Вячеслав Шпаковский - Если бы Гитлер взял Москву
Засевшие там ополченцы начали уже отходить, когда со стороны города по железной дороге, ведущей на Москву, показался «Упорный толстопятый», весь окруженный паром и дымом. Тотчас же с концевых площадок в наступающую немецкую пехоту полетели тяжелые реактивные мины, а его башенные орудия накрыли ее частыми разрывами шрапнели. 76-мм пушки Обуховского завода подходили для этой цели как нельзя лучше, и уже скоро немецкие пехотинцы повсеместно начали отходить. Но в то же время расстрелявший весь боекомплект бронепоезд также отправился в депо для его пополнения. Вот тут-то на него и налетели вызванные немецкой пехотой знаменитые «штуки» и, громко завывая сиренами и строча по бронепоезду из пулеметов, принялись его атаковать. По всей линии тотчас же был отдан приказ: пропустить идущий на всей скорости бронепоезд до станции, где его смогла бы прикрыть огнем зенитная артиллерия. И началась смертельная гонка на выживание. Самолеты пикировали сверху один за другим, однако из-за лесных посадок по обеим сторонам полотна им было неудобно заходить в атаку перпендикулярно движению бронепоезда, и они сбрасывали на него бомбы, пролетая над ним. В ответ по ним ударили 40-мм зенитные «пом-помы» и счетверенный «максим» с тендера паровоза. «Тук-тук-тук!» — снаряд за снарядом выпускали зенитные автоматы, трассирующие пули зенитного пулемета целыми стаями уходили в синее небо, однако попаданий в самолеты пока еще не было.
— Запускайте паты! — крикнул командир бронепоезда начальнику ПВО, и тот, глядя на схему, висевшую на стене боевой рубки, начал нажимать кнопки запуска реактивных снарядов «парашют и трос».
Немецкие пилоты так и не поняли, что это за новый вид оружия использует против них команда уходящего бронепоезда, как не увидели в воздухе и тонких металлических тросов, спускающихся вниз на парашютах вдоль всего железнодорожного полотна. Зато многие увидели, как от винта пикирующей на русских «штуки» вдруг почему-то полетели обломки, а сама она, так и не выйдя из пике, ударилась о рельсы прямо позади последней контрольной площадки и тут же взорвалась страшным облаком дыма и огня. Затем из пике не вышел другой самолет и тоже взорвался, ударившись о расстилавшийся под ним лес. Затем огненные трассы с бронепоезда уперлись в третий самолет. Он задымил, пошел на снижение и тоже взорвался, угодив в деревянную русскую избу. Четвертому самолету снаряд из «пом-пома» оторвал консоль крыла, и тот едва не свалился в штопор, что на столь малой высоте было бы равносильно смертному приговору. Хорошо, что их пилот успел все же выправиться, однако ни о каком продолжении атаки нельзя уже было и думать. Немецкие самолеты повернули назад, и тут уже на подходе к родному аэродрому их перехватили непонятно откуда взявшиеся самолеты с красными звездами на крыльях и фюзеляже, которые почему-то были вписаны в белые круги. Пилоты русских самолетов атаковали со снижением и, ведя шквальный огонь из пушек и пулеметов, сбили все возвращавшиеся «штуки», кроме одной, и тут же улетели, сбросив на поле немецкого аэродрома пустые подвесные баки для топлива.
— По-моему, это американские самолеты «Аэрокобра», — заметил один из пилотов, наблюдавших за этим боем с земли. — Они больше наших «мессеров», тихоходнее, но зато у них превосходное вооружение — можно сказать, целый арсенал, и их трудно сбивать, даже если ты в них попадаешь…
— Интересно, почему? — спросил его другой, совсем еще молодой летчик, прибывший на аэродром с последним пополнением. — У них что, такая толстая броня сзади?
— Да не броня, а двигатель у них сзади! — ответил ему пилот, уже сталкивавшийся с этим типом самолета в небе над Англией. — Броня у него спереди, и еще там одна пушка и шесть пулеметов. И это все будет палить по тебе, Буби,[7] — сказал он и побежал к только что приземлившейся, но при этом перевернувшейся «штуке», пилот которой был или ранен, или же просто не справился с управлением от волнения и усталости.
