Муля, не нервируй… - А. Фонд

Глава 14

Нужную улицу и дом я нашел на удивление быстро. Да и невозможно было его пропустить. Массивное здание, богато отделанное мрамором и лепниной в стиле неоклассицизма, сильно выделялось на фоне остальных построек. Дом был высокий, красивый, аж дух захватывало.

Подъезд сразу же, прямо от первого шага, представлял собой огромный холл с четырьмя квартирами. Обитые синим и тёмно-зелёным дерматином двери имели латунные таблички с выгравированными надписями. В холле стояли две кадки с жирными фикусами, на лестнице был официальный ковёр. Обнажённая статуя не то херувима, не то ещё какого-то задумчивого мужика с целлюлитом, бесстыдно стояла прямо посреди холла.

Я вошел в подъезд и поискал глазами кого-нибудь, чтобы спросить.

И тут услышал:

— Муля! — оглянулся и увидел старушку, божьего одуванчика. Она уютно куталась в вязанную шаль, а на ногах у неё были домашние войлочные валеночки.

— Здравствуйте, — невольно улыбнулся я.

— Муля, достань мне бром, а то я не могу, — попросила вдруг бабулька. Мулю она, оказывается, хорошо знала.

— Бром? — изумился я так, что чуть челюсть не уронил. — Как бром? Зачем вам бром?

— Да он паршивец между ящиками застрял там. А я руку тяну, тяну, а рука короткая, не достаю.

— Эмммм… — замялся я, не зная, как аккуратно отделаться от сумасшедшей старушки, — а где вы живёте?

Каюсь, мелькнула мысль позвать её родственников. Пусть занимаются. Сколько я таких старичков и старушек знаю, что вроде как бы и нормальные с виду, а периодически впадают в сумрачное состояние и несут вот такую чушь. Тут главное не спорить и поддакивать.

— Да я на соседней улице живу, — с ласковой улыбкой сказала старушка, — ты что забыл, Муля? Я же тебя с детства вот таким маленьким помню. Ты же на моих глазах рос.

Мне стало жалко бабушку, и я предложил:

— А давайте я вас домой провожу? Поболтаем по дороге, посекретничаем?

— Да куда же мне сейчас домой, я ведь только-только на дежурство приступила, — всплеснула руками старушка, — ты мне бром достань, говорю!

Я только выдавил:

— А где он?

— Да вон же он, между ящиками, говорю! — сердито ткнула пальцем на два огромных деревянных ящика, явно из-под чего-то спиртного. — Забился и сидит, почти весь день сидит.

Я послушно заглянул между ящиками в щель, чтобы не провоцировать бабульку, и увидел там два светящихся котячьих глаза:

— Так это котёнок, что ли? — сообразил я и облегчённо рассмеялся.

— Да он это, паршивец такой! — обрадованно закивала головой старушка, — это котик профессора Иванова. Но они с супругой и дочерью в санаторий, в Кисловодск уехали. А Брома на меня оставили. А он вишь, непослушный какой. У-у-у-у! Злыдень!

Я осторожно достал порядком испуганного котёнка. Он был смешной, белый-белый, а на мордочке рыжее пятнышко. И ещё одно ухо было рыжее.

— Бандит и хулиган малолетний, — усмехнулся я и протянул ей котика.

— Ой, Бром-то у них ещё ничего, а вот собака ихняя, пекинес, вот он гад такой, что ужас. И сердитый, главное, такой.

— Небось Натрий его зовут или Литий? — хохотнул я.

— Да нет, Тетрагидроксипиран, — по слогам с недовольным видом выговорила старушка, — я месяц имя учила, и то всё время путаюсь.

— А как же они его подзывают? — удивился я.

— Да Пушок он. И все его так во дворе зовут, когда профессор не слышит. А ты к своим? — понятливо усмехнулась старушка, поглаживая мурчащего бандита. — С отцом помириться-таки решил? А я же тебе тогда говорила, что зря ты обидел его. Он человек хороший, положительный.

— Да, я подумал и понял, что нельзя с таким человеком ссориться, — сказал я, усиленно думая, как бы спросит у неё, в какой квартире живёт Мулин отчим. Надо было сформулировать вопрос так, чтоб не вызвать подозрения у проницательной старушки. Они же тут как шпионы — всё знают, ничего мимо не пропустят.

— А пойдём-ка я тебя проведу, — хитро усмехнулась старушка, — а ты давай расскажи, как и где ты живешь, где работаешь? Я слышала, ты в конторе какой-то?

— В Комитете по искусствам работаю, — ответил я, пропуская старушку чуть вперёд, вроде как из вежливости, но на самом деле я просто тупо не знал, куда надо идти.

Мы прошли по широкой лестнице наверх, на второй этаж, и остановились перед шикарной дверью. Рядом была табличка, тоже латунная. Я вчитался:

'В ЭТОЙ КВАРТИРЕ ПРОЖИВАЛ ПРОФЕССОР ШУШИН ПЁТР ЯКОВЛЕВИЧ, АКАДЕМИК,

СВЕТИЛО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ХИМИИ'.

Получается, Мулин дед.

— Ты что, уже женился? — требовательно уцепилась за мою руку старушка и немножко подёргала даже, чтобы не отвлекался на всякие таблички.

Ну раз она меня провела и аж на второй этаж со мной поднялась, значит, с моей стороны будет справедливо ответить ей на пару вопросов. И я сказал:

— Нет, мама ещё ищет невесту.

— И это правильно! — обрадованно закивала старушка и сразу тоже включилась, — вон у генерала Зайцева дочка, Ирочка, хорошая такая девочка, на скрипочке так играет…

Я хотел ответить, но старушка перебила сама себя и продолжила перечислять:

— А у Георгия Альбертовича племянница недавно из Харькова приехала, в педагогический поступать будет.

— Так она, может, и некрасивая? — поддел я старушку, чтобы поддержать разговор, ну и от озорства немного.

— Ну, и что, что некрасивая, — рассердилась старушка, — зато Георгий Альбертович — генерал, так что это очень хороший вариант.

Я покивал согласно. Мол, да, действительно вариант хороший и племянница целого генерала вполне себе может позволить быть некрасивой.

Старушка начала дальше перечислять варианты. Меня это всё откровенно забавляло, но она относилась к вопросу очень серьёзно. Поэтому я слушал и не перебивал.

Не знаю, как долго бы продолжались экзекуция сватовства (старушка оказалась свахой въедливой), но тут дверь открылась и на пороге появилась женщина. И была она таких статей, что невольно появлялись ассоциации со сказочными великаншами. Увидев меня, женщина вскрикнула:

— Муленька! — и бросилась меня обнимать, так, что рёбра мои затрещали.

Старушка, у которой выдернули жертву прямо из-под носа, рассердилась:

— Ты, Дуська, место своё знай! Где это видано, чтобы прислуга так себя вела! Учишь, учишь, а