Скорость. Назад в СССР 2 - Адам Хлебов
Генка тут же узнал меня и неожиданно бросился на мне на шею обниматься.
— Хорошо, что я тебя нашел, Саш, — сказал мальчуган серьезным тоном, хрипловатым голосом.
— Я тоже рад тебя видеть, где ты был? Почему в прошлый раз не пришел? — спросил я пацана, спуская его на землю.
— Да дела были, — уклончиво ответил сорванец, — я и сейчас к тебе по делу.
— Ну слушаю тебя?
Ворота на проходной распахнулись в этот момент распахнулись и Артур коротко посигналил.
— А поехали к нам в бокс? там все и расскажешь, заодно и посмотришь на гоночную машину.
— Гоночную? Правда? Я думал ты со своим другом врете мне.
— Зачем нам тебе врать? — удивился я, — так едешь или будешь здесь меня ждать? Я не скоро.
— Поехали, — уверенно решил Генка и направился к трейлеру.
Я помог ему взобраться на высокую подножку тягача, а потом и сам сел в кабину вслед за ним.
— Здравствуйте, — неожиданно вежливо поздоровался с моим коллегой беспризорник.
Артур посмотрел на него, а потом протянул руку для рукопожатия.
— Артур.
— Геннадий, — так же серьезно и вежливо представился мой юный приятель. Мальчик гордо задрал нос, я вспомнил его в первый день нашего знакомства. Рядом с нами ехал все тот же настоящий волчонок.
Артур взглянул на меня, поджал губы вверх, мол, серьезный у нас пассажир, врубил пониженную, тронулся и заехал на территорию автобазы.
Я думал, что на проходной нас попросят объяснить, что за ребенок с нами, я даже заготовил короткую речь, про младшего брата.
Но врать не пришлось, о трейлере будто забыли. Вахтер уставился в телевизор, по которому показывали сериал.
— Ух ты, вот это тачка! Прости. Я даже на проходной не поверил, думал ты меня накалываешь.
Генка с восторгом смотрел на желто-черный Жугиль, который мы с Артуром выкатили из трейлера на площадку перед нашим гаражом.
— Ты так и не сказал, зачем мне тебе врать. Есть хочешь?
— Ага, — мальчик инстинктивно погладил свой живот ладошкой, совершая круговые движения, — ни хрена с утра не жрал. Я боялся, что ты меня заманить хочешь, чтобы сдать в детдом.
Проныра. Мы и вправду с Серегой думали завоевать его доверие, чтобы уговорить на возвращение в детдом.
Артур усмехнулся перевел взгляд с меня на Генку, хотел что-то сказать, но промолчал.
— Ну насчет детского дома не знаю. Ты все-таки у нас особый случай, но жить на вокзале — это совсем не дело. Надо с такой жизнью завязывать. Как считаешь?
— Я как раз к тебе по этому вопросу.
— Давай, излагай. Вот садись. Кефир с печеньем будешь?
— Угум! — он уже взобрался на стул и болтал грязными ногами в сандалиях.
— Погоди, вот там умывальник, возьми мыло и помой руки.
Генка вздохнул и нехотя побрел выполнять мой приказ.
Я достал бутылку кефира и пачку земляничного, которая у нас осталась нераспечатанной с тренировки.
— Все!
Генка показал с двух сторон кисти и вытер руки об себя.
— Так, что там?
— Возьми меня жить к себе. Я тебе обещаю даже в школу ходить.
— Ого парень, да ты с козырей зашел, — Артур развернул стул спинкой к столу и сел с нами, — что, совсем жизнь невмоготу?
— Нельзя мне на вокзал, — промычал Генка запихав себе полный рот печенья, — заказана туда мне дорога.
— Что случилось-то, Ген. Ты толком ничего не объяснил.
— Ну много чего случилось. Во-первых, помнишь Щуку, ты его знаешь, тот, что деньги и приемник отобрал.
— Помню. И?
— Я у него твой приемник обратно подрезал. Они оказывается еще не успели его фартануть. В последний момент засекли и за мной погнались, если поймают — точно прибьют.
— Ну ты и ловкач. Зачем рисковал?
— Ты же знаешь, что они как люди дерьмо, что он, что его дружки.
— Да мне обидно за себя было. Я пацан честный. А выходит, что тебе обворовал по их указке. Вот и захотел исправить ситуацию.
— А где приемник?
— Спрятал в надежном месте. Никто кроме меня не найдет. Ты не переживай, я проверил, все работает. Они даже батарейки поменяли — новые поставили.
— Прямо аттракцион невиданной щедрости! А во-вторых?
— Что во-вторых?
— Ну раз есть во-первых, значит есть и во-вторых.
— Ну да. Забыл. Во-вторых, починили сигнализацию в музее и на окна поставили решетки.На прачке меня ненавидят. Я сирота, идти мне некуда. Теперь еще и жить негде. Возьми меня к себе. Все меня так и норовят обидеть и раздавить. А а тоже человек.
Он посмотрел на меня настолько жалобным взглядом, что Артуру пришлось отвернуться. Показалось, что в глазах у моего коллеги блеснула слеза.
Мне же стало смешно. Этот жалобный взгляд, как у нашкодившего щенка, Генка эксплуатировал где-то только мог. Он уже однажды в музее так смотрел на меня.
— Геннадий, погоди. Как сирота? А мама, которая уехала в Сочи? Какой же ты сирота при живой матери?
— Ну да, это я так для красного словца, возьми меня, Саш, к себе, пожалуйста, — он оглянулся, — я тоже гонщиком буду!
— Видал, Артур. У нас то понос, то золотуха. То ни одного гонщика, то сразу три.
— Это точно. А что у тебя с отцом, Геннадий? — спросил Артур.
— Нет его и все.
— Понятно, а с мамой.
— С матерью мы потерялись, но я ее обязательно отыщу, — он серьезно, как взрослый мужик отвечал на вопросы Артура, потом повернулся к мне, — ну что возьмешь? Я после уроков могу приходить сюда мыть машину, разные поручения выполнять. А можно в ней посидеть за рулем?
— Ну давай.
Я подсадил его и помог залезть в салон через окно. Генка схватился за руль и тут же заурчал, имитирую работу двигателя.
Я же вернулся к Артуру.
— Что будешь с ним делать? В детдом или в милицию парня нужно отдать.
— Нет. Сбежит. Он уже не раз и не два так поступал. У меня есть идея получше.
Государство со времен Ивана Грозного заботилось о детях оставшихся без опеки. Их определяли в сиротские дома.
Потом после революции в детские коммуны.
Некоторым даже удавалось выбиться в люди,
