Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

— Сеньор Иньиго, вы ведь понимаете, что это просто детская блажь и она пройдёт, когда Изабелла повзрослеет? — спросил он.

— Надеюсь сеньор Чакон, надеюсь, — вздохнул я, — но попрошу сеньора Альваро, не быть больше столь усердным в описании моих приключений.

— Эх, а я потеряю единственный источник новостей из внешнего мира, — вздохнул с улыбкой Гонсало Чакон, — буду опять чувствовать себя затворником.

— Ваша служба сеньор Чакон важна, можно сказать самая важная, — я покачал головой, — то, что сейчас вложится в головы инфантов вами, будет с ними всю жизнь. Не недооценивайте свою важность.

— Благодарю вас сеньор Иньиго, что не я один это понимаю, — вздохнул он.

— В любом случае, рассказывайте, чем я могу вам ещё помочь, — улыбнулся я, — я взял с собой много золота в этот раз.

— О, сеньор Иньиго, это вы зря сказали, — улыбнулся он, показывая, что шутит, — но я бы не отказался провести ремонт главного донжона. Зимой становится уже слишком холодно.

— Давайте наймём инженера и архитектора, — просто предложил я, — составим смету и обозначим ему фронт работ.

— Это будет дорого сеньор Иньиго, лучше заделать своими силами самые проблемные участки, — удивился он.

— Я так не могу, сеньор Чакон, — покачал головой, — сделаем всё капитально и качественно. Отправьте гонцов в ближайшие крупные города, скажите объявляем конкурс на ремонт замка.

— Хорошо, сеньор Иньиго, — кивнул он, — пусть так и будет.

Глава 21

24 сентября 1457 A . D ., замок Аревало, королевство Кастилии и Леона

— Сеньор Иньиго, так нечестно! — Альфонсо возмущённо смотрел, как я поставил ему мат за четыре хода.

— Погодите инфант, — не понял я, — вы сами сказали, что весьма преуспели в шахматы, поэтому я играл с вами серьёзно!

— Да, но не за четыре же хода! — возмутился ребёнок.

— Хорошо, за сколько ходов вы бы хотели, чтобы я его вам поставил?

— Я вообще-то хотел у вас выиграть! — возмущению инфанта не было предела.

Его учитель математики, который и обучил его этой игре, вмешался в наш спор.

— Инфант, позвольте мне попробовать поиграть с его сиятельством, — вышел он и Альфонсо тут же радостно посмотрел на него.

— Да, Карл, покажите нам как нужно играть!

Мат в десять ходов показал класс, но правда не с той стороны, на которую он рассчитывал.

Лицо учителя вытянулось.

— Ваше сиятельство, вы очень сильны, — не стал он искать причин своего поражения, а просто поднял руки, — мне бессмысленно соревноваться с вами, нужен более сильный противник.

— Им буду я! — тут же нарисовалась пигалица, которая потеснила учителя и села за стол, допустив сразу две грубейшие ошибки на первых же ходах.

— Мат в два хода, — передвинул я ферзя на нужную клетку.

Глаза ребёнка метались по доске, пытаясь найти решение, но после допущенных ошибок его не было, так что Изабелла спрыгнула со стула и зарыдав, побежала прочь.

Я тяжело вздохнул, выиграть шестилетнего ребёнка, супердостижение для человека с нейросетью.

— Ваше сиятельство не расстраивайтесь, — учитель понял моё настроение, — поддаться тоже было неправильно, инфанта должна понимать в какие игры ей стоит вмешиваться, а в какие нет. Лучше это произойдёт сейчас, чем в будущем.

В комнату вошла Клара Альварнаэс, спросив у нас, почему инфанта выбежала в слезах и ничего не хочет рассказывать о случившемся. Альфонсо показал на шахматную доску, где было всего сделано всего несколько ходов и объяснил.

— Она подумала, что сможет обыграть сеньора Иньиго.

Сеньора Альварнаэс улыбнулась, и ушла, видимо её успокаивать. Получилось у неё это с трудом, но Изабелла не разговаривала со мной до самого ужина, дуясь на меня со всей своей детской непосредственностью.

* * *

27 сентября 1457 A . D ., замок Аревало, королевство Кастилии и Леона

Я сидел на стуле, укутанный одеялами и смотрел, как сержант из охраны замка, тренирует Альфонсо, показывая ему базовые упражнения для навыков фехтования. Рядом со мной сидел Гонсало Чакон и Алонсо. Неслышной тенью подошла инфанта и поджав губы поинтересовалась у меня.

— Сеньор Иньиго, а как выглядит Фердинанд Арагонский? — спросила она, всё ещё обиженная на меня за шахматное поражение.

Я задумался, затем попросил Алонсо.

— Принеси мой набор пожалуйста.

— Конечно, сеньор Иньиго, — он кивнул и вскоре принёс листы бумаги, угли и мольберт.

Гонсало Чакон и сама Изабелла с удивлением на всё это посмотрели, поскольку по прибытии в Аревало я ещё ни разу не рисовал. Я же, прикрыв глаза вспомнил принца и открыв их, взяв уголь в руки, стал со скоростью принтера делать его фотографию. Ничем другим я не мог это назвать, поскольку творчеством делать точную копию портрета человека, у меня язык не поворачивался. На всё ушло минут двадцать, и я вручил Изабелле готовый чёрно-белый портрет юного принца.

— Держите.

Та, открыв рот, как впрочем и управляющий замка, смотрели на рождённый прямо на их глазах точный портрет.

— Я не знал сеньор Иньиго, что вы так хорошо рисуете! — изумился сеньор Чакон, — принц, словно живой!

— А меня, меня вы, также сможете нарисовать? — тут же попросила у меня Изабелла.

— Конечно, — кивнул я, — сядьте удобнее и выглядите красиво.

Девочка поправила платье, поправила чепец, и подняла подбородок. А я же стал рисовать не эту инфанту, а ту, которая сидела у меня на кровати, со скрещёнными на груди руками и весьма упрямо выглядящую.

Рядом со мной вскоре начали фыркать мужчины, когда стали видеть отличие того образа, который пыталась создать Изабелла, и того, что появлялся у меня на листе бумаги.

Наконец Гонсало Чакон зажав рот, отошёл от меня, а следом за ним и Алонсо, не в силах выдержать смех. Изабелла удивилась их поведению, заподозрила неладное, стала злиться, и оттого, мой образ получился ещё лучше, чем я задумывал изначально.

— Вот моя принцесса, держите, — закончив, я протянул ей рисунок.

Она с радостью его взяла, посмотрела на упрямого ребёнка со скрещёнными руками и весьма набыченным видом и молча порвала рисунок.

— Наш повар нарисовал бы лучше, — с этими словами, она гордо удалилась.

Правда вскоре