Кир Булычев - Покушение
— Блюмкин. — Лацис не любил этого парня, хоть тот и был протеже самого Председателя. У него был нюх на авантюристов, к тому же внешнее наблюдение уже не раз докладывало, что Блюмкин не чурается подозрительных связей, — Ты задерживал Давида Бронштейна?
— Да, он у меня проходит по делу.
— Что задело? — спросил Лацис — прямой, как палка, белесый и скучный.
— Не могу при посторонних! — сыграл в преданность идее Блюмкин.
— Отставить! — остановил его Лацис. — Говори.
— Дело пахнет шпионским заговором. После долгой оперативной работы раскрыли сеть агентов. Они обменивали пачки долларов на наши деньги для оплаты агентуры. Часть заговорщиков взяли, остальные пока в бегах. Возьмем к вечеру. Дело серьезное.
— А сеть, — громко сказал курчавый с эспаньолкой, — состоит из юной девушки Лиды Берестовой, которая пришла к вам просить за старика.
Лацис с удивлением посмотрел на него.
— Для отвода глаз. — Блюмкин уже не был так уверен в том, что ему удастся стать генералом на этом громком деле. — Для отвода глаз она пришла сюда и попалась.
Они еще надеялись… но найдены связи с американским посольством. Бронштейн во многом сознался.
— Сколько было долларов? — спросил Троцкий, которого Лацис не стал представлять Блюмкину.
— Крупная сумма.
— Сколько? — вдруг рявкнул Лацис, который уже отлично понял, что Блюмкин кует заговор на пустом месте. А Лацис ни в чем не терпел дилетантства и авантюр.
— Разве дело в сумме? — не сдавался Блюмкин. — Вы бы посмотрели на этих типов…
— Вот это мне и нужно, — сказал Лацис. — Где эти типы?
— Во внутренней тюрьме, — сказал Блюмкин.
— Чтобы через пять минут они были здесь! Сам беги, ножками.
— Слушаюсь, товарищ Лацис.
Блюмкин потопал сапогами по коридору. Коля как раз шел к нему, но прижался к стене, увидев, что красный, злой Блюмкин тяжело бежит навстречу.
Блюмкин даже не заметил Колю, а тот повернул обратно, к себе. Так будет лучше.
В кабинете Блюмкина Лацис предложил Троцкому сесть в кресло Блюмкина, но тот отказался. Он подошел к окну и стал смотреть на церковь. По крайней мере отец жив. Иначе Блюмкин не побежал бы за ним.
«Отец, отец… что за характер! Весь в меня, Теперь еще придется оправдываться — и за себя, и за всю партию». Троцкий даже улыбнулся.
— Кем вам приходится гражданин Бронштейн? — спросил за спиной Лацис.
— Отцом, — ответил Троцкий. — Он приехал с юга и искал меня. Он не догадался, что меня здесь никто не знает как Бронштейна.
Понятно, — сказал Лацис, — Вы можете ехать, у вас, наверное, дела, Лев Давидович.
А то освобождение заговорщиков потребует некоторого времени и некоторых формальностей…
— Надеюсь, вы не разделяете подозрений этого молодого человека? — спросил Троцкий.
— Бывают и у нас дураки.
— Если у него отдел по борьбе с иностранцами — заметил Троцкий, — значит, это кому-то нужно.
— Я не вмешиваюсь в высокую политику, — сказал Лацис. Я — ищейка.
— Боюсь, что мы с вами еще услышим эту фамилию, — сказал Троцкий. — На вашем месте я бы проверил, как он сюда попал и для чего его здесь держат.
Сначала вошел Бронштейн, за ним Лидочка, последним — Блюмкин. В дверях остановился чекист, который охранял заключенных, Видно, он не оставил их своими заботами, получив странный приказ Блюмкина.
— Отец! — Троцкий бросился к Давиду Леонтьевичу.
Тот стоял и молча глядел на сына.
Троцкий увидел, что один глаз старика заплыл, на щеке — кровоподтек.
— Кто это сделал? Скажи, какая сволочь это сделала?
— Лучше бы я не приезжал, — сказал дед Давид. — Лучше бы я пожил при немцах.
— Я сегодня же поставлю вопрос на заседании ЦИК, — сказал Троцкий Лацису. — Вашу контору следует прочистить от всякой примазавшейся к ней сволочи.
— Будьте уверены. Товарищ Блюмкин у нас больше не работает, — сказал Лацис.
— А меня били по спине и животу, — сказала Лидочка, — они сказали, что не хотят мне рожу портить…
— Тебя этот бил? спросил Троцкий и, не дожидаясь ответа, дал Блюмкину хлесткую пощечину. Голова Блюмкина дернулась, и он выскочил в коридор.
