Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

Через час, нагрузив лошадей, что своих вьючных, что верховых, оставшихся от охраны каравана, двинулись в путь. А перед этим разыграли маленькое представление. Парня местного, Гордея Родана, вроде как силой скрутили и увезли, словно заложника, чтобы все возницы это видели. Курбат со Звениславом разговор с ними провели, и пока еще вызванное состояние волчьей натуры не ушло и не рассеялось, прочуяли — семеро возниц из девятнадцати отнеслись к нам очень недоброжелательно. Следовательно, сразу к рахам побегут, и все что видели, расскажут. Сволочи!

Утром добрались до Атиля, отряд двинулся дальше, вдоль реки вверх по течению. А мы трое и Кривой Руг с двумя верными подручниками, в одном из затонов, где ночью ловили рыбу на прокорм, скинули половину груза. Жаль, конечно. Жаба, было, придавила, и расставаться с добычей не хотелось. Однако жизнь одна, а золотишко, если боги помогут, никто не найдет. Пусть лежит себе спокойно, до лучших времен, пригодится еще. Повода лошадей, сбросивших тяжесть, накинули на луку седла и, догнав отряд, продолжили путь.

К полудню остановились на дневку. Погони пока нет и, в лучшем случае, она только к завтрашнему утру будет, когда возницы, которых не стали вязать, доберутся до Чинкира, где стоит полусотня борасов. Конечно, клич кинут сразу. Но пока воины соберутся, фора будет. Следы наши явные, вверх по теченью идут, где можно на ту сторону бродами перебраться. А мы рассыплемся по три–четыре коня и соберемся только километров через пятнадцать, возле небольшого соленого озера. Вот пускай и поищут нас, следопыты, елки–моталки.

Мы сидели и рубали соленое мясо с черствыми лепешками, что было у бордзу в запасах, и меня в бок толкнул Звенислав, смотри, мол. Взглянул, и увидел, что привлекло внимание друга. Парень, которого мы с собой взяли, Гордей Родан, видимо постеснялся сам еду взять, а предложить ему никто не догадался. Что поделать? Наши бойцы беспризорники, воспитания никакого. Сам сыт, то и хорошо. А Гордей сделал вид, что так и надо. Просто отвернулся в сторону, чтобы никто не видел, как он голодную слюну сглатывает. Непорядок. Нехорошо. Однако парень гордый, соответствует имени, и сам за куском не полез. Правильный, уважения достоин.

— Гордей, — окликнул я его.

— Да? — он обернулся.

— Садись с нами, — я махнул рукой. — Пообедаем и поговорим заодно.

Гордей, вроде как нехотя, присел с нами и взял себе еды. С достоинством и неспешно поел, а потом, выпив воды из фляги, сказал:

— Благодарю.

— Вежливый, — заметил Курбат. Однако впредь не стесняйся. Ты с нами заодно теперь, свой. Что есть у нас, то и твое. Все по–братски, кроме денег, оружия и девок. Понял?

— Понял, — парень кивнул и спросил: — Мы будем рахов уничтожать?

— Будем, — ответил я, — но не сегодня и не прямо сейчас. Ты заметил, что отряд у нас сборный?

— Да, — Гордей оглянулся и уточнил: — Три разных группы?

— Именно. А почему мы вместе?

— За добычей хорошей шли, была опаска упустить, я так думаю. Потому воинов взяли больше, чем нужно.

— Верно, но в следующий раз мы сами пойдем. Вот тогда и будем делать, что нам нужно. А пока цель у нас одна — дотянуть добычу в безопасное место и разделить.

Гордей Родан тяжко вздохнул, и на выдохе произнес:

— Скорей бы, а то как вспомню этих гадов, челюсть от злобы лютой сводит.

— Сами такие, — буркнул Курбат.

— Что, совсем плохо в степи? — спросил Звенислав.

— Очень, — парень мгновенно помрачнел. — У меня сестра была, тринадцать лет только, так ее пятеро рахов, которые с охоты возвращались, снасильничали до смерти, а потом еще и над трупом глумились. С тех пор отец сломался, а мать в тень превратилась. Хотел я их порешить в ту же самую ночь, за родную кровь поквитаться, да меня батя в подвале запер, чтобы беды не вышло. У нас ведь еще две девчонки–малолетки в семье. И куда потом побежишь? Некуда бежать, догонят. И так в каждой семье. Кого забавы ради конями потопчут или в рабы заберут. А еще ко мне местный тутуки приезжал, надзиратель за районом. Через месяц в армию должен был уйти, и на Штангорд отправиться. Оставалось только обрезание в честь бога Ятгве сделать, и все, ты уже не дром, а холоп.

— Ничего, братское сердце, — Курбат хлопнул его по плечу, — за все посчитаемся с ними, и за твою сестру, и за наших близких. Дай только срок.

