Олег Авраменко - Принц Галлии
— Кстати, о любовниках, — сказала вдруг Маргарита. — Вы только посмотрите! — И она украдкой кивнула в сторону шахматного столика.
Подавшись вперед, Бланка что-то шептала Монтини. Тот внимательно слушал ее и ласково улыбался. Взгляды обоих сияли, а выражения лиц не оставляли места для сомнений насчет характера их отношений.
— Они действительно любовники?
— Еще хуже. Боюсь, Бланка всерьез увлечена этим парнем. И ни от кого не скрывает своей связи с ним.
— Вот те на! — изумленно произнес Филипп. — Скромница Бланка, и вдруг... Уму непостижимо! Вот уж никогда бы не подумал, что она отважится на такое. — И он бросил на Монтини завистливый и, следует отметить, немного раздраженный взгляд.
— Вы огорчены? — с улыбкой спросила Маргарита. — Вам досадно?
Филипп покраснел.
— С чего вы взяли?
— Знаю я вашего брата. Сознайтесь, принц: ведь вы были уверены, что раз Бланка устояла перед вашими чарами, то уже никто не совратит ее с пути истинного. А тут появляется какой-то неотесанный провинциал и добивается успеха там, где вы получили от ворот поворот. Ясное дело, это больно задевает ваше самолюбие, и вы считаете, что Монтини нанес вам смертельное оскорбление.
— Да нет, — в замешательстве ответил Филипп, раздосадованный тем, как легко его раскусила Маргарита. — Просто я знаю Бланку с одиннадцати лет и, казалось бы, неплохо изучил ее характер, но... теперь я вижу, что мне это только казалось. Я даже подумать не мог, что всего за полгода она сумеет преодолеть свое строгое воспитание.
— Однако преодолела.
Филипп поглядел на Маргариту:
— Кажется, я догадываюсь, кто поспособствовал столь быстрой перемене.
— Ну-ну! — обиделась принцесса. — Чуть что, всегда виновата я. Вы вовсе не оригинальны в своем предположении. Почему-то все осуждают меня, а что до Бланки, так ей лишь вменяют в вину, что она, наивное и неопытное дитя, не смогла противостоять моему дурному влиянию. К вашему сведению, все это чистейшей воды измышления. Во всяком случае, не я учила Бланку называть Монтини милым в присутствии моего отца.
— Да что вы говорите? Не может быть!
— И все-таки было. Однажды, недели две назад, у нее вырвалось это словечко, разумеется, неумышленно. Мой отец не знал, где деться от смущения — так ему было неловко. Он ведь порядочный ханжа, хоть и безобидный, совсем не такой, каким был покойный дон Фернандо. Правда, после этого инцидента у отца появилась идея велеть господину де Монтини покинуть Памплону, однако нам удалось урезонить его. Бланка попросила прощения и пообещала, что впредь подобного не повторится. В общих чертах она сдерживает свое обещание, на людях держится с Монтини в рамках приличия, хотя по-прежнему не скрывает своей связи с ним.
Филипп в растерянности покачал головой:
— Выходит, в Толедо я знал совершенно другую Бланку. Ну и ну! Кто бы мог подумать!.. А как относится к этому граф Бискайский?
— Еще никак. Все это время он был в Басконии, лишь только вчера вернулся и, вероятно, еще ничего не знает.
— А когда узнает? Могу представить, как он разозлится.
— Ну и пусть подавится своей злостью, — с неожиданной враждебностью произнесла Маргарита, а глаза ее хищно сверкнули. — Все равно ничего не поделает.
— Вы думаете, что граф так просто смирится с тем, что его место на супружеском ложе занял другой мужчина?
— Ха! Супружеское ложе! Чтобы вы знали, он с конца февраля близко к ней не подходит... — С некоторым опозданием Маргарита прикусила язык и опасливо огляделась вокруг. К счастью, ее никто не услышал, кроме, конечно, Филиппа, у которого так и отвисла челюсть от изумления.
— О!!! — Этот короткий возглас в сочетании со взглядом, брошенным им на Бланку, стоил целой поэмы. — Черти полосатые! Неужели граф... Да нет, это смешно! В Толедо он вместе со своим дружком Фернандо вел довольно разгульный образ жизни, имел кучу любовниц, а к мальчикам, как мне кажется, влечения не испытывал.
— С этим у него все в порядке, — подтвердила принцесса, мысленно браня себя за несдержанность. — То есть, к мальчикам он равнодушен, и за добродетель своих пажей я спокойна. Другое дело, горничные...
— Он путается со служанками?
— Да... В общем, да. — Маргарита мельком взглянула на Жоанну. — Главным образом со служанками.
— А что же Бланка?
— Ну, она... Просто она...
— Так что она?
— Она не пускает мужа к себе в постель, — скороговоркой выпалила Маргарита. — Он ей противен.
