Гном - Цивилизаtion
Прошло примерно две недели, когда Цак пришел просить еще денег.
— Постой, ты же работаешь с прибылью. Это я должен у тебя забирать. Зачем нужны деньги?!
— Команчи приносят много крапивы для веревок. Я уже заполнил склад, а они все несут. И ягод с грушами уже некуда девать. Тоже от них привозят.
— Построй еще амбар. Если люди приносят хороший товар — надо скупать. Они же работали.
— Я построю. Мне деньги нужны, — снова повторил Цак.
Выдав ему тысячу чатлов, я вскоре забыл об этом разговоре. Большие запасы — залог стабильной экономики.
Наступил август, и я понял, что одним дополнительным амбаром обойтись не получится. В среднем мы снимали два с половиной центнера с гектара, и получалось, что должны собрать почти десять тонн зерна. Стройка плотины была остановлена, многие другие работы — тоже. Все племя, включая гастарбайтеров от Чука, работало на уборке урожая.
При нормальном потреблении зерна в полкилограмма на человека в день выходило, что за вычетом семенного фонда я мог обеспечить примерно сорок человек круглогодичным рационом из хлеба и каши. Конечно, мои жители были мясоедами, да и море давало много рыбы. Но все равно полей нужно иметь минимум в три раза больше.
Обильный урожай позволял выделить на семена не меньше трех тонн. Я твердо решил, что сельское хозяйство должно стать массовым занятием и был даже готов применить первые в истории агро-дотации. На очередной ярмарке, собрав активное население, я выступил с лекцией о преимуществе выращивания злаков. Студентов-агрономов было не так много, чтобы создать массовую популярность этого занятия, поэтому пришлось прибегнуть к небольшой пропаганде.
Растить зерно и правда получалось выгодно. Один гектар человек подготавливал к посеву примерно за десять-пятнадцать дней, в зависимости от почвы. Еще три дня на посев, пять дней в сезон на прополку сорняков, от семи до десяти дней на уборку и пять — на обмолот. Получалось около сорока дней, при этом хлеба с гектара выходило пара центнеров. То есть трудодень простого рабочего равнялся пяти килограммам зерна. Если учесть, что сейчас зерно стоило двадцать чатлов за килограмм, то заработок мог быть сумасшедший. Сто чатлов в день! Конечно, после массового производства цена на зерно упадет, но сейчас туземцам знать об этом было совсем не обязательно.
Популярно объяснив все преимущества жизни фермера, я немедленно предложил практическое решение. Рядом с моими полями будут нарезаны несколько участков, гектаров по пять каждый. Так, в случае засухи, можно будет провести ирригацию от арыков. Но, если фермер захочет, он может сделать поле и около своего жилища. Это было особенно важно команчам, пока не желающим переезжать в мой лагерь.
Тот, кто согласится обрабатывать поле, получает бесплатно двести килограммов зерна на семена. Правда, пятую часть урожая после уборки следовало вернуть. Такое количество выдаваемых семян на пять гектаров предполагало более плотный сев, чем тот, что я раньше использовал, но этот подход должен дать и более высокий выход зерна на единицу площади.
Разжевав бизнес-идею и предупредив о наказании за нецелевое использование субсидии, я указал на студента, ответственного за выдачу семенного фонда и выделение участков. Выразив надежду, что предпринимательская жилка пробудится у нынешних собирателей и охотников и мне удастся создать класс хлеборобов, я закончил лекцию и пошел по своим делам. После красноречивого выступления ко мне подбежал Ахомит.
— Я хочу получить зерно, — с комсомольской готовностью заявил он.
— Отлично. Подойди вон к тому парню. Он даст тебе участок, если, конечно, хочешь сеять здесь.
— Нет, я хочу сеять на своем поле. И мне нужно все твое зерно.
Я внимательно посмотрел на Ахомита: не шутит ли он. Но туземцам юмор вообще был не свойственен.
— Ты все не посеешь. Это гектаров на сто, — улыбнулся я. Похоже, дикарь ошибся в подсчетах. Ну, ничего, бывает.
— Посею, — услышал я в ответ.
— Не говори ерунды. Для ста гектар нужно минимум человек пятьдесят. Придется целый месяц выбирать камни, разравнивать и перепахивать такое поле. А потом еще следить за ним.
— Я смогу, — упрямо повторил Ахомит. — Дай зерно.
Его настойчивость начала меня раздражать.
— Давай так. Получишь двести килограммов, как все. Этого хватит гектаров на пять, может на десять, если сеять пореже. Покажешь готовое поле — получишь еще.
— Договорились, — Ахомит быстро распрощался и отбыл на запад.
— Чудак, — только и нашел я, что сказать ему вслед.