* * *В конце концов город Пенза был все-таки взят немецкими войсками точно так же, как и многие другие города Советского Союза, не имевшие важного стратегического значения и находившиеся в непосредственной полосе их наступления. Войска РККА, прикрывавшие его на флангах, отошли, а народное ополчение большей частью рассеялось кто куда, а частью влилось в состав регулярной армии и теперь отступало вместе с ней. Танки Гудериана были тут же перенацелены на Саратов, но, продвигаясь в его направлении, неожиданно были контратакованы советскими танками Т-34 в районе Петровска. 2-я танковая армия была здесь остановлена на два дня и понесла серьезные потери. Превосходство в силах удалось восстановить только на следующий день с подходом 18-й танковой дивизии, но время опять-таки было упущено, а все уцелевшие советские танки в ту же ночь благополучно отошли.
Гудериан продолжил свое движение на юг и вышел к Саратову утром 2 июля, перерезав железную дорогу, по которой туда с западного направления один за другим отходили эшелоны с эвакуируемым оборудованием, беженцами и ранеными бойцами Красной Армии. Город показался ему хорошо защищенным, поэтому при всей своей строптивости на сей раз Гудериан решил подчиниться приказу из Растенбурга и город не штурмовать, а взять его в кольцо, подвергая массированным ударам своей авиации. Больше всего его волновало сейчас положение с матчастью вверенных ему танков. С момента наступления 24 мая они покрыли уже больше пятисот миль, что при отсутствии в СССР дорог как таковых определило очень высокий процент машин, вышедших из строя из-за чисто технических неполадок. Боевые потери были намного меньше не боевых! Такое просто не укладывалось у него в голове, однако по всем докладам его командиров выходило именно так. Причем докладывать об этом фюреру Гудериан даже как-то стеснялся, хотя и непрерывно требовал себе все новых и новых запасных частей и специалистов по ремонту танков. Ему казалось унизительным, что он не может обеспечить продвижение своих танков в тактически не слишком сложной обстановке без столь немыслимых до этого потерь и все из-за каких-то там засорившихся фильтров, вышедших из строя клапанов, бензонасосов и истершихся до предела гусеничных траков. В «Вольфшанце» такие вещи на картах продвижения германских войск вперед, естественно, не отображались, поэтому все они показывали, что на Восточном фронте все идет хорошо!
Между тем Красная Армия продолжала отходить к Волге, а ее части сохраняли свою боеспособность. Она отказывалась сдаваться в плен, как это было всего лишь год назад, практически ничего за собой не оставляла, а ее бойцы, даже окруженные, не теряли психологической устойчивости и почти всегда находили возможность разорвать не слишком плотное кольцо окружения и выйти к своим. Было очевидно, что немецкие линии на земле были слишком растянуты, Люфтваффе слишком рассредоточены, чтобы наносить русским эффективные массированные удары, а превосходство их в воздухе держалось в основном лишь на искусстве германских пилотов, но никак не численности боеготовых боевых машин. Что касается коммуникаций, проблем с ними стало еще больше, чем в прошлом году. Использовать железнодорожные маршруты было крайне сложно, а автомобильные перевозки осуществлялись с большим трудом.
Тем не менее германское наступление продолжалось и перешло в новую фазу. Части 1 — й танковой армии Клейста, двигаясь по левому берегу Дона, 6 июля вышли к Сталинграду, и Жуков, опасавшийся в этом районе нового котла, приказал всем находившимся здесь советским армиям спешно отходить на юг и юго-восток. Вслед за отступавшими советскими войсками двигались части 17-й армии, а также итальянские, румынские и венгерские войска. 8 июля танки Гудериана подошли к пригородам Сталинграда с севера и завязали ожесточенные бои с частями Красной Армии и народным ополчением в районе Сталинградского тракторного завода. Несмотря на это, там все равно продолжали выпускать танки, которые теперь даже не успевали покрасить и которые так прямо с нанесенными на них мелом техническими отметками выезжали из цехов драться с фашистами!
Настроение в Ставке фюрера царило даже более чем оптимистическое. Еще бы! Роммель наконец-то разбил англичан в Египте, успехи японцев были также очевидны, на Восточном фронте германские войска находились на линии Горький — Саранск — Саратов — Сталинград. Отдельные «недоделки» в результатах этой операции в расчет не принимались. Так, на севере все еще держался Ленинград, причем было заметно, что положение Северной столицы весной и летом 1942 года даже упрочилось. Южнее 9-я и 3-я танковые армии готовились к заключительному штурму Ярославля, который, несмотря на все заявления и уверения, все еще так и не был до конца взят, а на центральном участке 6-я армия вела упорные бои за Саратов, но пока не сумела продвинуться ни на шаг. Тем не менее фюрер посчитал итог операции в районе «Волжской дуги» настолько успешным, что тут же отдал приказ всем армиям группы «Юг» сразу же после взятия Ростова-на-Дону 27 июля начать немедленно наступать на Кавказ!
