Законник Российской Империи. Том 3 - Оливер Ло
— Итак, — начал я непринужденно, — белые или черные?
— О, давайте определим это случайным образом, — предложил Юрий, доставая из кармана монету. — Орел или решка?
— Решка, — ответил я, наблюдая, как монета взлетает в воздух.
Она упала на стол, звонко подпрыгнув, и замерла решкой вверх.
— Похоже, удача на вашей стороне, Максим Николаевич, — улыбнулся Юрий Григорьевич. — Выбирайте цвет.
— Пожалуй, возьму черные, — сказал я. — Люблю неожиданности.
Юрий кивнул и сделал первый ход, передвинув пешку на d4. Классическое начало, подумал я, отвечая конем на f6. Игра началась.
Пока мы делали первые ходы, я решил немного расслабить атмосферу и заговорил о работе Орлицына:
— Знаете, Юрий Григорьевич, я был впечатлен вашим выступлением на лекции. Особенно заинтересовала часть о влиянии угла наклона магического потока на эффективность передачи энергии. Это ваша собственная разработка?
Мой собеседник заметно оживился, его глаза загорелись энтузиазмом.
— Да, это результат моих последних исследований, — ответил он, делая следующий ход. — То есть, конечно же, разработка полностью принадлежит Лаврову. Я, как его помощник, лишь сделал некоторые уточнения в математических формулах, и, скажем так, улучшил проект.
Я кивнул, делая вид, что полностью поглощен его словами, хотя на самом деле мой мозг уже просчитывал следующие ходы — как в шахматах, так и в нашем разговоре. Пешка на е4 от белых, на е6 от черных, далее Юрий решил вывести коня на с3, и тут я решил показать ему, что игра не будет идти так, как ему хотелось бы.
— Удивительно, — сказал я, передвигая слона на b4. — Не стоит принижать свой вклад, думаю, вы сделали очень многое. А как вы пришли к этой идее?
Молодой аристократ на мгновение замер, удивленный моим неожиданным ходом. Он явно не думал, что увидит такое развитие событий на доске.
— Ну, это долгая история, — начал он, обдумывая свой ответный ход. — Все началось с одного эксперимента, который мы проводили в лаборатории…
Пока Юрий рассказывал о своих исследованиях, я внимательно слушал, параллельно анализируя его игру. Он был неплохим шахматистом, но его стратегия была слишком прямолинейной, слишком… академической. Орлицын явно привык действовать по правилам и схемам, что в науке, возможно, и было преимуществом, но в шахматах могло стать серьезным недостатком. А в жизни и вовсе угрозой для существования. Парень совершенно не умел импровизировать и подстраиваться под ситуацию.
Постепенно я начал захватывать инициативу на доске. Мои фигуры двигались так, словно каждый ход был частью большого плана. Юрий, увлеченный разговором о своей работе, не сразу заметил, как ситуация на доске начала меняться не в его пользу.
— … и тогда мы поняли, что угол наклона действительно имеет значение, — закончил он свой рассказ, наконец обратив внимание на доску. — Ох, кажется, я немного увлекся. Вы играете очень необычно, Максим Николаевич.
— Спасибо, Юрий Григорьевич. Знаете, в шахматах, иногда нужно уметь мыслить нестандартно.
Заметив, что Орлицын начал расслабляться, я решил, что пришло время перевести разговор в нужное мне русло.
— Кстати, о нестандартном мышлении, — начал я как бы между прочим, — должно быть, ваш отец очень гордится вашими достижениями. Не каждый день сын становится выдающимся ученым.
Парень напрягся, его рука, потянувшаяся к фигуре, на мгновение замерла.
— Отец… у него свои представления о достижениях, — ответил он после паузы, делая ход. — Он больше ценит практические результаты, а не теоретические изыскания.
— Вот как? — я сделал вид, что удивлен. — А чем именно занимается ваш отец, если не секрет?
Молодой аристократ явно колебался, не зная, стоит ли отвечать. Пауза крайне затянулась, и я решил ее оборвать своим последним ходом.
— Шах, — объявил я, заставив Юрия вздрогнуть.
— Ох, я даже не заметил… — пробормотал он, пытаясь найти выход из ситуации. — В общем, мой отец занимает достаточно высокий пост во внешней разведке. Он помощник Романа Витальевича Дорохова, вы ведь тоже из рода чиновников. Полагаю, это имя вам знакомо.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Дорохов… Это имя казалось знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его слышал. Однако, судя по тому, как Юрий произнес это имя — со смесью уважения и страха — речь шла о человеке весьма влиятельном и опасном.
— Впечатляюще, — сказал я, делая вид, что полностью сосредоточен на игре. — Должно быть, это очень ответственная работа.
— Да, отец очень занятой человек, — ответил Юрий, пытаясь найти выход из ситуации на доске. — Мы редко видимся. А когда видимся, то…
Я заметил, как тень пробежала по его лицу при этих словах, предложение он так и не закончил. Похоже, отношения между отцом и сыном были намного сложнее, чем мне показалось с первого взгляда. А это могло сыграть мне на руку.
Тем временем партия подходила к концу. Несмотря на все усилия Юрия, исход был предрешен. Еще несколько ходов, и…
— Мат, — объявил я, закрывая последнее отступление белого короля.
Орлицын откинулся на спинку кресла, однако его лицо не выражало разочарования, только лишь искреннее восхищение.
— Поразительно, Максим Николаевич, — сказал он. — Я даже не понял, в какой момент игра вышла из-под контроля. Как вам это удалось?
Я пожал плечами, стараясь выглядеть скромно.
— Просто опыт, Юрий Григорьевич. И, возможно, немного тренировок.
— Вы мыслите как минимум на несколько ходов вперед. Это… это потрясающе. Вы должны научить меня некоторым своим стратегиям!
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь библиотеки распахнулась. На пороге стоял мужчина, чье присутствие мгновенно изменило атмосферу в комнате. Высокий, с военной выправкой и холодным, пронизывающим взглядом.
Юрий вскочил со своего места, его лицо побледнело, он поклонился так, как обычно слуги кланяются хозяину дома.
— Отец? Я… я не думал, что вы будете дома в это время.
Григорий Орлицын медленно вошел в комнату, его взгляд скользнул по мне, и я заметил, как на долю секунды в его глазах промелькнуло что-то, что заставило его на секунду замереть. Он понял, кто я такой.
— У меня выдалась свободная минутка, — сказал он, его голос был спокойным, даже слегка угрожающим. — Не представишь мне своего гостя, Юрий?
Юрий, казалось, только сейчас вспомнил о правилах приличия.
— Ох, да, конечно. Отец, это Максим Николаевич Темников,
