Гном - Цивилизаtion
Следы лесной тропы замечал даже я. Ветки кое-где были сломаны, трава и листва примята. Чем дольше мы шли, тем сильнее и громче билось мое сердце. Рано или поздно преследование должно закончиться. Неожиданно Тыкто поднял руку, и все остановились.
— Люди близко, — сказал он шепотом.
Солдаты крепче взялись за оружие. Гонец приготовился рвануть в сторону лагеря. Тихо и осторожно наш отряд стал продвигаться вперед по тропе. Вскоре послышались голоса. Через щели в листве появились очертания лагеря. Горел небольшой костер, несколько женщин возились с детьми, мужчин не было. Хотя нет, один все же стоял на страже. Это был солдат из шайки Ахомита.
— Женщины не из племени Сыхо, — прошептал Тыкто.
Я уже и сам это понял. Сидевшие у огня люди были грязные и худые. Больше всего они напоминали мне тех пленников, что мы захватили во время «ослиной кампании». Но где же остальные бойцы? Где мужчины?
Ответ мы узнали примерно через полтора часа. К костру стали стекаться группы людей под конвоем солдат Зота и Ахомита. Мужчины тащили вязанки дров и тяжелые корзины. Женщины несли снопы крапивы и лукошки с ягодами. Все они были безоружны и худы, многие совершенно без одежды. Вскоре появился сам Ахомит с отрядом из десяти человек. Перед ним понуро шли около двадцати женщин с детьми и пятеро мужчин. Находившиеся в лагере воины радостно приветствовали вернувшегося командира. Всё говорило о том, что он вернулся с хорошей добычей.
Не желая больше продолжать наблюдения, Тыкто встал во весь рост и громко гаркнул:
— Ахомит!
Все резко обернулись в нашу сторону. Остальные воины последовали примеру вождя и поднялись из укрытия. Поняв, что больше отлеживаться смысла нет, и мое присутствие скорее поможет мирному разрешению ситуации, встал и я. Тыкто спокойно пошел в сторону удивленных нашим появлением команчей. Он заткнул топор за пояс, видимо, уверенный, что агрессия уже неуместна. Я едва поспевал за ним. Ахомит стоял растерянный, не понимая, почему мы здесь и что от него хотим.
— Откуда эти люди? — как можно строже спросил я, подойдя ближе. — Кто они?
— Я убил вождей, они мои, — ответил взявший себя в руки Ахомит.
Бросив вопросительный взгляд на Тыкто, я понял, что преступления, похоже, не было. Вождь расслабленно стоял и разглядывал находившихся вокруг людей. Картинка вырисовывалась довольно простая. Пользуясь превосходством в оружии, боевой подготовке и прочной защите, Ахомит вместе с двумя отрядами бойцов, легко захватывал мелкие окрестные племена, обращая их в своих рабов. Солдаты за военные вылазки получали заработок, превышающий их доход от охоты или ремесла, а воевать им явно нравилось больше, чем месить глину. Рабам приносили испорченную пищу, непригодную для продажи. Сто с лишним человек обеспечивали Ахомиту серьезный доход.
Воины Тыкто общались с коллегами, спрятав оружие. Пленные дикари испуганно жались друг к другу. Их словно не замечали.
— Приходи завтра ко мне, — сказал я Ахомиту, насупив брови, и жестом показал своим, что здесь больше делать нечего.
Глава 47
По пути назад я спросил Тыкто, что он думает обо всей этой истории.
— Они нашли их далеко. Там, где заходит солнце. Он убил вождей, и теперь эти люди стали его гоцэ.
— Гоцэ?
— Ахомит говорит, что им надо делать, или может их убить.
Объяснения Тыкто были настолько простые, словно он рассказывал, как сходил попить.
— То есть у Ахомита теперь свое племя?
— Это не племя. Это гоцэ. Он их вождь.
— Он их вождь, но это не его племя?
Тыкто посмотрел на меня настолько снисходительно, что мне захотелось оскорбиться.
— Ахомит в племени Чука. У него не может быть племени.
Я, в самом деле, не очень понимал все эти хитросплетения в субординации.
— Но ведь Чук сам убил Сыхо и стал вождем его племени!
— Чука послал на войну Ыката.
Если бы не несколько часов пути, я бы наверняка начал раздражаться. Сейчас же манера Тыкто выдавать информацию позволяла скоротать время.
— И что с того?
— Ыката был вождем Чука.
Спокойно, Гном, спокойно. Постепенно я разгадаю этот ребус.
— Ыката был вождем Чука, и у Чука теперь есть свое племя.
— Да.
— Почему?!
— Ыката послал его на войну с другим племенем, а сам остался. Значит, Чук может взять племя себе, если победит.
