Прорвемся, опера! - Никита Киров
Жил Федюнин на пятом этаже, так что Василий Иваныч под конец уже запыхался. Хорошо, что приехали раньше, у нас будет время перевести дух, а вот бандитам придётся сразу огребать после подъёма. С другой стороны, нам потом тащить их с самого верха вниз.
— Если что, — Устинов вытер вспотевший лоб. — Пинками их спустим по лестнице, ничё страшного. Морды здоровые, не поломаются.
Федюнин уже ждал нас. Гипс ещё не сняли, и он ковылял на костылях. При виде нашей компашки его глаза округлились.
— Ну что, — сказал я. — Ждём гостей. Сан Саныч, это твой клиент. Охраняй!
Пёс важно прошествовал вперёд и сел рядом с Федюниным. Тот его неуверенно погладил, а Сан Саныч понюхал его руку и чуть подбросил её носом себе на голову, чтобы он продолжал.
Я присмотрелся к его повадкам, мне было интересно, как поведёт себя тут Сан Саныч. А то одно время считал байками, что собаки чувствуют плохих людей, но сам видел, и не раз, что на некоторых личностей рычали даже воспитанные псы. Хотя знакомые кинологи поговаривали, что дело в нестабильном состоянии психики человека, мол, собаки прекрасно это улавливают. Как знать.
Сейчас всё спокойно, так что я внутренне себе кивнул — значит, получится перевоспитать Федюнина, мир только выиграет, если такой киллер как он свернёт на другой путь. И с Орловым всё выйдет отлично.
— Чаю? — предложил хозяин.
— От рюмки чая не откажусь, — Устинов захихикал с кухни. — Или чего покрепче.
Федюнин жил в однушке, почти типовой хрущёвке, с совмещённым санузлом и с заставленным хламом балконом. В зале мебели мало, только диван, стол у окна, на котором стоял телевизор и видик, и несколько стульев. Я прошёл к столу и посмотрел на стопку видеокассет.
Эти были без ярких обложек на коробке, название каждой записано на бумажной ленте, приклеенной к кассете. Сами кассеты трёхчасовые — на такие влезало два фильма, вот все их и брали. Только такие кассеты у нас и ходили, продавались вовсю, а вот лицензионные, в пластиковых коробках, стоили непомерно дорого, ими редко кто мог похвастаться.
Я провёл рукой по стопке, узнавая фильмы, которые тогда смотрели. «Леон», «Уличный боец» и «Трудная мишень» с ван Даммом, «Горец» и «Горец 2», «Бетховен» (тоже первая и вторая части), удивительный для тех времён «Водный мир», новенький «Лепрекон 3», «Слепая ярость», затёртые «Кровавый спорт» и «Голый пистолет». Сесть бы вот так просто перед телевизором, слушать звук, как видик мотает кассету, а потом смотреть фильм с одноголосой озвучкой Володарского, Гаврилова или Михалёва…
Но пока некогда отдыхать. Обошли квартиру, прикинули, как лучше всё сделать. Толик спрятался на балконе (сел у складного стола, чтобы не увидели с улицы), Василий Иваныч остался в туалете, а мы с Якутом разместились на кухне. Благо там была дверь, хоть и со стеклом, но заклееным, так что я мог наблюдать за ситуацией в щели и не раскрывать себя.
А Федюнин остался с Сан Санычем в комнате, ожидая гостей.
— Ты делал запросы, — тихо сказал мне Якут, — насчёт нового места жительства некоторых пропавших по тем адресам, что я тебя давал. Ответ вечером пришёл, кстати. Не живут они там, адреса левые. Некоторых вообще не существует. А в прокуратуре-то отказные настрогали… Надо им сообщить, чтобы отменяли и возбуждали.
Разговор прервался долгим звонком в дверь, а потом в неё с силой забарабанили. Так нагло ломятся только бандиты… ну и менты, чего уж скрывать.
— Открывай, б**! — раздался гундосый крик, слышно было очень чётко. Хрущёвка же, все соседи на всех пяти этажах сейчас это слышат.
— Открыто! — сорвавшимся голосом крикнул Федюнин.
Я напрягся и присмотрелся в щелку, чтобы видеть вошедших. В прихожей рванули на себя дверь так, что она хлопнула в стену, а потом раздался топот. Вошли несколько человек… один снял кожанку, оставшись в майке. Качок, на плече видна татуировка с русалкой.
— А то куртку мне уделаешь всю кровякой, — гундосо пояснил он и повесил кожанку, нагло сбросив с вешалки прямо на пол другие вещи. У старой ветровки Федюнина при этом оторвалась петелька. — Ну чё, чепушила, — качок пнул табуретку из прихожей, и с неё свалился телефон, жалобно звякнув. — Лавэ достал? Или опять в больничку захотел? Семьсот баксов гони.
— Ты же говорил — пятьсот.
— Ты чё, попутал чё-то? — со злостью спросил качок и повёл плечами. — Ты где там шкеришься, падла? Ща мы тебя…
Качок шагнул дальше, в комнату, один из его спутников хвостом следовал за ним, а вот второй, высокий и мрачный, двинулся на кухню…
И я его узнал. Видел на фото его перекошенную рожу, только уже мёртвого. Умирал-то он тяжко, ведь ему выстрелили в живот.
Это один из тех двоих, что нашли в жигулях после убийства отца. Водителю прострелили лицо, так что его черты я не знал. А вот этот явно был тем самым человеком, сидевшим позади, который должен был задушить Федюнина удавкой…
Волнение у меня было, но приятное. Теперь я видел, что копаю в правильном направлении. И пусть это обычные шестёрки, через них я смогу выйти на того, кто мне нужен.
Бандит уже протянул руку, чтобы взяться за дверь и открыть её.
— Э, чё за дела? — раздался вскрик из комнаты. — Чё за х**ня блохастая? Ты чё, собаку себе завёл? Думаешь, поможет?
Высокий бандос начал открывать дверь. Я с силой её толкнул, и она стукнула его в лоб с глухим звуком.
— Вася, погнали! — за моей спиной прокричал Якут. — Паха, туда, я его держу!
Он насел на высокого и сразу его скрутил, а я влетел в комнату. Устинов уже оприходовал одного из бандитов, чуть не опрокинув стол, Толян выскочил с балкона ему на помощь.
А вот качок замер в углу, забравшись на диван с ногами. Сан Саныч стоял перед ним, скаля зубы. Рычал он громко, а в его глазах отражался зелёный злобный огонёк.
— Убери, — прошептал качок, глядя на меня испуганным взглядом. — Убери её!
— Не её, а его, — поправил я и повернулся к побледневшему Федюнину. — Это он — Вагон?
— Д-да, — выдохнул тот.
— Это ты, падла, нас сдал, — прошипел Вагон. — Я тебя…
Сан Саныч зарычал громче, а браток прижался к
