Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин
Я сместился в сторону — спрятался от глаз депутата Ленсовета, уже подходившего к бежевому «Москвичу» Арбузова. Сунул в рот остатки бублика (за него я честно расплатился с продавщицей, только вне очереди). Стряхнул с пальцев крошки и чёрные маковые крупинки. Увидел, что руки Серого исчезли с рулевого колеса — это случилось в соответствии с «договором»: так Арбузов показал мне, что заметил заказчика. Рыжие волосы депутата мелькнули над «Москвичом». Я увидел, что Александр Гаврилович Васильев забрался в салон автомобиля. Арбузов подал мне новый сигнал: снова положил свои руки на руль. «Пора», — мысленно скомандовал я сам себе. И тут же ринулся к выходу из магазина. Резко распахнул тяжёлую дверь. В два шага преодолел тротуар, рванул через дорогу.
На сигналы замерших на дороге рядом со мной автомобилей я не обратил внимания. Показал ударившим по тормозам водителям открытую ладонь, подошёл к машине Серого. Распахнул дверь, тут же выхватил пистолет, забрался в салон. Диван подо мной тихо скрипнул. Я почувствовал незнакомый запах парфюма. Увидел, как дёрнулась увенчанная копной рыжих волос голова — Александр Гаврилович Васильев (лишь сегодня утром я рассматривал в квартире Лебедевой его чёрно-белое фото) повернул в мою сторону лицо. Я встретился взглядом с его глазами. Сдвинул пальцем флажок предохранителя на пистолете. Отметил, что Серый будто бы не заметил моё появление (он не обернулся — не спускал глаз с лица Васильева). Я услышал шуршание газеты.
— Это ещё что такое⁈ — грозно сказал рыжеволосый депутат Ленсовета. — Серый, кто это? Что происходит?
Он дёрнулся, спинка его сидения пошатнулась.
Резко взметнулась рука Арбузова. Блеснул клинок ножа — того самого, который я принёс Серому, завёрнутым в позавчерашний номер газеты «Комсомольская правда».
Острие ножа замерло в миллиметре от шеи депутата.
— Не рыпайся, Александр Гаврилович, — сказал Арбузов. — Медленно вытащи руку из портфеля.
Нож кольнул Васильева в шею — депутат отшатнулся.
— Я сказал, медленно! — повысил голос Серый. — Не дёргайся, Александр Гаврилович.
Я приподнял пистолет, направил его на подбородок Васильева. Увидел, как над правым плечом депутата Ленсовета появились пальцы его поднятой вверх руки.
— Молодец, Александр Гаврилович, — сказал Арбузов. — Вот так и сиди. Не кипешуй. Деньги мои где?
— Ты что творишь, Серый?
В голосе депутата звякнул металл — нотки испуга я в нём не услышал.
Васильев скосил на меня глаза. Сперва он задержал взгляд на моём лице, затем Александр Гаврилович заглянул в дуло пистолета.
— Что ты задумал, Серый? — спросил он.
Васильев говорил спокойно. Но на лбу у него блеснули капли пота.
Серый оскалил зубы.
— Мне тут маляву кинули, Александр Гаврилович, что ты западло затеял, — ответил Арбузов. — Кинуть меня ты решил. Шепнули: зассал ты, что папаша-генерал той журналистки через меня и до твой шконки достанет. Авторитетные люди такое подсказали. Они порожняк не гонят. Вовремя меня шухернули. А я тут прикинул… Так может, ты и не зассал вовсе? А так и задумывал? Что скажешь, Александр Гаврилович? Сразу хотел меня в расход пустить? Думал: вальнёшь меня и денежки мои скрысятничаешь?
Серый кивнул головой — указал на невидимый с моего места портфель депутата.
— Что у тебя там, Александр Гаврилович? — спросил он. — Там волына лежит? Ты за ней потянулся? Вальнуть меня решил? Я угадал?
Арбузов издал торжествующее «ха!» и сообщил:
— Так и у нас волына есть, Александр Гаврилович! Димон неплохо из неё шмаляет. Он враз размажет твои мозги по лобовухе!
И тут же рявкнул:
— Руки не опускай! Порежу!
Васильев скривил губы и поинтересовался:
— Что ты несёшь, Серый? Разве я тебя хоть раз обманул? Ты меня не первый день знаешь…
— Конечно, знаю, Александр Гаврилович! — сказал Арбузов (я услышал в его голосе истеричные ноты). — Потому я и задумался: что ж ты так осмелел сейчас, генерала КГБ не испугался? Пробил я обстановку через добропорядочных людей. Узнал про папашу этой журналистки. Сказали, что серьёзный он человек. При реальной власти. Мне шепнули: он в два счёта просеет Ленинград после смерти своей дочурки. И возьмёт меня за жабры. А тебя это и не взволновало, Александр Гаврилович. С чего бы так?
Я увидел, как Васильев вновь отшатнулся — из прокола на его шее выглянула рубиновая капля.
— Ты сдурел, Серый? — спросил депутат. — Кто тебе так по мозгам прошёлся? Или ты чифира перебрал? Я же тебе сразу обрисовал расклад. Про папашу Лебедевой предупредил. Разве не так? Сказал, чтобы ты не трогал эту девку в городе. Разве не я тебе про её отпуск говорил? Было такое? И цену за её голову я именно из-за этого папаши из КГБ в полтора раза поднял. Или ты забыл? Девку уже нашли. Но пока не опознали. Её серьги ты мне принёс. Поэтому я тебе верю, Серый. Убери нож. Поранил уже меня.
Александр Гаврилович медленно приблизил руку к своему горлу, прикоснулся указательным пальцем к порезу. Он взглянул на кровь. Затем посмотрел на Арбузова.
Серый опустил нож — рыжеволосый депутат Ленсовета кивнул головой.
— И приятелю своему скажи, чтобы не тыкал в меня стволом.
Васильев посмотрел мне в глаза — испуга я в его взгляде не ощутил.
Серый тоже стрельнул в меня глазами, ловко перебросил нож в левую руку.
— Опусти пистолет, Димон, — сказал Арбузов. — Всё хорошо. Сейчас мы получим бабло и свалим.
Александр Гаврилович усмехнулся. Я увидел, как у него во рту блеснул острый белый клык.
— Деньги в портфеле, — сообщил Васильев. — Вся сумма, за вычетом аванса. Забирай, и вали из города, Серый. Как мы и договаривались. До следующего лета тут не показывайся. Ты ведь к морю хотел податься? Вот и езжай туда. Денег тебе на год хватит. Как бы ты там ни шиковал. Подлечишь нервишки. Потопчешь девок. Будем считать, что этого недоразумения не было. Вернёшься в следующем году — я тебя работой обеспечу. Как сыр в масле будешь кататься. Ты меня знаешь, Серый: я слов на ветер не бросаю.
Арбузов кивнул.
— Знаю, Александр Гаврилович, — сказал он. — В том-то и проблема. Прости.
Глава 20
Спинка водительского кресла вздрогнула. Серый рывком приблизился к Васильеву, сидение под