Кажется, я начинал понимать.
— То есть обычно на войну должен идти сам вождь?
— Да, — коротко ответил Тыкто.
— А если кто-то из племени решит самостоятельно сходить на войну и захватит пленного, то это будет лишь пленник?
— Гоцэ, — кивнул он.
— А если его пошлет вождь, то из захваченных пленников можно будет создать племя? — еще раз переспросил я.
— Да, — по-прежнему не меняя тона, подтвердил Тыкто.
О как! Теперь ясно. Судя по сообщению от Чука, гласившего, что Ахомит ушел к нам, о захватнической кампании он не знал. Значит, как минимум своего племени Ахомит в лесу создать не может.
— А Чук может сказать Ахомиту, что делать с этими людьми?
На этот раз Тыкто ненадолго задумался.
— Чук — вождь. Он — может, — наконец прозвучал ответ.
Ситуация прояснялась. В принципе, произошедшее было в рамках понятий того времени. Ахомит рисковал жизнью, проявил силу, подчинил себе рабов и выполняет теперь их руками задачи по снабжению. Все было правильно и в тоже время неправильно. Подобные рабовладельческие отношения шли вразрез с тем видом общества, которое я хотел построить. Оставшиеся два часа ходьбы я посвятил размышлениям, как сохранить отношения с Ахомитом, но в тоже время направить его действия в нужное мне русло.
Около полудня инициативный интервент все-таки пришел ко мне. Не собираясь снимать маску строгости, я начал допрашивать предприимчивого завоевателя.
— Сколько ты привел людей?
— Сто и еще сорок и шесть.
— С детьми?
— Да. Всего сто и сорок и шесть.
Солидно! Получается приличных размеров племя.
— Ты знаешь, что все люди из племени Тыкто и Чука должны платить налог?
— Да, — понуро ответил Ахомит. Похоже, именно этот момент беспокоил его больше всего.
— Я хочу, чтобы эти люди тоже могли получать деньги за работу и выплачивать дань.
— Но им не нужны деньги! Только еда!
— Тогда налог должен платить ты.
Ахомит еще больше помрачнел и задумался. Я не стал ждать его ответа и предложил решение, придуманное мною еще вчера.
— Послушай, что я скажу. Новые люди нужны в наших племенах. Это новые рабочие. Это хорошо. Я не хочу отбирать твоих гоцэ.
Ахомит сразу приободрился, видимо, вначале приготовившись к худшему.
— Люди делают работу и ожидают оплату за труд.
— Я даю им еду!
— Не перебивай. Ты даешь еду — это хорошо. Но они должны иметь возможность работать там, где им хочется.
— Ты хочешь забрать их к себе на стройку?
— Нет. Предложение такое. Ты переводишь людей ближе к моему лагерю. Они работают на тебя, ты их кормишь. И я буду проверять, что кормишь хорошо, не бьешь понапрасну.
Ахомит слушал. По его лицу было видно, что пока я не перегибаю.
— Их дети пойдут в детский сад и будут учиться. Подростки пойдут ко мне в школу. Взрослые станут помогать мне на стройке, и я буду платить за их работу.
Ахомит снова дернулся.
— Платить тебе. А не им. Но самое главное — я разрешаю не сдавать за них налоги. Но только один год.
Сделав паузу, я подождал, пока смысл этих слов дойдет до начинающего рабовладельца.
— Но ровно через год эти люди смогут выбирать, где им работать. Тогда они сами будут платить налоги и решать, трудиться дальше на тебя или уйти к другому.
Предложение особо не отличалось от того, что происходило сейчас, за исключением того, что через год Ахомит лишался дешевой рабочей силы. Зато теперь людей можно было открыто посылать на стройку, а не только на тайные сборы крапивы.
— Я скажу Чуку, чтобы он не брал с тебя налог за твоих гоцэ, и что ты делаешь хорошее дело для всех нас.
Похоже, упоминание имени вождя команчей подействовало. Ахомит боялся гнева Чука и опасался, что работники будут конфискованы. Но, поняв, что бизнес сейчас не пострадает, он даже решился на дерзкий вопрос.
— Я могу привести еще гоцэ?
Я обомлел от наглости, но потом задумался. Люди были нужны. Если кто-то будет отвечать за то, чтобы пленные вели себя адекватно и выполняли работу хорошо, то почему бы и нет.
— Приводи, — коротко ответил я, отметив про себя, что естественные потери при захвате других племен перестали меня сильно волновать. Пытаясь очеловечить дикарей, я сам невольно одичал.
Вскоре в полукилометре к западу от главной площади выросла Ахомитова слободка. Каждые пару месяцев она пополнялась небольшой группой новых полуголых работников.