Глава 25

— Да, уж… — других слов у полковника Штенгеля не нашлось.

Заместитель начальника Тайной стражи смотрел на неровный строй из трехсот человек, которые вызвались служить в рейдерских отрядах герцогства Штангордского и, мягко выражаясь, был в недоумении. Как эти вчерашние уголовники, галерные рабы и отбросы городских окраин, будут воевать? Как!?

— Граф, — Штенгель обратился к полковнику Интару и озвучил свой вопрос — как они будут воевать?

— Очень хорошо будут, виконт, — граф был невозмутим. — Конечно, их придется помыть, переодеть и подкормить, а только после этого отправлять в рейд.

Интар прошелся вдоль неровного строя «добровольцев» и, вглядываясь в лица преступников, стал выкрикивать:

— Красавцы! Орлы! Богатыри!

— Что–то я сомневаюсь, — полковник поморщился. — Ладно, вон тот каторжник с левого фланга, его знаю. Это профессиональный убийца из банды Шрама. Или вон тот, что за спинами прячется, разбойник из шайки Свирепыша. Здесь если выбрать, с полсотни наскребем. А остальных надо обратно отправлять.

— А я говорю, орлы! — сказал граф и, повысив голос, обратился к добровольцам: — Правильно!?

— Та–а–к точно, господин полковник, — нестройно ответили будущие рейдеры.

— Вот, слышали? — Интар обернулся к Штенгелю. — Это же элита будущего рейдерского войска, полковник. Вы мне верите?

— Верю, — согласился тот.

— Правильно. Надо верить. Потому что нам больше ничего и не остается, Гельмут, — уже шепотом произнес Интар. — Честно говоря, это еще ничего бойцы, могло быть и хуже. Пойдем документы на них смотреть?

— Пойдем.

Место для сбора и формирования рейдерских отрядов двум полковникам выделили, замок маркиза Сантре, бывшего генерала, казненного за участие в мятеже. Замок неплохой, двенадцать башен, шесть квадратных и шесть круглых, мощные стены, много каменных построек и обширные казармы. Единственный минус, удаленность от основных дорог. Поэтому служба тыла отдала его без всяких споров.

Первым делом в замок начали подвозить залежалое обмундирование старого образца, продовольствие не первой свежести, а затем и оружие, которое даже ополченцы брать не стали. А сегодня прибыла первая партия добровольцев, триста человек собранных по тюрьмам и в галерном флоте, в сопровождении роты охраны из городских стражников Кримгорда.

Полковники разместились в кабинете покойного Сантре, который определили под свой штаб. После чего, раскидав сопроводительные бумаги на уголовников в две стопы, принялись за работу.

— Мое предложение такое, — сказал Интар. — Делим всех на три сотни. Примерно так, в первую бандитов, во вторую всяких мятежников и воров, в третью остальных. Ты как, поддерживаешь?

— Нет, — не согласился Штенгель. — Предлагаю делить по боеспособности. В первую самых боевых, во вторую тех, кто хоть какое–то сопротивление оказать способен, а в третью шваль и доходных, кто здоровьем слаб. Хоть одну сотню нормальных бойцов иметь будем.

— Хм! — Интар задумался и кивнул. — Хорошо, давай так и сделаем. И есть второй вопрос — лидеры сотен. Кого командирами поставим?

— Кто самый здоровый и злобный, тот и командир. В такой среде всегда так, и одного я уже присмотрел.

— Это не виконта Бертра, которого к галерам в прошлом году приговорили?

— Он самый, — Штенгель заулыбался. — Этого бойца я лично брал, и видел, как он двумя клинками махал. Все же чемпион севера по мечному бою. А если бы в мятеж не полез, то в этом году чемпионом всего герцогства стал. С большим трудом его повязали, сетями закидали, и только тогда подступились.

— Решено, один есть, — одобрил граф. — Остальных позже определим.

Полковники погрузились в работу, и только изредка комментировали друг другу особо интересные личности своих подопечных.

— Пират Бебека, — читал Интар с листа. — Родом из Эльмайнора, по жизни вор, примкнул к одной из самых отчаянных пиратских компаний на всем Корасе, команде капитана Секача. Пятнадцать подтвержденных абордажей. Был взят в плен солдатами береговой охраны после уничтожения пиратской галеры «Серпентина». На сотрудничество с властями не пошел, отправлен отбывать наказание на галеры, пожизненно.

— Это что, — Штенгель взял очередной лист, — слушай, кто еще есть. Контрабандист Печенка. Занимался поставками наркотических орехов маталаки из Апенны в Блонт. Решил расширяться, и вложил средства в доставку наркотиков на территорию Штангорда. Но в связи с дворянским мятежом контроль на границах был усилен, и он попался. Приговор — пожизненная каторга. Тот еще тип.