Цеховик. Книга 1. Отрицание - Дмитрий Ромов
– Кадры решают всё? – улыбаюсь я.
– Решают, да, – он тоже улыбается. – Но не только это.
Неделя проходит спокойно и однообразно. Ничего особенного не случается и, наконец-то, можно спокойно выдохнуть и поразмышлять. Я делаю по утрам растяжку, добавляю понемногу силовые упражнения. Днём езжу к Гусыниной, но там в основном бездельничаю. Угощаюсь чем-нибудь вкусным, иногда отвожу свёртки с едой, будто устроился в доставку продуктов. Ну, и наблюдаю за бесстыдными безобразиями, происходящими с другой стороны прилавка.
Постоянно названивает «табачный капитан», копчёный ус. Мои слова о том, что надо подождать и не давить на клиента он воспринимает в штыки и требует немедленных результатов. Достал уже, честно говоря.
Алгебру пришлось приостановить. Объяснил, что нашёл работу и сейчас нужно постараться себя зарекомендовать с хорошей стороны. Рыбкина вроде не обиделась. По крайней мере, виду не подала. Правда, пыталась капать на мозги, что без математики выше кладовщика я не поднимусь. Но я сам занимаюсь, ничего сложного, на самом деле, мои собственные школьные знания вспоминаются нормально.
Дважды заходил Трыня. Он теперь щеголяет в Брагинском свитере и брюках. Мама дала ему ещё вещей. Мы с ним гуляли с собакой, болтали на обычные пацанские темы, никакого криминала. Родители у него алкаши, так что надеяться он может только на себя. Ну, и на меня немножко.
Таня на контакт не выходила. Я звонил ей несколько раз в отделение, но она не выказывала интереса к возобновлению отношений. Лида тоже пропала с горизонта и не появлялась всё это время.
Отец почти поправился и скоро его выпишут. Мама каждый день готовит ему еду и навещает в больнице. Она уже практически согласилась с тем, чтобы взять его домой и даже попросила на время у знакомой раскладушку, на которую перееду я. Надеюсь, со временем воссоединение станет окончательным и я отвоюю диван обратно.
Каховского, то есть Каху, я не дёргал, он сам позвонил мне пятого числа.
– Ну, – сказал он, – ты угадал про игру.
– Знаю, – ответил я. – Смотрел по телеку.
– Шестого опять играют. С канадцами. Чё скажешь?
– Да я уж прикидывал. Думаю, выиграют наши. С трудом, но выиграют.
На этом всё. Поговорили, и он снова исчез с горизонта, а вчера позвонил снова.
– Егор, тебя, – сказала мама, сняв трубку.
– Алло.
– Здорово, Брага, – поприветствовал меня Каховский. – Чё надумал?
– Ты сам скажи, что надумал. Я и так норм.
– Норм?
– Нормально, чё…
– Ладно. Давай завтра переговорим тогда.
– Давай, только во сколько? Завтра я утром в школу, а потом дела будут. То есть могу с часу до двух или потом уже вечером, часов в шесть. Ну, может быть часов в пять получится.
– Смотри, деловой какой. Давай, после пяти подгребай туда же.
– В «Солдатское» что ли?
– Да.
Эх, каникулы-каникулы… Что ж вы так быстро пролетели?
Утром я встаю раньше обычного. Ещё месяца не прошло, как я здесь оказался, а уже пообвыкся, вон даже встать раньше времени в лом. Но ничего, я же волевой. Хотя, может плюнуть на всё, закутаться в одеяло с головой и просто довериться течению? Эх… Я делаю глубокий вдох, нет, нужно вставать. И вечный бой, покой нам только снится. Упражнения, прогулка, душ, обтирания… Ежедневная рутина и есть жизнь.
– Егор, я побежала, – говорит мама. – Не опаздывай в школу. Удачи.
Ага, и тебе. Хорошо, хоть посмотрел в дневнике, какой класс у меня. 10а. Куда идти, с кем садиться, чего кому говорить, как преподов зовут? Беда, короче. Хоть действительно не ходи. Готовлю ещё одну чашечку кофе. Сейчас выпью и пошкандыбаю.
Растворимый гадость конечно. Коричневый, чуть сжелта, мелкий порошок. Уж и не осталось почти кстати. А я люблю эспрессо, густой, как шоколад, пахучий, на один глоточек или даже на половинку. Без молока и сахара, квинтэссенцию, так сказать. Надо начальницу свою спросить, бывает ли кофеёк у неё в бакалее.
По радио «Песняры» поют: «вологду-гду-гду-гду, вологду-гду-гду». А между прочим, в Вологде, единственный дом, «где резной палисад» это… Я не успеваю додумать мысль, потому что в прихожей неожиданно раздаётся звонок. Кого там сутра пораньше принесло? Я открываю. О, здрасте. На пороге стоит Рыбкина.
– Наташ, привет. Что, школа отменяется? Есть идеи получше?
– Егор! – гневно сдвигает она брови. – Я сколько тебя ждать должна! Задубела уже, а он здесь прохлаждается! Пошли скорее! Ты чего! Опаздываем же.
Так мы ещё и в школу вместе ходим? Понятно.
– Зайди. На секунду! Я уже готов. Только глоток кофе. Хочешь кофейку хлопнуть?
– Фу, гадость. Пошли скорей! Мне из-за тебя тоже достанется.
Я выпиваю залпом кофе и натягиваю синий школьный пиджак. «Вологду-гду-гду-гду, вологду-гду-гду»…
До школы мы почти бежим. Девочка-припевочка тянет меня как ездовая хаски. Но, не смотря на это, в школу мы влетаем уже после звонка.
– Ванька убьёт! – сокрушается Рыбкина. – Ты что, не знаешь, что на физику нельзя опаздывать? Давай, раздевайся скорее.
В нос бьёт целый букет запахов – от маленькой конюшни до большой столовой. Котлеты, сдоба, спортзал, хлорка, чего там только нет в этом ностальгическом завихрении ароматов.
Наташка убегает направо и скрывается в зарешеченной раздевалке. Мне, соответственно, надо налево. Раздевалки у девочек и мальчиков раздельные. Блин, надо было, наверное, сменку принести… Протормозил я это дело. Ладно, перетопчемся как-нибудь. В прямом смысле.
Я кое-как пристраиваю свою куртку. Все вешалки забиты и она несколько раз соскальзывает с крючка. Я впихиваю её между соседними пальто и куртками и, убедившись, что она надёжно зафиксирована, поворачиваюсь, чтобы идти, но натыкаюсь на полноватого высокого парня. Это один из вечных спутников Ширяева.
– Ты чё, Брага, по карманам лазишь?! – громко кричит он.
– Дурак что ли? – спокойно отвечаю я. – Куртку свою повесил.
– Брага карманы чистит!
Ну и придурок, я бросаю на него сочувственный взгляд и качаю головой. Выхожу из раздевалки и наталкиваюсь на всю честную компанию. Барышни тоже здесь.
– Опаньки, – криво усмехается Ширяй. – У товарищей деньги тырим, да? Нехорошо.
– В сторонку отойди, – спокойно говорю я.
– Брага,