— Нет, — сказала Лидочка, — у них есть для этого страшные люди, Ужасные люди. Вы не представляете.
Давид Леонтьевич обнял Лидочку и сказал сыну:
— Эта девочка не испугалась и пошла в самое логово бандитов, чтобы выручить меня.
Запомни это, Лейба.
— К счастью, она была не одна, — ответил Троцкий. Он обернулся к Лацису:
— Надеюсь, я могу верить вашему слову, что эти методы будут искоренены из работы Чрезвычайной Комиссии. Это типичная контрреволюция, эти провокации выгодны нашим противникам.
— Я понимаю и совершенно с вами согласен, — ответил Лацис. — Я прошу всех пройти ко мне в кабинет, чтобы составить и подписать бумаги об освобождении граждан.
Понимаете, должен быть порядок. Во всем.
— Когда забирали, кто соблюдал порядок? — спросил Давид Леонтьевич. — Когда молотили хуже, чем при царе, кто соблюдал?
Они вышли в коридор и направились к кабинету Лациса.
Блюмкина в пределах видимости не было. Он отправился в медчасть, чтобы получить справку о болезни.
* * *В те дни, в середине июня 1918 года, в Омске образовалось временное сибирское правительство. Оно опиралось на чехословаков, которые тогда взбунтовались против большевиков.
Чехи, которые сыграли такую важную роль в русской гражданской войне, попали в Россию не по доброй воле.
Рассыпалась, умирала и никак не могла окончательно помереть громадная лоскутная Австро-Венгерская империя. И практически все народы, кроме австрийцев, в нее входившие, мечтали о независимости. А так как армия империи была в значительной степени составлена из мобилизованных инородцев, то многие принялись сдаваться в плен к русским. И в лагерях для военнопленных скопились сотни тысяч солдат и офицеров, которые требовали, чтобы их снова пустили в окопы, но с другой стороны.
Они желали сражаться за независимость своей родины. Чехи — Чехии словаки — Словакии, венгры — Венгрии, поляки (из южных воеводств) — Польши.
Царское правительство решило использовать пленных, вооружало их, сводило в полки и дивизии, посылало к ним для контроля и обучения русских офицеров, но немногие из новых союзников успели принять участие в боях. После революции эти полусформированные полки стали для большевиков опасны. Идея новых правителей России помириться с Германией и Австро-Венгрией была им отвратительна, Они ее воспринимали как предательство. Поэтому первый и второй польские корпуса начали воевать с наступающими германскими частями в Белоруссии и на Украине, а чехи, которых насчитывалось примерно 60000 человек, дисциплинированных, вооруженных, имевших своих командиров, потребовали, сговорившись с французами, чтобы их отправили на дальний Восток, а там союзники переправят их морем на фронт против Австро-Венгрии.
Большевики этих чехов и поляков боялись.
И начали суетиться.
Будь они спокойнее и опытней в военных делах, они бы сделали все возможное, чтобы как можно скорее избавиться от чехов и поляков мирным путем. Но отношения с братьями-славянами портились день ото дня, и большевики пришли к выводу, что те готовят восстание, Поляков, собравшихся в Екатеринбурге, окружили и перебили — лишь некоторым удалось убежать в Мурманск и Архангельск, а то и на юг — в Одессу. Но чехов было куда больше, и они были отлично организованы. Эшелоны с ними медленно двигались на восток, растянувшись на сотни километров от Волги до Омска.
Ехали чехословаки не в вакууме. В каждом городе на каждой станции они общались с местной властью и местными политиками, И они понимали, что большевики — их враги.
Их следует опасаться и верить им никак нельзя, В Челябинске, где их затормозили и не пускали под разными предлогами дальше, они сговорились с тамошними демократами и разогнали Совет.
Известие об этом всполошило Москву.
Был отдан приказ всем Советам по Сибирскому пути разоружать чехов. А тем временем 25 мая чехи, вступившие в открытый конфликт с советской властью, заняли Мариинск, и 8 июня вал большой город Новониколаевск, известный ныне как Новосибирск.
Московский приказ опоздал.
За несколько следующих дней чехословаки захватили все станции к западу. Вплоть до городов на Волге — Самары и Сызрани.
Восстание чехословаков распространялось неотвратимо, железные дороги оказались теми артериями, по которым текли микробы болезни.
На юге белые части остались без командира. 17 апреля случайным снарядом под Екатеринодаром убило генерала Корнилова. Принявший командование Антон Деникин отступил в район Ставрополя. Красные отряды под командованием жестокого садиста Сиверса залили кровью казачьи области. Немцы вошли в Донбасс, они торопилась захватить угольный бассейн.
