Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича
Ну а во-вторых… Знаете, Александр Христофорович, чем вы отличаетесь от него, несмотря на то, что фактически делаете одно и то же дело? Вы служите России и самодержцу не за страх, а за совесть, понимая, что работа сия, несмотря на ее внешнюю неприглядность, очень нужна и важна для государства нашего. А вот Леонтий Васильевич в первую очередь видит в службе возможность что-то сделать для себя лично, служит не столько царю и империи, а своему тщеславию. Вспомните дело Пушкина… Точнее, история с его дуэлью. Ведь Дубельт получил от вас и государя четкий приказ – всеми возможными средствами не допустить дуэли между Пушкиным и Дантесом. И что Дубельт – справился с данным ему высочайшим повелением? Как бы не так! Он, якобы, стараясь помешать той роковой дуэли, проявил чудовищную халатность, и Пушкин – гордость нашей словесности, погиб.
Бенкендорф хмуро кивнул. — Виктор Иванович, — я, в общем-то, думаю так же, как и вы, но мне хотелось лишний раз убедиться в своей правоте. Если даже вы, люди двадцать первого века, придерживаетесь того же мнения…
Бенкендорф не договорил, и лишь махнул рукой. Потом он немного подумал, и продолжил, — господин Сергеев, я не хочу вмешивать вас в мою междоусобицу с Дубельтом. Лучше будет, если он о вас вообще не будет знать. Но некоторые мои люди имели "счастье" познакомиться с некоторыми из вас… — сказав это, Бенкендорф достал из кармана своего мундира обрезки пластиковых стяжек, — поэтому, я хочу, чтобы рядом с вами всегда теперь был мой человек, который помогал бы вам лучше разбираться в том, что происходит у нас, и решать возникающие проблемы. Завтра утром он будет у вас. Запомните, его зовут Дмитрием Григорьевичем, фамилия его простая – Соколов, чин – ротмистр. Для того, чтобы вы были уверены в том, что к вам пришел человек именно от меня, я попрошу вас, Виктор Иванович, дать какую-нибудь вашу вещь, которую вы сразу бы узнали. Я утром передам ее ротмистру, а он предъявит ее вам при встрече. Вполне понятно, что я не стану рассказывать ему – кто вы и откуда… Ну а вам самим решать – продолжать быть отставным майором Сергеевым, или рассказать ему о вашем пришествии из будущего в наш мир… Скажу лишь одно – человек этот честный, верный государю и России, послужил в свое время на Кавказе, где проявил храбрость и смекалку. Как вам мое предложение?
Сергеев на мгновение задумался. С одной стороны, появление рядом с ними агента графа Бенкендорфа создало бы определенные сложности в общении пришельцев из будущего с людьми XIX века… Но, с другой стороны, лучше знать в лицо того, кто будет за ними следить, чем каждый раз озираться, выискивая тайного соглядатая. Виктор не был наивен, и прекрасно понимал, что с этого дня они будут постоянно находиться "под колпаком" ведомства, возглавляемого его сегодняшним собеседником.
— Ну что ж, Александр Христофорович, — сказал Сергеев, — пожалуй, ваше предложение вполне здравое, и, действительно, с помощником от вас нам будет более безопасно… — Виктор скосил глаза на лежащие на столе обрезки пластиковых стяжек. Бенкендорф, оценив намек, улыбнулся.
— Мы будем рады познакомиться с ротмистром Соколовым, тем более, что мой сын уже в наше время воевал примерно в тех местах, что и ваш протеже. Ну а насчет нашего происхождения… — тут Сергеев развел руками. — Если ваш человек, действительно умен и наблюдателен, то он довольно скоро поймет, что мы за люди и откуда. Тогда волей-неволей нам придется раскрыть наш секрет.
— Надеюсь, граф, что ротмистр сумеет сохранить в тайне то, что он узнает от нас… Ведь вы прекрасно понимаете – какие непоправимые последствия могут наступить в случае, если недоброжелательно настроенные к России и государю люди узнают о нашем существовании. Так что ждем завтра с визитом Дмитрия Григорьевича, а насчет вещицы… — Сергеев сунул руку в карман и достал оттуда шариковую ручку с эмблемой "Зенита", — пусть вот это станет нашим паролем…
Глаза в глаза…Александр и император легли спать где-то часа в три ночи. Но, несмотря на это, в шесть Николай уже был на ногах – сказалась привычка рано вставать. Шумилин, услышав шаги в коридоре, решил немного поваляться на своем любимом мягком диване – ничего страшного, если Николай немного побудет один. Пусть посмотрит в окно, полюбуется на жизнь Петербурга XXI века.
