Желудь - Михаил Алексеевич Ланцов
Почти сразу, не тратя время на подъем оглобли, Неждан широким взмахом вдоль земли подбил ноги второму волку. Одну из которых переломил, зарядив по суставу. Тот рухнул на спину и… очень быстро затих под челюстями Мухтара, отреагировавшего предельно адекватно и своевременно. Раз с хрустом что-то там перекусив и рывком разорвав, прижимая всей своей массой серого к земле.
Третий же волк ринулся к опушке.
Откуда уж спешно отходили те двое. Поначалу-то они там задержались, наблюдая за происходящим. Но после «складывания» оглоблей своего собрата, дали ходу. Видимо, поняв, что их стая слегка ошиблась и залезла на территорию куда более опасного хищника, чем они сами.
И тут от проруби донесся какой-то звук.
Неждан повернулся и увидел каким-то чудом выбравшегося альфа-самца. Который, впрочем, едва стоял на ногах и отчаянно дрожал…
— Это ты, конечно, хорошо придумал, — бурчал Неждан, возясь со шкурами. — Раз, и спрятался. А я расхлебывай. А если бы нас с Мухтаром волки сожрали? Думаешь, схоронился бы? Они ведь нас давно приметили.
— Да я даже не успел ничего понять! — возмутился Вернидуб.
— Удобно. А еще ведун Перуна. Ай-ай-ай. Неужели испугался?
— Истинно тебе говорю. Клянусь! Душой своей клянусь и посмертием! Я только зашел огонь развести в печи. Сам же просил. Чтобы все прогрелось. И тут слышу — пес рычит. Но он у нас любит поиграть со всякой мелочью, а иной раз и птиц так гоняет. Вот и не обратил внимания.
— А мой крик тебя не смутил?
— Смутил, конечно! — с максимально честным взглядом произнес седой. — Я ничего не понял, но решил готовиться к худшему. И сразу же, как услышал, надел, как ты говоришь, разгрузку. Взял в руки копье с атлатлем. И вышел. Но все уже оказалось кончено.
— Долго же ты возился, — покачал головой парень.
— Долго? Да я спешил, как мог! Просто ты словно одержимый!
— Я?!
— А кто?! Не знаю, кто в тебя вселился, но на волков страшно было смотреть. У двух вон — шкуру попортил. Это надо было ТАК ударить по хребту! Ты словно медведя пытался свалить.
— Шутишь, что ли? Какие это удары-то? Так — смех один. Просто волки молодые.
— А проломленный череп у того, матерого? У него считай, что от головы только челюсть осталась.
— Наговариваешь ты на меня.
— Истину тебе говорю — я спешил, как мог! Никогда так скоро не собирался. Подумал, что Гостята не выдержал и послал кого-то убивать нас с тобой. Али еще кто решился. А выхожу — ты стоишь с какими-то безумными глазами и окровавленной березкой в руках. А рядом волк, вбитый в снег и сложенный пополам через спину. Чуть в стороне Мухтар у другого. Уже порвав ему глотку — да так, что любо дорого посмотреть. Словно кутенку какому.
— Почему сразу безумными глазами? — нахмурился Неждан.
— Боевое безумие — не иначе. Я про такое только слышал. Клянусь — вид у тебя был страшный настолько, что я чуть в тебя дротик не бросил. Сам испугался. Подумал, что ты как некоторые ведуны сильные, не выдержал и ума лишился из-за голоса бога.
— Да не было никакого безумия, — отмахнулся парень, продолжая мездрить шкуру волка. — На удивление все спокойно было и ровно.
— Ты свой крик слышал?
— Так, я им пугал волков. Там, у реки. В тот момент я еще палку не хватил.
— Пугал он… — покачал головой Вернидуб. — Верно тебе говорю — хранят тебя боги. Нужен ты им. Ой нужен…
Так переругиваясь, они и трудились.
Снять шкуры сразу с шести волков, да начать их выделку, пока не засохли — трудно. Тем более на дворе был вечер. И пришлось заканчивать уже при лучинах, то есть, почти на ощупь.
Неждан же при этом клял все. И мороз, усилившийся к ночи, и усталость, и этих чертовых волков, которые сорвали ему возможность помыться и отдохнуть.
Вернидуб же, напротив, прямо светился. Парень уже много раз замечал, что на седого удивительно сильно действуют любые ситуации, в которых он видит прямое участие богов…
* * *Борята медленно прошел по кругу, глядя на поверженного супротивника. Перун показал свою волю.
Все это видели.
И никто бы теперь не сказал поперек, ибо рана, полученная Гостятой, оказалось нелепой, болезненной и смертельной одновременно. Не успел втянуть живот. Вот самый его край и выворотило. Впрочем, нужно отдать должное старейшине, он не орал от боли, хотя и хотелось. Просто придерживал собственный ливер, лежа не снегу…
— Что теперь скажешь? — спросил Борята, завершив медленное шествие по уже третьему кругу.
— Думаешь, защитил его? — криво усмехнулся Гостята. — Арака очень разозлило поведение этого щенка. Он не простит.
— Он дал слово!
— Он его уже приговорил.
— Лжешь!
— Зачем? — кивнул он на свой живот. — Арак знает Вернидуба и поверил его словам о том, что Неждан сильный ведун. И испугался его проклятия, которое щенок уже произнес. Но если бы во время разговора тот не заинтересовал его сладким песком — ближайшей ночью зарезал бы.
— До осени далеко.
— Осенью Арак вернется и убьет Неждана. А если тот не соврал про сладкий песок — заберет в рабство. Он не спустит такого обращения с собой.
— Арак сам по краю жизни и смерти прошел в тот день.
— Проклятье грозило ему иным.
— У Неждана были наготове малые копья для метания
