Моя чужая новая жизнь - Anestezya
— Она очухалась, — выдала меня Олеся.
Помимо неё на полянке, где я находилась, толпилось человек двадцать мужиков самого разного возраста — от суровых дядечек до пацанят возраста Карла. Ко мне подошёл мужчина лет сорока и присел, разглядывая мою физиономию.
— Э-эм, а бить по башке было обязательно? — сиди, не сиди, а начинать разговор как-то надо.
— Мы кое-что проверим, дивчина, ты уж не серчай, — ответил дядька. — Ежели что, извинимся.
Вот мне радость с его извинений. Приложили будь здоров.
— Ну проверяйте, чего ждёте? — обнаглела я. — А то руки не казённые, затекли уже.
Мужчина переглянулся с Олесей, и она тихо сказала:
— А я говорила, она странная.
Что, блядь, странного в том, что мне не нравится сидеть связанной? Ещё и с шишкой на пол-головы.
— Сходи, доча, позови его, — кивнул мужчина.
Так это и есть Олесин батя? Я присмотрелась — вроде похожи. Такой же чернявый, темноглазый, только ещё усищи на пол-лица.
— Кого вы собрались звать? — без особой надежды на ответ спросила я.
— Какая нетерпеливая, — усмехнулся он. — Сейчас узнаешь.
Олеся вернулась в сопровождении довольно молодого мужчины. И на хрена она его ведёт? Может, он у них тут главный? Мужик присел на корточки напротив меня и доверительно заглянул в глаза:
— Так с кем ты здесь в паре работала, девонька?
— Майор Александр Громов, — естественно, такие вещи я держала в памяти, как знала, что пригодится. — И что с ним случилось? Пропал говоришь? — как-то, я бы сказала, даже весело спросил этот тип.
— Пропал. Три недели ни слуху, ни духу, — повторила я свою легенду. — Может, развяжете руки?
— Может и развяжем, — мне категорически не нравились его улыбочки. Ну что здесь смешного? — Когда правду нам расскажешь, кто такая и что делала с немцами.
— Так я уже всё рассказала ей, — кивнула на Олесю.
— Ну, тогда давай и я кое-что тебе расскажу, — мужчина подался вперёд и нагло вытащил из моего кармана военник. — Майор Александр Громов — это я.
Не-е-ет, нет-нет-нет! Такого тотального невезения просто не бывает! Почему я не назвала другое имя?
— Совпадение? — пискнула я, не зная, что ещё добавить. Похоже, мне можно выдвигаться на номинацию «Самое провальное фиаско года».
— Ну, может, если бы я не работал в разведке НКВД, получилось бы выдать за совпадение, — зараза, теперь уже внаглую глумится над моим провалом. Небрежно раскрыл мой военник, просмотрел и презрительно отбросил его мне на грудь. — Давай, рассказывай всё, как есть, Карл.
Глава 10 Бог - дирижер, и я один из его неугомонных протеже...
Дело было дрянь. Никто не хочет одолжить выручательную фею? Глядя в обвиняющие глаза майора, я поняла, что не смогу наскрести сил даже на слабенькую отмазку. Только и оставалось, что сыграть на честности, если получится, и то аккуратно. Да и порядком устала постоянно напрягаться, как-то выкручиваться. Возможно, это не самый умный ход, но я рассказала Громову всё как есть. Ну, естественно умолчав о том, как попала в сорок первый год.
Пошла по обкатанному варианту. Я из угнанных. Сбежала в суматохе, когда немцы нарвались на взрыв железной дороги. Стянула форму с убитого фрица, обрезала волосы и бегом припустила, куда глаза глядят. Снова попалась и уже решила придерживаться версии, что я немецкий паренёк. А меня взяли и завербовали в армию, приняв за дезертира. Как-то так, товарищи. По мне так вполне себе правдоподобно, учитывая, что я так и не знаю, что случилось с хозяйкой тела.
— Ты меня за дурака держишь? — помрачнел Громов. — Думаешь, я поверю, что ты просто так назвала мое имя? По-твоему это шуточки — разыгрывать разведчицу на задании?
— Но я действительно говорила наугад, — похоже, свой актёрский талант я исчерпала с Винтером. Этот особист мне не верил от слова совсем. — Мне стыдно за свой обман, но по-другому Олеся бы мне не поверила и не помогла выйти на вас.
— Даже если твоя история не ложь, почему раньше не сбежала? Ведь ты прекрасно знаешь местность. Затерялась бы в лесу и со временем вышла бы на наших, — прищурился он.
Вот под каким соусом ему подать то, что я не местная?
— Я в этих краях недавно.
— Более неумелого вранья я еще не слышал, — усмехнулся майор. — Ты не могла приехать в разгар учебного года, а двадцать второго июня уже началась война. Кто бы тебя отправил в разгар боевых действий?
Что ж, его правда.
— Тут такая история вышла, — попыталась я реабилитироваться в пустой след. — Любовь