Но царь, видимо, желая не терять времени даром, решил заняться самообразованием. Александр услышал, как скрипнула дверца книжного шкафа (давно собирался ее смазать!), а потом скрипнуло кресло. Обождав минут десять, Шумилин осторожно встал с кровати, надел пижамные брюки и футболку, после чего тихонечко, стараясь не скрипнуть половицей, подошел к двери своей спальни. Приоткрыв дверь, он заглянул в гостиную.
Николай в мягком махровом халате сидел у окна в кресле, и читал какую-то книгу, морщась время от времени – скорее всего, его раздражала новая, непривычная для него орфография. — Интересно, что он читает? — подумал Шумилин.
В этот момент половица все же предательски скрипнула под его ногой, и царь, услышав посторонний звук, обернулся.
— Доброе утро, Николай Павлович, — приветствовал Александр своего гостя, — извините, заспался немного. А вы почему не спите? И что читаете, если не секрет?
— И вам утро доброе, Александр Павлович, — поздоровался с ним Николай, — не спится что-то после нашего с вами ночного разговора. Да и привык я, знаете ли, рано вставать.
— Понятно, — сказал Александр, — наверное, вы такой же "жаворонок", как и я.
Заметив непонимающий взгляд царя, Шумилин пояснил, — у нас людей делят на две категории: "жаворонки" и "совы". "Жаворонки" – это те, кто рано встают и рано ложатся. "Совы" – наоборот, любят поспать с утра, и бодрствуют до полуночи и даже далеко заполночь.
Царь понимающе кивнул головой. — Ясно, Александр Павлович. Только я, скорее по вашему, и "жаворонок" и "сова" одновременно. Приходится много работать, так что на сон остается всего три-четыре часа в сутки. А сколько сейчас времени?
Шумилин взглянул на электронные часы, висевшие на стене, — по московскому времени – шесть с половиной часов утра.
Николай, увидев часы, на которых вместо циферблата были большие ярко-зеленые цифры, удивился. Потом он взял со стола свои золотые карманные часы, щелкнул крышкой и взглянул на время.
— Удивительно, но на моих часах всего четыре тридцать. Похоже, что время у вас на два часа обгоняет время Санкт-Петербурга. Впрочем, если учесть, что ваше время убежало не только на два часа, но и на сто с лишним лет вперед, я уже теперь ничему не удивляюсь.
Царь встал с кресла, и сладко потянулся. Александр увидел обложку книги, которую он читал незадолго до моего прихода. Это был книга генерала Шильдера "Николай I его жизнь и царствование". Генерал и историк начал писать эту книгу в конце XIX века, незадолго до своей смерти. И написал он только первую часть, закончившуюся польским мятежом 1831 года.
Царь, заметив, что Шумилин смотрит на книгу, криво усмехнулся, и сказал,
— Вот, решил почитать книгу о самом себе. Этот историк – не сын ли генерала Карла Андреевича Шильдера, который в прошлую войну с турками командовал лейб-гвардии саперным батальоном? Он еще построил подводный корабль, который мог из-под воды стрелять зажигательными ракетами…
Шумилин подтвердил, что Николай Карлович Шильдер и в самом деле сын того самого Шильдера, изобретателя первой в мире подводной лодки, вооруженной ракетами. И что сегодня праправнуки той шильдеровской подводной лодки могут запросто уничтожить все живое на планете.
От этих слов Александра, Николай даже на какое-то время потерял дар речи.
А потом, придя в себя, попросил более подробно рассказать об этих монстрах, которых он назвал "всадниками Апокалипсиса". Шумилин взял с книжной полки книгу, с фотографиями современных кораблей русского флота, и кратко рассказал царю о каждом из типов кораблей. Особенно потрясли Николая фотографии авианосца "Адмирал Кузнецов", и атомных подводных лодок, несущих баллистические ракеты. А когда Александр сообщил своему гостю, что такие подводные лодки могут неделями находиться под водой, пересекать, не поднимаясь на поверхность, океаны, и одним залпом стирать с лица земли целые города и даже страны, царь был потрясен.
— Александр Павлович! — воскликнул он, — как страшно жить в вашем мире! Я не понимаю, как можно быть спокойным, когда ты знаешь, что в любой момент мирная жизнь может прерваться, и на страну обрушатся все силы ада, по сравнению с которыми покажется пустяком гибель библейских Содома и Гоморры! Нет, в мое время между государствами тоже случаются войны, но, ни в одной из них не ставилась цель истребить всех жителей государства и превратить в прах и пепел огромные города.
— Увы, Николай Павлович, — печально ответил царю Шумилин, — но реальность нашего бытия всеми давно уже принимается спокойно. Люди предпочитают не думать о том, делая вид, что всех этих ужасных средств массового уничтожения вроде бы и не существует. А насчет вашего времени…
