Гном - Цивилизаtion
Вскоре в полукилометре к западу от главной площади выросла Ахомитова слободка. Каждые пару месяцев она пополнялась небольшой группой новых полуголых работников.
Глава 48
С появлением туземцев из других племен жизнь общества как будто улучшилась. Уже никто из старожилов не месил глину и не носил каменные блоки. Вся простая и тяжелая работа делалась людьми Ахомита. Но была и оборотная сторона медали: Гоцэ постепенно осмелели и слонялись в свободное время по лагерю. Главная площадь вечером становилась весьма оживленной. Цак даже нанял еще одного смотрителя за товарами, поскольку участились случаи мелких краж съестного. Несмотря на две публичные порки, гастарбайтеры продолжали искать возможность стащить еду.
Не лучшая ситуация творилась и около столовой. Вечно голодные работяги рыскали в поисках объедков или оставленного без присмотра блюда. По сравнению с ними мои туземцы казались высококультурными людьми. Они нормально одевались, ели суп ложкой и пользовались тарелками. Я уже не говорю о том, что пришлые практически не понимали по-русски и часто объяснить им что-то можно было лишь через толмача или обычной грубой силой.
Но главное — это запах. Нет, безусловно, прежние работники тоже не благоухали, но теперь, казалось, весь город источал зловоние. Ахомит притащил отменный первобытный сброд, и мне приходилось с ним жить.
Перевоспитание — процесс естественный, но занимает время. Помыть же туземца можно незамедлительно. Следуя этой простой логике, около печей для обжига керамики был заложен фундамент для бани. Тут же, у речки, была выкопана купель. Пока работяги старательно выкладывали из камня стены будущего spa-комплекса, я работал над системой подачи воды. Пускать ее самотеком было уже нецелесообразно — постоянного напора речки попросту не хватит на снабжение кухни, моего дома и водяного колеса.
Пришлось делать чигирь — колесо с черпаками, которое будет перекачивать воду по мере надобности. Понимая, что в перспективе потребителей станет больше, рядом с новой плотиной я сделал что-то вроде небольшого бассейна из камней, в который колесом накачивалась вода. От этого бассейна шла первая водная трасса прямиком к будущей бане, но резервуар предусматривал подключение и других потребителей. Мини-акведуки могли вести в любое место в моем городе, к счастью, перепад высот это позволял. Решение это работало на перспективу, так как плотина все еще не была закончена. И это несмотря на то, что близился Новый год. Зато, когда водохранилище наполнится, можно будет снабжать водой весь поселок, а не бегать с горшками к озеру. Для чигиря как нельзя пригодятся ослы, до этого задействованные лишь на перетаскивании тюков. Двое животных должны будут уныло бродить по кругу, выдавая напор примерно литр в секунду.
Взяв стахановский темп, труженики закончили баню уже через месяц. После небольшого предбанника с высоким порогом, (чтобы не заходил холодный воздух), начиналась непосредственно парилка. В ней посередке стояла печь, в которой нагревались лежащие над огнем камни. Дым, однако, все равно просачивался, поэтому после растопки происходил выпуск первого пара. Вода выплескивалась на камни, и пар кратковременно расширял воздух в помещении, выгоняя накопившийся горький дымок. В бане царил чуланный сумрак. Для света предусмотрели лишь несколько небольших отверстий.
Как и следовало ожидать, добровольно в темную преисподнюю не пошел ни один из туземцев. Пришлось показывать личный пример. Взяв с собой Тома, которому не привыкать работать в жаре, уговорив Тыкто, Быка, а главное, Ахомита, мы в костюмах Адама проникли в парилку. Несмотря на то, что принцип действия был многократно объяснен, Ахомита, через мгновение после пуска пара, мы ловили уже в предбаннике. Первая помывка закончилась за пятнадцать минут. Облившись водой из приготовленных кувшинов, красные от пара дикари вышли на свет, доказав присутствующим, что мгновенная смерть им точно не грозит.
Вслед за нами баню посетило еще пара дюжин мужиков. Новый пар я им уже не пускал, чтобы окончательно не поломать психику. Люди просто посидели в жаре и окатили себя теплой водой.
Через неделю к гигиене более или менее привыкли, и помывка сделалась обязательной. Были определены мужские и женские дни. В промежутках между банными днями все рабочие были принуждены принимать вечерний душ, выливая на себя кувшин подогретой воды. Заставлять их залезать зимой в холодную горную реку у меня не поднялась рука. Город, наконец, перестал походить на сборище бомжей. По данным последней переписи, в нем постоянно проживали триста семьдесят человек, и больше половины из них были приведены Ахомитом. Еще около сорока пришли от команчей в поисках лучшей работы. Такими темпами мы должны стать крупнее племени Чука уже в ближайшее время.
