Кодекс спецназовца - Алексей Викторович Вязовский
КВС повернулся ко мне, помахал рукой.
– Извините – нам нужна связь с вышкой.
– Да, да, я уже закончил.
Попрощавшись с дежурным и поблагодарив пилотов, я отправился обратно в салон. Выходит, зря нас так срочно сдернули. Или нет? Может, тут есть еще какая-то подоплека? Штурм был проведен по классике, без косяков, начальство явно довольно. Но это оно довольно Тоомом.
Я тихо подозвал к себе Байкалова, показал ему американскую медаль.
– Это твоя. За Лонг-Айленд. Поздравляю.
– Товарищ подполковник!! – Пушкин аж открыл рот. – Спасибо!
– Подожди пасибкать. Тут такое дело… – я замялся. – На получение иностранных наград должно быть согласие руководства Комитета. У нас его нет. Могут быть проблемы.
– Какие? Отберут?
Пожал плечами:
– Я-то тебя прикрою, скажу, что с моего согласия все. Но могут потаскать по всяким собраниям и комиссиям. Решай сам.
– А что дает медаль? – поинтересовался лейтенант.
Я засмеялся:
– Бесплатный проезд в подземке Нью-Йорка. Если честно – сам не знаю. Так быстро уезжали, что не успел выяснить. Могу только сказать, что мы первые иностранцы, которые получили эту награду.
Самолет начал делать крен, на табло загорелось: «Пристегните ремни». По проходу пошла, покачивая боками, длинноногая стюардесса. Строгая такая.
– Товарищи! Прошу занять свои места, наш самолет готовится к посадке.
* * *
На таможне слегка стремался, но все прошло гладко. Слегка покопались в чемоданах, так, для галочки. Махнули рукой на коробки, что тащили громовцы. В основном с импортной техникой – видимо было какое-то указание. Личного досмотра не было – так что ювелирку я спокойно протащил на себе. Прямо до автобуса, который подали к центральному выходу Шереметьево. Там же была припаркована «Волга» Алидина. Сам он хмурый под зонтом стоял рядом с личным водителем, что-то перетирал. Ну все. Потекло говно по трубам.
– Давай в машину! – генерал махнул мне рукой, даже не поздоровавшись, полез внутрь «Волги».
– Что, тащ подполковник, одолжить вазелин? – Незлобин воспользовался тем, что мы выходили самыми последними, начал меня подстебывать. Вот такие они, боевые друзья.
– За своим очком смотри, – буркнул я, ставя чемоданы на асфальт. Вот почему Родина так всегда несладко встречает? Сначала грозный погранец в будке, который тебя просвечивает насквозь взглядом-рентгеном. Потом легкая июньская гроза со шквалистым ветром, молниями. Наконец, озлобленный генерал, которому, походу, прилетело от вышестоящих товарищей. Сейчас по цепочке огребу я. Так, какая у меня система защиты? Доносы Вилорика? Я глянул на цэковца, которого тоже забирала «Волга». Только серая. Вполне. Что еще? «Гром» отработал отлично, даже без начальника. Это не только мне в плюс, но и всему управлению. Нет, не буду я виноватым. В обороне победу не получишь – надо идти в атаку.
Я отдал чемоданы водителю, он начал укладывать их в багажник.
– Здравия желаю, Виктор Иванович… – залез в «Волгу», сел рядом с генералом.
– И тебе не кашлять, Орлов.
За окном машины бумкнул удар грома. В машину сел водитель, спросил:
– В управление?
Генерал буркнул короткое «да», и мы поехали. Всю дорогу молчали – не при водителе же выяснять отношения. Только спросил про жену и дождался такого же короткого «все нормально».
Спустя час рулежки по лужам мы уже были у Большого дома. Лубянка встречала новой порцией молний, Феликс Эдмундович мрачно смотрел на наше прибытие.
– Да что происходит-то?! Зачем было лично встречать? – Это я уже не выдержал в кабинете Алидина, когда генерал плотно закрыл дверь и, отдуваясь, сел в начальственное кресло.
– Затем, что встречать тебя хотел сам Цинев. Чтобы сразу сорвать погоны.
Генерал кинул на стол газету «Нью-Йорк таймс». Ага, ту самую со мной в плавках на обложке.
– По тебе открыто персональное дело. Цинев распорядился отстранить тебя от руководства «Громом».
– За что? – коротко спросил я, усаживаясь рядом со столом. Взял газету. Красавчик. Мускулистое подтянутое тело, Арни с красным глазом на плече… Мечта всех половозрелых американок.
– Несанкционированные контакты с руководством бюро, – Алидин начал загибать пальцы, – это во-первых. Во-вторых, нанесение татуировок на тело. Нарушение сразу трех служебных инструкций Комитета. Наконец, иностранная награда. Это еще две инструкции. Орлов, ты кем себя возомнил?
Дальше генерал перешел на русский матерный. Я узнал о себе много нового.
– Там еще один пунктик будет…
Я дождался паузы в матах Алидина, рассказал про предложение Гувера и Никсона.
Виктор Иванович аж побледнел.
– Ты и меня решил под монастырь подвести?
– Наоборот, – пожал плечами я. – Пора вам уже в замы к Андропову. Подрасти, так сказать.
Генерал только и смог, что хватать воздух ртом. Сейчас его кондратий хватит. И я останусь без тестя. Пришлось срочно давать расклад по американскому предложению.
– Не будет никакого персонального дела. Как только от американцев поступит официальный запрос – его будут обсуждать на Политбюро. Это же вопросы международной политики! Это во-первых, – я, прям как Алидин минуту назад, загнул один палец. – Во-вторых, вам сейчас не меня сношать надо, а мчаться в ПГУ и рассказывать Сахаровскому о том, что у него может появиться нелегальная резидентура в Нью-Йорке. Он за такое вам правую руку отдаст… – я загнул второй палец.
– Обе, – буркнул Алидин, внимательно рассматривая меня. И даже в удивлении качая головой. – Не дадут американцы привезти нам на эту твою базу столько разведчиков.
– Не дадут – останутся без специального отряда Совбеза.
– Свой попробуют создать.
– У советского представителя есть право вето, – я загнул третий палец. – Потом с нуля создавать – это время и деньги. А тут на всем готовом.
– Ты точно уверен, что предложение поступит?
– Сто процентов.
Похоже, история в этой реальности уже пошла другим путем. Кажется, в девяностых годах в Косово работал международный спецназ под вывеской ООН. Как же он назывался? Что-то под номером шесть. Особых успехов у них не было – так, шестерили под американцами, но прецедент создали.
Конечно, никакой стопроцентной уверенности я не чувствовал. Но сейчас мне было важно замотивировать как следует Алидина, чтобы он метнулся по Комитету.
– Тут сначала надо к Цвигуну идти, – задумчиво произнес генерал. – Он курирует ПГУ. А уже после него к Сахаровскому. Да… резидентуры в Нью-Йорке у нас нет с сорок восьмого года. Есть маленькая при ООН, но там толку ноль. Если правильно подать это в Политбюро…
Алидин побарабанил пальцами по столу.
– Что же делать с твоим персональным делом? Бумаги уже пришли в управление.
– Заволокитить… – Я посмотрел на часы. Дело шло к ужину. – У вас же есть кто-то в поликлинике Комитета?
Дождался кивка и продолжил:
– Пусть мне дадут больничный. Заболел в командировке, забюллетенил.
– Да, это выход. А там пока суть да дело… Коля,
