Ревизор: возвращение в СССР 36 - Серж Винтеркей
Сальников только положил трубку, закончив разговор с директором одного из серпуховского заводов, где недавно погиб один рабочий и получил тяжелую травму второй, как тут же его секретарь сообщила по селектору, что с ним хочет переговорить его сестра. Они так и не общались после того инцидента с похищенным блокнотом и деньгами, который отнял у него достаточно много нервов. Подумать только, какая глупость записывать настолько опасные сведения в какой-то блокнотик, который кто-то унёс вместе с деньгами. Он немного даже испугался, решив, что похититель блокнота всплыл и она звонит сообщить, что он что-то требует от нее взамен. Наглость, конечно, учитывая, сколько они денег у нее утащили, но Сальников пожил уже достаточно, чтобы знать, что у некоторых людей попросту нет никаких пределов жадности... Но услышав уже первые слова своей сестры, испытал немалое облегчение. Голос звучал достаточно игриво. Таким голосом плохие новости точно никто не будет сообщать. Его немедленно отпустило...
– Не хотела тебе заранее говорить, чтобы не сглазить... Меня повысили! Лично Захаров со мной беседовал сегодня. Он и предложил. Я и согласилась.
Он уловил в голосе сестры помимо определённого оживления и нотки сомнения. И сразу понял, что не очень что-то все чисто с этим повышением...
– И с какой же должностью мне тебя поздравить, Катя? – спросил Роман Викторович сестру.
– С завтрашнего дня я профорг ВОФ. Это Всесоюзное общество филателистов.
– Да ну? – только и смог сказать немало удивлённый таким неожиданным поворотом в карьере сестры Сальников.
– Ты что, не рад за меня? – капризным тоном, который он с удовольствием бы забыл, потому что слишком часто слышал его в детстве, спросила сестра.
– Нет, почему же, рад, вот только пытаюсь понять, каким образом это назначение может быть связано с твоими детскими хобби? Помню, я пытался тебя увлечь марками, но ты не продержалась больше половины дня. Неужто вспомнила и решила всё же последовать моему совету спустя столько лет?
– Вечно тебе лишь бы ехидничать, – обиделась сестра. – Но ты же не будешь отрицать, что это очень хорошее повышение? В этом обществе около двухсот тысяч человек…
– Ладно, ладно, я не хотел тебя обидеть. Просто очень загадочно всё это.
Поговорили ещё пару минут и Роман всё же постарался сказать хоть несколько хороших слов о новом назначении своей сестры, чтобы порадовать ее.
Положив трубку, он удивлённо поджал губы. Это что такое еще творится? С какого вдруг перепугу Захаров отправил его сестру в это самое филателистическое общество на работу?
Или он рановато разуверился в людях, и это на самом деле акт какого-то гуманизма с его стороны? Никакой реакции от Сатчана по поводу того разговора о похищенных деньгах и блокнота он пока что так и не получил. Может ли быть так, что Захарову стало стыдно, что он в собственной столице не смог ничем помочь в такой ситуации? И поскольку Сальников уже фактически работает на его группировку, он решил хоть чем-то компенсировать его сестре ее потери? Новым назначением?
А ведь неплохо было бы, если так... Выработавшийся за годы во власти скептицизм у Сальникова боролся с желанием всё же поверить в такое чудо... Став первым человеком в Серпухове, он очень надеялся, что это поможет ему каким-то образом выйти на Гришина и получить его покровительство для дальнейшей карьеры в Москве. И надо сказать, что для таких ожиданий у него были некоторые основания, учитывая, что Гришин родился в Серпухове. Он даже полагал после назначения некоторое время, что без воли того оно не обошлось. Что вряд ли Гришин позволил назначить бы в свой родной город первым секретарем кого попало. Всё же влияние этого человека было огромным. Но нет, он уже три с лишним года возглавлял Серпухов, а никакие контакты с Гришиным у него так и не образовались... Он ему попросту был неинтересен…
Ну что же, не срослось с Гришиным, авось срастётся с Захаровым... Как было бы здорово, если бы это назначение его сестры действительно было жестом доброй воли с его стороны? Сигналом, в том числе, и в его сторону, что о своих людях он не забывает...
***
Глава 19
Москва, квартира Ивлева
Пришел домой, няня мне сказала, что днем звонила Эмма Эдуардовна. Перезвонил ей уже на домашний номер.
– Паша, хотела сказать, что вылет 28-го в 12.00. Билет твой будет у меня. В аэропорту встречаемся в 10.00. А можешь ты ещё выступить в Берлине?
– Да, конечно. А какая тема нужна?
– Да что-то, что показывало бы студентов МГУ в выгодном свете...
Я подумал немного. Колониализм не подходит – ГДР часть той самой Германии, которая им еще не так давно сама увлекалась. Нечего наших товарищей смущать. Потом пришло в голову кое-что.
– Могу выступить по Бессмертному полку. Помните, я вам рассказывал?
– Да, помню. Так-то тема для нас важная. Но это же Берлин...
Черт, и верно. Проигравшая сторона в той войне. Как бы ни уверяли, что сейчас осуждают то, что тогда их отцы и деды творили на территории СССР, все равно не обрадуются такой теме, это верно. Значит, мне просто не дадут с ней выступить организаторы конференции, чтобы не смущать хозяев... Да уж, что ни придумаешь, все не подходит...
– Значит, про поисковые отряды тоже лучше не предлагать выступление...
Разумеется, Эмма читала и эту мою статью. Подумала и вздохнула:
– Нет, боюсь, нам и такую тему тоже не утвердят. Она выходит по своим последствиям далеко за тот горизонт, что мы с тобой можем обсуждать. Нашим поисковым отрядам что, и фашистов тоже надо найденных с почестями хоронить? Немцы же могут этого потребовать. Это их отцы и деды...
Ну да. После всего того, что творили фашисты на нашей земле... Концлагерей, массовых расстрелов, вывоза мирного населения в рабство, сожжения тысяч деревень вместе с жителями – требовать это от поисковиков пусть и по запросу дружественной ГДР... Ну его, я сам не хочу эту тему в Германии поднимать.
– Давайте тогда про Чили! – наконец, пришла мне в голову нейтральная тема.
– Очень хорошо, Паша! – обрадовалась и замдекана, – тем более там обязательно будут делегаты и из
