Вторжение - Иван Валерьевич Оченков
А вот второй вопрос вызвал уже некоторые затруднения. Чтобы там не строчили в своих фельетонах газетные щелкопёры, союзники в очередной раз убедились, что легкой прогулки у них не получится, тем более после прибытия в Крым «Черного Принца».
Русские войска, несмотря на худшее вооружение и не слишком компетентное командование сумели отразить все атаки и отступили с позиций только после захода солнца, причем сделали это в полном порядке. Поскольку раненных они успели вывезти, а убитых похоронить, определить потери не представилось возможным, но официально озвученных Канробером и Рагланом цифр в восемь тысяч они явно не достигли.
Что же касается союзников, то французы потеряли убитыми, ранеными и пленными порядка четырех тысяч человек, а у англичан же эта цифра была еще выше. Что дало повод командовавшему первой британской дивизией герцогу Кембриджскому мрачно заявить — «Еще одна такая победа и у Англии не станет армии». Турки в этом бою, можно сказать, отделались легким испугом и поэтому их потери никто не считал.
Однако, куда опаснее для союзников оказались потери конского состава. Привезенные с собой лошади по большей части плохо перенесли морское путешествие, да к тому же оказавшись без привычного для них корма болели. Поначалу была надежда получить коней от крымских татар, но русские казаки очень скоро отбили у большинства местных желание барышничать.
Лишившись лошадей, англичане с французами потеряли мобильность. Некого было запрягать в обозные фуры или артиллерийские упряжки, не говоря уж о повозках, заваленных ранеными. Чтобы хоть как-то помочь несчастным, их стали передавать на корабли, не считаясь с наличием на тех места. Набив трюмы страждущими, транспорты отправлялись в плавание к берегам Болгарии или даже Турции, но из-за отсутствия медицинской помощи доставляли зачастую одни лишь трупы.
Вообще, нападение казаков в финале Альминского сражения на лагерь союзных сил принесло едва ли не больше вреда, чем все русские пушки вместе взятые. Разоренные и уничтоженные палатки. Сгоревшие в пламени пожаров припасы и взорванные артиллерийские и ружейные парки. Вот далеко не полный перечень потерь, которые, оказалось весьма трудно восстановить, ибо практически все перечисленное требовалось доставлять из Европы.
Что же касается тех небольших запасов, которые уже имелись в разоренной Евпатории, то единственная дорога туда оказалась совершенно перекрытой конными разъездами русских, противодействовать которым после потери Легкой бригады было нечем.
Собственно, это и стало главной причиной, вынудившей командование союзников задержаться на Альме, в ожидании прибытия лошадей, спешно скупаемых английскими и французскими комиссарами на Балканах. А чтобы хоть немного успокоить слабо представляющего здешние реалии начальство, в Париж и Лондон сообщили, что на Каче и на Бельбеке русским командованием устроены мощные укрепления, включающие береговые батареи, штурмовать которые сейчас нет никакой возможности. И хотя все прекрасно знали, что никакой фортификации там не имелось, скоро сами поверили в собственную байку.
Тем не менее, ситуация понемногу стала улучшаться. Сначала зафрахтованные союзниками корабли смогли доставить в устье Альмы продовольствие и боеприпасы. Затем до Крыма добралась кавалерийская бригада д’Алонвиля, позволившая несколько обезопасить пути подвоза. За ней последовали бригады Ла-Мотружа и Кустона 5-й пехотной дивизии Лавальяна.
Прибытие пехотной бригады Базена ждали в начале октября, но стоять столько времени в бездействии было положительно невозможно. Англичане так же получили подкрепления в четыре тысячи человек. К этому времени численность французов достигла сорока трех, англичан тридцати тысяч штыков и сабель.
Теперь можно было подумать о дальнейших действиях, но командование союзников как будто впало в апатию. Наступать на русские укрепления, за которыми находились оказавшиеся, несмотря на отдельные недостатки, достойным противником русские им не хотелось. Оставаться на месте перед началом холодов тем более. Для дальнейших действий следовало обеспечить тыл, но признавать, что решение высадиться в Евпатории оказалось ошибочным, никто не собирался.
Первым решившимся нарушить этот невольный заговор молчания оказался английский генерал сэр Джон Фокс Бергойн. Утром 28 сентября этот самый пожилой военачальник британской армии (на шесть лет старше самого Раглана) явился к командующему и без обиняков заявил.
— Мы слишком долго торчим в этой проклятой дыре, милорд!
— Это все, что вы хотели мне сообщить, сэр? — язвительно отозвался тот. — Если так, то напрасно потратили время. Мне это известно не хуже вас!
— Тогда какого дьявола мы топчемся на месте, вместо того чтобы действовать?
— Торопитесь повторить судьбу Каткарта, оставившего на русских укреплениях не только голову, но и почти всю свою дивизию?
— С вашего позволения, милорд, я еще не выжил из ума!
— Тогда что же вы предлагаете? — озадаченно посмотрел на старого генерала Раглан.
— Перестать делать вид, будто мы в Испании. Русских здесь гораздо больше, чем французов в Бадахосе [1], а дерутся они ничуть не хуже!
— Да уж, — передернул плечами от нахлынувших воспоминаний командующий. — Ладно, Джон, если у вас есть предложение, самое время его высказать.
— Все дело в том, — устроившись поудобнее в предложенном ему кресле начал Бергойн, — что чем больше я думаю, о нашем плане атаковать Севастополь с Северной стороны тем больше прихожу к выводу, что это — безумие! Судя по донесениям разведки и показаниям татарских перебежчиков, там стоит мощная крепость, на подходе к которой русские успели выстроить полноценную линию фортификационных сооружений. И если мы будем так безрассудны, что начнем биться лбом об их укрепления, то ничем хорошим это не кончится!
— Сказать по правде, эти мысли уже приходили мне в голову, — после недолгих колебаний признался командующий, после чего с надеждой посмотрел на Бергойна. — Но вы же знаете, что делать?
— Конечно. К дьяволу Северную сторону! Нужно обойти русские укрепления и напасть на Севастополь с юга.
— Вы полагаете, нас там не ждут?
— Черта с два, милорд! — оскалился генерал. — Кажется, новый командующий русских не давал нам повода заподозрить его в слабоумии. Разумеется, принц Константин понимает опасность и принял все необходимые меры, но…
— Что?
— Боже правый, неужели непонятно, что гораздо лучше штурмовать наскоро возведенные полевые укрепления, нежели сломать себе шею карабкаясь на стены каменной цитадели!
— Пожалуй, вы правы.
— Разумеется, я прав! Стоит обойти Севастополь с юга и наше положение сразу же улучшится. Во-первых, в отличие от здешних мест там имеется несколько отличных гаваней, посредством которых мы можем получать подкрепления, припасы и вообще все что только потребуется. Во-вторых, русские оборонительные сооружения с юга гораздо слабее, чем на