Через две недели он снова поймал меня и попросил сходить посмотреть на новое поле.
— Быстро ты! — удивился я. Видимо, подрядил пятерых работяг, проныра.
Взяв пару студентов-агрономов, чтобы на примере полей Ахомита показывать, чем отличается хорошо обработанный участок от сделанного дилетантом, мы двинулись по направлению к команчам. Через четыре часа ходьбы мы немного свернули в сторону гор, и вскоре я увидел огромное вспаханное поле. На первый взгляд его размер был гектаров пятьдесят, но затем, померив границы шагами, я понял — не меньше семидесяти. Несмотря на то, что перепахано было весьма посредственно, камней на участке не было. Работа была проделана колоссальная.
— Ты здесь целый год, что ли, готовился? И с кем?
Ахомит стоял и скромно улыбался.
— Дашь зерно?
Передо мной красноречиво лежали гектары свежевспаханной земли. Уговор Ахомит выполнил, но что-то здесь было не так.
— Дам. Половину, — коротко сказал я.
— Не хватит!
— Хватит. Сеять будешь редко. Я же не могу полагаться только на тебя. Надо раздать и другим. А на следующий год засеешь из урожая сколько хочешь.
Возвращаясь к себе в город, я не переставал думать, каким образом этому пройдохе удалось подготовить такое огромное поле. Надо будет понаблюдать за тем, как он будет сеять.
Глава 46
Цаку в очередной раз притащили скирду сушеной крапивы. Плетельщицы не справлялись, хоть и работали не покладая рук. Склад был забит не только стандартными веревками, но и канатами всевозможных толщин. Видя, что скоро мы по уши погрязнем в крапиве, я сказал Цаку, чтобы не отдавал поставщику деньги. Возник ожидаемый конфликт, в который пришлось вмешаться.
— Больше крапивы не нужно, — втолковывал я команчи. — Приносите грибы, дрова, орехи. Крапивы хватит! За эту заплатим, но потом, в следующий раз, когда принесете что-то другое.
— Заплати сейчас! Ахомит заругает, — взмолился предводитель носильщиков. Меня аж передернуло.
— Ахомит?! Так это он заваливает нам склады? Передай ему, пусть придет сам. Я лично хочу с ним поговорить.
Носильщики потоптались и ушли, а я ходил по лагерю недоумевающий и злой. Ну, надо же! Опять этот жучара. И даже Цак не знал. Ничего, придет — выведу его на чистую воду. Но Ахомит не пришел ни в тот день, ни на следующий, ни через один.
Я послал гонца к Чуку со срочной просьбой привести ко мне Ахомита. Прибежавший на следующий день скороход передал следующее:
«Ахомит и Зот ушли к вам с отрядами две недели и три дня назад».
Что за чертовщина! Два командира с отрядами по пятнадцать человек в каждом покинули племя, но до меня дошел только Ахомит. Причем он был без воинов, один, и примерно те же две недели назад ушел обратно на запад. Куда они могли деться? Выдвинулись собирать крапиву? Но это не мужское дело, да и не очень прибыльное. Еле на еду должно хватить. Две недели большой срок. Нужно было разбираться.
Попросив Тыкто собрать его отряд, мы в полном вооружении выступили на запад. С нами шли двое гонцов-подростков, готовых в любой момент бежать в лагерь за подмогой. Первое, что я хотел обследовать, — это поля, которые мне демонстрировали ранее. Подкравшись к ним, я надеялся увидеть хотя бы одного человека, чтобы выйти на след мутившего воду команчи. Но, увы, на полях были лишь птицы, клевавшие только что посеянное зерно. Я собирался идти дальше к Чуку, но глаз первобытного человека видел гораздо больше современного горожанина.
— Здесь было больше десяти рук мужчин. И столько же женщин, — сказал Тыкто, глядя на подсыхающую землю.
— Ого! Куда они пошли? К Чуку?
Тыкто молча двинулся по направлению к команчам, но, выйдя на основную тропу, остановился.
— Люди были здесь, но шли не к Сыхо, а вниз, к морю, — Тыкто упорно называл команчей именем убитого шамана.
Отряд двинулся в лес вслед за Тыкто. Лучники достали из колчанов стрелы, а солдаты вытащили из-за поясов топоры. Сердце тревожно забилось. Я уже стал забывать о войнах и стычках, а бойцам, похоже, было по душе вновь взяться за оружие. На некоторых лицах блуждали улыбки. Мне же было совсем не до веселья.
Следы лесной тропы замечал даже я. Ветки кое-где были сломаны, трава и листва примята. Чем дольше мы шли, тем сильнее и громче билось мое сердце. Рано или поздно преследование должно закончиться. Неожиданно Тыкто поднял руку, и все остановились.