— Так какого же черта, — раздраженно произнес Филипп, — она вышла за него замуж?
— А разве у нее был выбор? — вкрадчиво осведомилась принцесса.
— Да, был.
— И альтернативой ее браку с кузеном Бискайским был брак с вами, я полагаю?
— Да.
— И кто же виноват в том, что вы не поженились?
— Отчасти я, отчасти она, отчасти покойный дон Фернандо... — Тут Филипп недоуменно приподнял бровь. — Разве Бланка вам ничего не рассказывала?
— Почти ничего.
— А мне казалось, что вы с ней близкие подруги.
— Да, мы подруги, но не настолько близкие, как мне хотелось бы. Свои самые сокровенные тайны Бланка предпочитает поверять кузине Елене. Вот с ней они действительно близкие, даже слишком близкие подружки. — В голосе Маргариты Филиппу почудилась ревность. — Они такие милашки, я вам скажу. Вечно шушукаются о чем-то, секретничают друг с дружкой и никого, в том числе и меня, в свою компанию не принимают. Обидно даже... А вам, дорогой принц, вижу, очень нравится Бланка.
— Еще бы! — с готовностью признал Филипп.
— А я?
— Мне нравятся все красивые женщины, моя милая принцесса. А вы не просто красивая — вы непревзойденная красавица.
— Следовательно, есть еще надежда, что вы полюбите меня?
— Оставьте все ваши надежды, сударыня.
— Какая категоричность, принц! Какая жестокость!
— Жестокость?
— Да! Разве не жестоко разговаривать так с женщиной, которой вы очень и очень нравитесь?
— Для меня это большая честь, ваше высочество, — с серьезной миной промолвил он. — И за какие заслуги я ее удостоился?
— Прекратите жеманничать, дорогой кузен! — огрызнулась Маргарита. — Единственная ваша заслуга состоит в том, что вы наглый, бесцеремонный, самовлюбленный... — тут она тяжело вздохнула, — и крайне очаровательный сукин сын.
«А ты, милочка, похоже, влюбилась в меня, — подумал Филипп. — Ну и дела! Определенно, сегодня вечер сюрпризов...»
ГЛАВА XXIV. ВЕЧЕР СЮРПРИЗОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Филипп возвратился в свои апартаменты около полуночи. Он устало развалился в кресле, закрыл глаза и принялся было анализировать события уходящего вечера, но вскоре оставил это занятие. Мысли лениво ворочались в его голове, а если и ускоряли свой бег, то неслись совершенно не в том направлении. Так что Филипп просто сидел, отдыхая, загадочно улыбался сам себе и делал вид, будто не слышит приглушенного шепота, время от времени доносившегося из маленькой комнатушки по соседству, предназначенной для дежурного дворянина.
Минут через десять в комнату вошел Габриель. В руках он держал поднос с ужином. Филипп раскрыл глаза, взглянул на него и удивленно спросил:
— Почему ты? Я же велел прислать лакея, а самому отправляться спать.
Габриель что-то невнятно пробормотал, накрывая небольшой круглый столик рядом с креслом.
Филипп хмыкнул, безразлично пожал плечами и пересел с кресла на стул.
— Да, кстати, — сказал он, отпив глоток вина. — Кто сегодня дежурный по покоям?
— Д’Аринсаль.
— А между тем его нет. Запропастился где-то, негодник. Утром передашь ему, что это его предпоследний проступок у меня на службе. В следующий раз он может не возвращаться — пускай сразу сваливает в свое имение.
Габриель кивнул, сел в кресло и нервно забарабанил пальцами правой руки о подлокотник, явно порываясь что-то сказать, но, видимо, никак не решаясь.
— Угощайся, — предложил ему Филипп.
— Благодарю, я не голоден, — хмуро ответил парень.
— Что ж, воля твоя. Можешь идти, дружок. До утра ты свободен.
— Но ведь д’Аринсаль...
— Черт с ним. Пусть себе гуляет.
— Так, может, я подежурю вместо него? — с проблеском надежды спросил Габриель.
— Не надо. За покоями присмотрит Гоше, а я... — Филипп не закончил и принялся ожесточенно расправляться с зажаренной куриной ножкой. Его грозный аппетит свидетельствовал о том, что он собирается провести бурную ночь.
Габриель тяжело вздохнул и поднялся с кресла.
— Пойду проверю, приготовлена ли постель.
Филипп отложил в сторону обглоданную кость и самодовольно усмехнулся:
— Не стоит беспокоиться, сегодня она мне не понадобится. Одна очаровательная девчушка согласилась предоставить мне уютное местечко в своей кроватке.
В соседней комнате раздались сдавленные смешки. Но Габриель не расслышал их. Лицо его исказила жуткая гримаса боли, он резко повернулся и почти бегом вышел из комнаты, даже не пожелав Филиппу доброй ночи.
