не торопились, словно давая нам время подготовиться. Или пытаясь усыпить бдительность?
Мы спустились с холма им навстречу — я, Илья, Ратибор и два десятка моих лучших гридней. Остановились на ровном месте, примерно посередине между двумя армиями. Ждем. Сердце колотилось чуть быстрее обычного. Предчувствие чего-то нехорошего не отпускало.
Парламентеры приближались. Уже можно было различить фигуры всадников, их одежду, оружие. Большинство — византийцы, судя по шлемам и доспехам. Несколько хазар. И впереди…
В этот самый момент мир перед глазами на мгновение подернулся рябью. Как бывает от сильной усталости или удара по голове. Но это было другое. Привычное уже, но оттого не менее неприятное ощущение — система «Вежа» дала о себе знать. Прямо перед глазами, поверх ночной степи, вспыхнул полупрозрачный интерфейс. Не просто информационное сообщение, а тревожный сигнал. Красная рамка мигала вокруг текстового блока:
