Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин
Лебедева выполнила мою просьбу.
— … Папа, ты просто выслушай его, — сказала она. — Поклянись, что сделаешь это. Поклянись!
Я не слышал, что ответил дочери генерал-майор КГБ Корецкий. Увидел, как Саша улыбнулась.
Александра протянула мне трубку и тихо сообщила:
— Это папа. Расскажи ему всё.
Я поднёс динамик телефонной трубки к уху, услышал в ней звуки чужого дыхания.
Сказал:
— Здравствуйте, Виталий Максимович. Я Дмитрий, Сашин друг.
— …
— Вы меня не знаете, Виталий Максимович. Я вас тоже не знаю. Но я точно знаю, что депутат Ленсовета Александр Гаврилович Васильев заказал киллеру убийство вашей дочери.
— …
— Нет, Виталий Максимович, это не шутка.
— …
— Разумеется, Виталий Максимович, проверить правдивость моих слов несложно. Тем более, вам. Я оставил Саше паспорта людей, причастных к несостоявшемуся заказному убийству. Найдите этих граждан и расспросите. Один из них — тот самый киллер.
— …
— Источник этой информации я вам сейчас не раскрою. Опасность, я считаю, уже позади. Александр Гаврилович Васильев сегодня умер. Его убили. Зарезали в автомобиле, припаркованном в начале улицы Гончарная.
— …
— Нет, это не шутка.
— …
— Нет, его убил не я.
— …
— Конечно же, расскажу, Виталий Максимович.
— …
— И об этом тоже.
— …
— Никаких тайн, Виталий Максимович. Я познакомился с вашей дочерью десятого июля этого года. В поезде.
— …
— Разумеется, я оказался там неслучайно…
* * *
— … Я отпустил его. Поймал машину и поехал к вашей дочери.
— …
— Не спешите, Виталий Максимович. Всё равно не успеете. Я уже ухожу.
— …
— С удовольствием познакомлюсь с вами. Но не сегодня. До свидания, Виталий Максимович.
— … !
Из динамика трубки доносился голос генерал-майора КГБ Корецкого.
Я положил трубку на рычаг — голос Сашиного отца стих, лишь шумели колотившие по оконным стёклам дождевые капли.
— Папа ругался? — спросила Александра.
Я улыбнулся, кивнул. Вынул из кармана жилета сложенный вчетверо лист бумаги, протянул его Лебедевой.
— Что это? — спросила Саша.
Она взяла у меня бумагу, но не развернула её. Смотрела мне в глаза.
— Я записал там дату, когда твой отец покончит с собой и убьёт твою маму. Помнишь, я говорил тебе об этом событии? Я не шутил тогда. Отнесись к моему предупреждению серьёзно, Саша. Терять близких людей очень больно. Я это точно знаю.
Лебедева кивнула.
— Позвоню тебе, когда появится такая возможность, — сказал я. — До свидания, Саша.
Заметил, что в Сашиных глазах блеснула влага. Поцеловал Александру в губы. Поднял с пола рюкзак и направился к выходу из квартиры.
Услышал:
— До свидания, Дима.
Я распахнул дверь. Шагнул за порог.
Не обернулся.
* * *
От Сашиной парадной я направился к машине (к тому самому автомобилю ВАЗ-2105 белого цвета, в котором я беседовал с Павлом Битковым). Спрятался от дождя в её салон. Ещё вечером я проверил наличие в баке этой машины бензина, на пробу завёл её взятым у Серого ключом. Арбузов говорил, что владелец этой «пятёрки» сейчас грелся под солнцем на морском побережье. Он утверждал, что розыск автомобиля начнут не раньше августа. Я сунул в ящик для перчаток свой пистолет, бросил рюкзак на пассажирское сиденье.
Взглянул на часы — стрелки показали, что сейчас начало первого ночи. Семнадцатое июля. Я подумал о том, что совершу задуманное ещё сегодня. Если не подведёт автомобиль, и если не возникнут в пути другие форс-мажорные обстоятельства. Завёл двигатель. Дворниками очистил пространство на лобовом стекле от воды. Запрокинул голову, взглянул на Сашины окна. В них по-прежнему горел свет. «Пятёрка» послушно откликнулась на мои действия: плавно тронулась с места. Я совершил круг почёта по двору и заехал под арку.
* * *
С улицы Плеханова я свернул на Невский проспект. Проехал мимо гостиницы «Москва», пересёк реку через мост Александра Невского (Саша мне сказала, что Володарский мост всё ещё закрыт на реконструкцию). Полюбовался из окна автомобиля на водную гладь Невы. Добрался по Октябрьской набережной до улицы Народная. Оттуда поехал к Мурманскому шоссе.
«Пятёрка» не взбрыкивала, вела себя послушно; разбрасывала из-под колёс скопившуюся в лужах дождевую воду. Я промчался по улицам Ленинграда с ветерком, без остановок (этой ночью ни разу не стоял в пробках). Повинуясь подсказкам дорожных указателей, двинулся по дороге М-18 (ещё не получившей название «Кола») в направлении берега Ладожского озера.
* * *
За окнами автомобиля уже рассвело, когда я пересёк границу Ленинградской области и Карельской АССР. Хотя стрелки на моих наручных часах показывали только пять часов утра. Ландшафт вдоль обочин шоссе на протяжении всего моего пути от Ленинграда до Карели почти не менялся: тайга (состоявшая в основном из елей, сосен и берёз) изредка сменялась домами мелких посёлков и зеркальными поверхностями озёр. Дождь остался в Ленинградской области. Уже на её краю капли лишь изредка падали на лобовое стекло машины. Я не останавливался ни в рабочем посёлке Сясьстрой, ни в городе Лодейное Поле. Карельская АССР встретила меня затянутым облаками небом и сухим асфальтом на дороге. У поворота на Олонец я вышел из машины, размял ноги.
К повороту в деревню Мягрека трасса привела меня в половине шестого утра. По главной улице деревни я ехал неторопливо. Меня сопровождал собачий лай, в лобовое стекло то и дело врезалась мошкара. Я ехал около самой обочины. Рассматривал деревянные заборы и фасады домов. «Улица Ленина» — гласили адресные таблички в карельской деревушке. Номера на табличках встречались нечасто. Но цифру «двадцать восемь» я всё же рассмотрел на не окрашенной деревянной стене. Увидел бесновавшуюся на цепи во дворе двадцать восьмого дома крупную рыжую лайку и уже пробудившихся голубей на крыше. Людей в этом дворе я не заметил. Но разглядел свет в окнах дома. Хорошо рассмотрел и припаркованный во дворе дома жёлтый автомобиль ВАЗ-2102.
— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля… — пробормотал я.
Поприветствовал взмахом руки всё не умолкавшую лайку, прибавил газу. Я выехал из деревни на трассу, но уже через четверть часа снова свернул: на этот раз на едва приметную колею, что вела к берегу небольшого озера. Проехал десяток метров по кочкам, остановил
