Учитель. Назад в СССР - Дмитрий Буров
— Надо дойти до окон и закрыть, а потом заново покрасить по следам, — уверенным тоном предложил Барыкин.
— Ага, и всю школу истоптать краской. Нам Григорич головы поотрывает… — ехидно прокомментировала предложение девочка, имени которой я не помнил.
— Зинка верно говорит. Борода оторвёт… Ещё и перекрашивать коридоры заставит…
— Это точно, — печально пробасил Волков.
— Босиком! — воскликнула Людмила. — Ну а что! Пройти босиком, закрыть окна, закрасит следы… Только надо кисточку к швабре привязать, чтобы на коленках не ползать.
— Ага, а потом босиком на колонку и опять ерунда получается. Весь коридор перепачкаем.
— Я придумала! Мы ноги тряпкой обмотаем! И на колонку отмываться. А домой и вовсе босиком можно дотопать.
— Вот сама и суй ноги в грязную тряпку, — возмутилась Верещагина. — Придумала ерунду!
— Ну вот возьми и сама тогда придумай! — обиделась Люся.
— Федька прав, — заявила Лена. — Надо с улицы лестницу поставить и окна закрыть.
— Ага, так тебе Борода и разрешит по школе ползать.
— Надо Егора звать, может, он чего придумает… — предложил Волков.
— Сами разберемся.
— Лестница не поможет, — высказался Свирюгин.
— Это ещё почему? — воинственно поинтересовалась Верещагина.
— Ну залезет Федька на этаж, ну закроет окна. А дальше что? — ухмыльнулся Свирюгин.
— Вылезет обратно, — уверенным тоном произнесла девушка.
— Верещагина, — Владимир снисходительно глянул на девушку с высоты своего немаленького роста. — Окна закрываются изнутри. Федька твой останется в классе. А если наружу полезет, то окна снова открывать придётся. Поняла?
— Никакой Федька не мой, вот ещё! — фыркнула Лена.
Я хотел обозначить своё присутствие, но снова заговорил Свирюгин.
— Нужна ещё одна тряпка, только чистая.
— Зачем? — уточнила Даша Светлова.
— По чистой доберёмся до окон и закроем. Обратно по ней же вернёмся, закрасим следы, и ноги чистыми останутся.
— Вовка, ты гений! — восхитилась Нина.
— Гений чистой тряпки! — пошутила Лена.
— А ты молчи! Сама глупость придумала, а теперь умничаешь! — отбрила Новикова Верещагину.
— Нинка, да ты сама… Ой, Егор Александрович!
Меня внезапно обнаружили, и я пошёл навстречу классу.
— Что случилось? — догадываясь, о чём речь, полюбопытствовал я.
— Да вот… — Даша поджала губы и махнула рукой, показывая на класс. — Полы покрасили, а окна оставили открытыми… На ночь… Сторожа у нас нет… Борода… Степан Григорьевич ругаться будет… Вот решаем, как окна закрыть. Володя придумал по тряпке пройти, только чистую надо…
— Только где её взять, тряпку чистую? — пригорюнилась Зина. — Борода… ой… Степан Григорьевич вторую не даст… про окна узнает и вовсе заругается…
— Неужто воруют на селе? — удивился я, услышав про сторожа.
Ребята удивлённо на меня посмотрели, переглянулись и дружно опровергли моё предположение.
— Что вы, Егор Александрович, нету у нас воров. Просто непорядок это, понимаете? — со всей серьёзностью пояснила Даша.
— Понимаю, — также серьёзно ответил я. — Ну тогда тряпка нам не нужна.
— А как же? — с сомнением глянув на меня, поинтересовалась Люся. — По лестнице? А что, ребята! — радостно заулыбалась Волошина. — Классному руководителю Борода… ой… Степан Григорьевич не откажет!
— Точно! — обрадовались парни.
— Егор Александрович дело говорит, надо с ним к завхозу и все дела…
— Ребят, ну вы чего? Забыли, что ли? — закатив глаза, проворчала Нина Новикова.
— Нинка, что тебе опять…
— Да ёлы-палы! — Барыкин хлопнул себя по лицу.
— Дошло, наконец? — ехидно подколола Лена.
— Ленка, ну ты язва!
— Слышь, Сова, ты давай, не обзывайся! — встрял Волков.
— Во-первых, не Сова, а Пётр, — вклинился я в разговор учеников. — Во-вторых, лестница нам точно не нужна, достаточно пары стульев.
— И что с ними делать? — с сомнением в голосе спросила Нина Новикова.
— То же что и с тряпкой планировали, — пояснил я. — Только мороки меньше.
— Точно, — протянул Свирюгин. — И по площади меньше займёт, и ворса не останется на краске…
— Ой, Егор Александрович! Как здорово вы всё это придумали! — захлопала в ладоши Люся. — А кто пойдёт окна закрывать? Со стульями?
— И красить за собой, — уточнила Светлова.
— Давайте я, — одновременно сказали Фёдор Швец и Свирюгин Володя, и тут же уставились на меня, ожидая решения.
— Думаю, лучше будет, если отправим на задание Фёдора.
— Почему? — тут же поинтересовалась Нина. — Он же всё испортит! Как всегда!
Федька зыркнул в сторону Новиковой, но промолчал.
— Уверен, Федор справится. К тому же у Фёдора весовая категория подходящая. Он легче. Поэтому следы будут не такими глубокими, — объяснил я свою позицию.
— Тогда вон лучше Тонечку отправить, — хмыкнул Беспалов. — Она самая мелкая и худая.
Невысокая кареглазая девушка, имя которой я, наконец, узнал, покосилась на Серёгу и снова уставилась в окно. Я обратил внимание, что Антонина молчала во время всех ситуаций, приключившихся с моим классом за полдня. Может, она немая? Да ну, глупость, тогда бы девочка училась в интернате. Значит, просто молчунья, так и запишем.
— Егор Александрович — учитель, ему лучше знать, — авторитетно заявила Светлова.
«Хм, а ты ещё и маленькая подлиза, получается?» — поставил себе мысленную пометку.
— Так я пошёл, Егор Александрович? — уточнил Фёдор.
— Погоди, ребята дело говорили, нужно кисточку к швабре привязать, и банку с краской в ведро поставить, чтоб с неё не капало.
— Ой, Степан Григорьевич ругаться будет! — пискнула Зина.
— Из-за чего? — не сообразил я.
— Так, из-за краски же… ведро испачкается, — доверительно пояснила Григорьева. Я наконец-то вспомнил фамилию девушки.
— Можно газетку подстелить, — предложил Горка. — А что, потом выкинем и все.
— Верно Горка говорит! Только где взять? — призадумался Паша Барыкин.
— Думаю, ничего страшного не случится, если банку с краской мы поставим на половую тряпку.
— А… — начало было Зина.
— А потом хорошенько прополощем, — добавил я, мягко прерывая девушку.
— Да не маши ты своей шваброй! — возмутилась Верещагина. — Егор Александрович! Скажите Федьке! Чего он! — апеллировала ко мне Лена.
— Фёдор, не задень девочек, пожалуйста.
— Хорошо, — буркнул
