Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин

Васильев выгул спину, широко распахнул глаза. Примерно десять секунд он пристально смотрел Арбузову в лицо. Молчал. Не шевелился. Затем Александр Гаврилович вдруг обмяк, уронил голову себе на грудь. Он не закрыл глаза, но его взгляд потускнел.

Серый повернулся ко мне и спросил:

— Ты услышал всё, что хотел, легавый. По-моему, Александр Гаврилович чётко раскололся. По самые помидоры. Тут уж иного толкования быть не может. Полная доказуха, как ты и просил. Я выполнил свою часть сделки?

На лобовое стекло автомобиля упали первые капли дождя. Они оставили на запылённом стекле мокрые росчерки, будто заштриховали его. Капли барабанили по крыше «Москвича»; пешеходы за окнами машины ускорили шаг.

— Выполнил, — ответил я.

Посмотрел на торчавшую из груди Александра Гавриловича Васильева рукоять ножа, украшенную розой. Подумал, что книга с подобным сюжетом называлась бы «Депутат с розой в сердце» — сюжет такого романа «попахивал» бы ненавистной мне политикой.

— Зачем ты его убил? — спросил я.

Пистолетом указал на Васильева.

— Ты гонишь, мент? — спросил Арбузов. — Из-за тебя, конечно. Александр Гаврилович бы меня не простил. Век воли не видать. Я ж его тебе с потрохами выдал. Так лучше уж я его… сейчас. Чем буду в каждом встречном бродяге видеть торпеду.

Серый оскалил зубы, перевёл свой взгляд с лица Васильева на моё лицо.

— Ты не переживай, легавый, — сказал он. — Этот подгон я тебе забесплатно сделал. По доброте душевной, так сказать. Тебе и папаше этой белобрысой грудастой журналистки. Так ему и передай, когда обо мне расскажешь. Может, и пойдёт мне это… в зачёт.

Серый опустил взгляд на мой пистолет.

— Да спрячь ты уже пукалку, — произнёс он. — Мы ж с тобой теперь подельники. Цельного депутата Ленсовета совместно завалили. Помнишь наш уговор, мент? Я свою часть выполнил: депутата расколол. И даже проколол.

Арбузов вновь оскалился — сделал он это скорее нервно, чем весело.

Я заметил, как дважды дрогнуло у него под правым глазом веко.

— Проваливай, Серый, — сказал я. — Прямо сейчас. Беги хоть на юга, хоть к чёрту на кулички. На всё про всё у тебя есть время до полуночи. Это хорошая фора. Как я и обещал. Генерал Корецкий о тебе узнает ровно в полночь. И спустит на тебя всех собак.

Ствол моего пистолета посмотрел на лобовое стекло. Арбузов приподнял руки, показал мне свои пустые ладони. Я заметил, что кончики его пальцев чуть покачивались.

— Проваливаю, — сказал Арбузов. — Как скажешь, легавый. Передай мой привет генералу и его дочурке. Ты пальчиком-то на волыне не дёргай. Не нервничай. Щас я в портфельчик Васильева загляну. Аккуратно. Деньжата свои возьму. Как мы и договаривались.

Серый медленно опустил руки, забрал у депутата портфель. Я отметил, что постукивание дождевых капель по крыше автомобиля превратилось в гул. Арбузов щёлкнул замками и тут же присвистнул.

Он посмотрел на неподвижно замершего Васильева, затем повернул лицо в мою сторону.

— Пистолетик-то Александр Гаврилович с собой принёс, — сообщил Серый. — Макарыча. Такого же, как у тебя. Ай да молодец Александр Гаврилович! Может, он, и правда, вальнуть меня собирался? Как думаешь, мент? Вальнул бы меня депутат?

Я указал на подбородок Арбузова стволом ПМ.

Сказал:

— Не дёргайся, Серый. Медленно достань пистолет. Двумя пальцами. За рукоять. Подними его над собой. Протяни его мне. Без фокусов. Я человек нервный и мнительный. Не провоцируй меня. Целее будешь. Я тебя валить не собирался. Но вальну, если вынудишь.

— Спокойно, легавый. Спокойно.

Серый выполнил моё распоряжение: протянул мне найденный в портфеле ПМ со звездой на рукояти. Я переложил свой пистолет в левую руку. Правой рукой проверил на ПМ Васильева положение флажка предохранителя. Сунул чужой пистолет себе за пояс.

Спросил:

— Что там с деньгами, Серый? Он их принёс?

— Принёс, — ответил Арбузов. — Деньги мои? Так ведь, мент? Наш уговор в силе?

Он показал мне три пачки банковских банкнот.

— Забирай, — согласился я. — Мне они не нужны. Только верни серьги журналистки. Это подотчётный предмет. Я их заберу. А вальнуть тебя, Серый — это превосходная идея. Для Васильева, разумеется. Один выстрел, и проблем у него стало бы заметно меньше.

— Только у него?

Я дёрнул плечами.

— Для меня ты не проблема, Серый. Даже не помеха. Убивать тебя мне без надобности. Так я считаю. Моя цель — безопасность генеральской дочки. Понимаешь? Ты орудие, Серый. Как мой пистолет. Без руки заказчика ты не опасен. Поэтому живи.

Я развернул руку ладонью вверх, скомандовал:

— Верни серьги. Живо.

Наблюдал за тем, как Серый шарил в кармане теперь уже покойного депутата Ленсовета Васильева.

Я взял у Арбузова Сашины серьги с сапфирами. Выглянул за окно, где шумел дождь.

Небо и фасады домов потемнели, будто наступили сумерки. Горожане спрятались под зонты. Многочисленные углубления в асфальте на улице Гончарная наполнились дождевой водой.

— Расходимся, Серый, — скомандовал я. — Помни: у тебя есть время до полуночи. Ни минутой больше. Воспользуйся моей добротой, Серый. Беги, не оглядывайся. Надеюсь, что мы с тобой больше никогда не увидимся.

Арбузов хмыкнул.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил он. — Знакомство с тобой, легавый, меня не порадовало. От тебя одни проблемы. Удачи тебе я не желаю, мент. Тут уж без обид. Сам понимаешь: мне такие пожелания не по масти.

* * *

Весь вечер вторника шестнадцатого июля в Ленинграде шёл дождь. Он то усиливался, превращался в ливень; то едва моросил, почти растворяясь в воздухе. Поначалу я поглядывал на него из автомобиля Серого. Затем смотрел, как дождевые капли колотили по оконному стеклу машины, подвозившей меня к дому Лебедевой.

Северная столица будто бы рыдала в предчувствии нашего с ней скорого расставания.

Остаток вечера я наблюдал за дождём из окон Сашиной квартиры.

Я смотрел на дождь из кухни, из гостиной, из спальни. Из Сашиной кровати открывался неплохой вид на крышу соседнего дома и на серое Ленинградское небо. Капли барабанили по стеклу, создавали ритм вечера. Их стук служил фоном для поскрипывания кровати, для Сашиных вскриков и для Сашиного мурлыкающего голоса.

* * *

В полночь я настоял, чтобы Александра позвонила своему отцу. К тому времени я уже упаковал рюкзак, поставил его в прихожей