Сами собой сформировались несколько классов, в том числе и своеобразная элита общества. В нее автоматически попали Тыкто, Бык и Ахомит — как командиры отрядов, Цак, как, наверное, самый известный человек в округе и повзрослевший Том, укрощающий металл. Особое положение занимала Лиа как сборщик налогов и моя будущая жена, но она была женщиной, хотя и уважаемой, что автоматически не позволяло ей забраться на вершину первобытной иерархии.
К элите подбирались мои выпускники, которые смогли организовать своих рабочих и теперь занимались больше руководством, чем физическим трудом. А также несколько команчей, сделавшие из своих больших семей успешные трудовые артели. Грубо говоря, сливками общества был тот, кто мог позволить себе строить собственный каменный дом, используя получаемые доходы. Таких, правда, было пока не больше десятка.
Если для большинства дикарей баня была скорее повинностью, то для нашего бомонда это стало приятной традицией. Воскресными вечерами парилка растапливалась специально для нас. Однажды я решил, что пришла пора подключить к процессу березовые веники, и парение пошло с невероятным весельем. Лежащий на скамье орал, а банщик истошно хохотал, захлестывая жертву порой до кровяных царапин. Быка парили вдвоем, ему же самому веник не давали из соображений безопасности. Меня разрешалось хлестать только Тыкто, который в четверть силы, но все равно едва не выбивал из меня душу. Само собой, после первой такой экзекуции я выскочил на улицу и с криком прыгнул в ледяную купель. Вода приятно остудила тело, и в парилку я вернулся как заново родившийся. Мои коллеги по пару смотрели на это представление с великим недоумением. Вода была абсолютно ледяная. Но Кава на то и Кава, чтобы быть не таким как все, решили они. Как я ни пытался доказать обратное, туземцы были глухи к воззваниям. Лишь после того, как я изрядно прожужжал мужчинам все уши о пользе закаливания, они, не сговариваясь, и исключительно для эксперимента, бросили в купель хорошо пропаренного Цака. Выскочив оттуда с проворством кота, взбешенный торговец таки подтвердил, что студеная вода после веников действительно имеет живительную силу.
Стоит ли говорить, что темными воскресными вечерами посмотреть на голых орущих мужиков, ныряющих в обжигающую холодом воду, собиралась вся деревня. Но нам, если честно, было наплевать. После парилки мы сидели в предбаннике, завернувшись в пледы из заячьих шкурок, и пили чай, сделанный Пхо. Туземцы выучили слово «кайф», которое осмысленно повторяли за мной, цедя ароматную жидкость. От Цака мы узнавали новости и сплетни, от Ахомита — истории про его походы. Тыкто обыкновенно молчал и пил, шумно прихлебывая.
Глава 49
В один из поздних вечеров я сладко заснул после очередной банной посиделки. Неожиданно мне приснился Седой, стоявший около моего компьютера и укоризненно смотревший на падающий график. За стеной истошно кричали трейдеры. Визжали женщины. В оперзале творился какой-то ад, но Седой не обращал на это никакого внимания. Дикий крик раздался совсем уже под дверью кабинета, и тут я проснулся. Через пару секунд, когда сознание вернулось, я с ужасом понял, что вопли раздаются с улицы.
Выглянув через узкое окошко, я увидел, что по лагерю бегают темные силуэты — кто-то с оружием, кто-то без. Разобрать во мраке было невозможно. Постепенно около костра на главной площади стали собираться наши воины и остальные жители. Скучковавшись по несколько человек, воины уходили в темноту в попытках поймать и убить таинственных нарушителей. Крики стали слышны все дальше, а затем и вовсе стихли. К костру подходило все больше людей. Вышел из укрытия и я. До утра никто не ложился, обращая копья и топоры в сторону густой темноты. Долгожданный рассвет позволил, наконец, оценить ущерб и немного разобраться в произошедшем.
Ночной кошмар вылился в шестнадцать убитых и около сорока раненых. В основном это были люди Ахомита и те, кто жил в шалашах. Ни одного тела нападавших найти не удалось. Следы уходили в сторону команчей и терялись в степи. Происшествие сильно деморализовало меня. Впервые после нападения Сыхо безопасность племени была поставлена под угрозу.
