Ревизор: возвращение в СССР 31 - Серж Винтеркей
— Миша, подойди, пожалуйста, — позвала она худенького мальчонку.
Ида прижала платок к лицу, увидев его.
— Да он чернявый, — поражённо прошептал Яков, — за нашего сойдёт! В театре играть нашем будет!
* * *
Приехал к антиквару Некредину немного раньше времени, но напрашиваться в гости пораньше не стал, всё-таки первое знакомство, надо быть пунктуальным.
Илья Павлович оказался сухоньким, невысоким с очень проницательным взглядом. Вся его трёхкомнатная квартира напоминала большую барахолку, что меня сразу убедило в том, что этот любитель старины настоящий.
— И что бы вы хотели приобрести, — с интересом разглядывал он меня, видимо не определившись, к какой категории клиентов меня отнести. Ну да, понимаю, мой возраст его дезориентирует. Мучается в сомнениях, готов ли я потратить больше, чем полсотни. А то мало ли, что я от Мещерякова, может, я искренне считаю, что всякое старье не может дорого стоить, еще в жизни не разбираясь…
— Задача номер один — свадебный подарок. — начал инструктировать его. — Жених — пожарный, невеста — бухгалтер. Не сказать, что простые люди, но Айвазовского от Брюллова не отличат. Подарок нужен с креном в сторону невесты, для жениха подарок уже есть.
— А вы отличите Айвазовского от Брюллова? — с любопытством спросил он.
— Естественно. Надо всего лишь посмотреть на подпись художника, — пошутил я. — А если она, к тому же, еще и в волнах, или в пене, то это точно Айвазовский…
Он рассмеялся и обвёл руками комнату, в которой мы находились.
— Выбирайте, — предложил он мне с улыбкой.
Огляделся по сторонам. Взгляд зацепился за настенные часы.
— Они рабочие? — поинтересовался я.
— Рабочие, но я их не завожу, соседи на громкий бой жалуются.
— А. Жаль. У нас тогда тоже будут жаловаться… А что бы ещё такого интерьерного посмотреть?
— Интерьерного?.. Ну, вот, — подвёл он меня к настольной лампе со стеклянным матовым белым абажуром и подставкой в виде небольшой бронзовой фигуры Самсона, раздирающего пасть льву.
— О, то что доктор прописал, — восхитился я. — Та же мощь и стать, что у тестя.
— Ого! — рассмеялся антиквар. — Рад, что в Москве есть такие пожарные…
— Не, он нормальный мужик, правда, это то, что надо, для подарка, — уверенно ответил я. — Сколько стоит?
— Первая половина девятнадцатого века, — многозначительно произнёс Некредин. — Четыреста рублей.
— Беру, — не торгуясь, согласился я.
— А для себя что бы вы хотели? — сразу было видно, как успокоился хозяин, поняв, что я знаю истинную цену старинным вещам и при деньгах.
— Мне надо что-то компактное. Не для чистой воды в целях коллекционирования, а чтобы еще и стоимость гарантированно росла со временем.
— Монеты? — тут же сообразил он. — Золото, серебро?
— Золото, — кивнул я.
— Есть у меня подходящий вариант, — ушёл он в соседнюю комнату, вскоре вернулся и положил передо мной двухрублёвую монету тысяча семьсот двадцать седьмого года. Очень даже мне уже знакомую…
Еле сдержался, чтоб не ругнуться. Дежавю, как говорят во Франции. Здравствуйте, приехали, как говорят у нас, когда неудобно материться…
Глава 15
* * *
Москва. Мебельная фабрика имени Первого мая.
Прикидывая вчера весь вечер и так и эдак, директор мебельной фабрики решил, что принять предложение районного начальства — это значит потерять добрую половину прибыли, а может и вовсе — львиную её долю. Поставят своего человека на какую-нибудь не самую ответственную должность и будет он контролировать объёмы подпольного производства. А отвечать, в случае чего, ни за что не будет. А на кой ему все это? Еще бы понять, кто их схему раскрыл…
Но и игнорировать такое предложение себе дороже. В пятницу с самого утра Гайдуков вызвал к себе своего заместителя Шаповалова и рассказал ему о вчерашнем визите райкомовского представителя, в расчете получить от него хороший совет.
— Что будем делать, Фёдор Евгеньевич? — спросил его Гайдуков.
— Дмитрий Львович, рано или поздно это должно было произойти, — ответил Шаповалов. — Удивительно ещё, что мы так долго проработали в автономном режиме.
— Это да… Если бы не мой однополчанин из КПК, они бы нас ещё полтора года назад под себя подмяли…
— Может, опять к нему обратиться?
— Даже не знаю… Что я ему скажу?
— Как в прошлый раз.
— В прошлый раз я сказал, что студенты решили в ОБХСС поиграть и работать мешают… А вот как сказать, что районное начальство узнало о наших махинациях и требует с ним делиться? Он же не в курсе, чем мы тут занимаемся… И я очень не хочу, чтобы был в курсе. Может и не посмотреть, что вместе воевали…
— Ну да, тонкий момент… А какие условия райком выдвинул?
— Формально никаких, Фёдор Евгеньевич, — с тоской в голосе ответил Гайдуков. — Мне, просто, дали понять, что в их силах как остановить любую проверку, так и её инициировать. Недвусмысленный намек, понимаешь ли… Надо полагать, это означает, что надо к ним на поклон идти, и принимать любые их условия.
— Собственно, это так и есть, — вынужден был признать Шаповалов. — Дмитрий Львович, сами не отобьёмся… Или звоните снова однополчанину, только продумайте все, как следует, учитывая, где он работает, или придётся соглашаться на их условия, какие бы они ни были. Это всё слишком серьёзно. Нам выкрутили руки.
— Очень неудобно дважды за помощью обращаться к такому человеку… Может, все же райком? Ну а если они весь доход начнут себе забирать?
— Надеюсь, у них хватит ума не дразнить спящую собаку, — развёл руками Шаповалов. — Ладно нас с вами без денег оставить, мы под расстрельной статьёй ходим, будем держать рот на замке. А вот остальные молчать не станут…
— Ёшь твою медь, — выругался директор, о риске с этой стороны он и не думал.
Шаповалов ушёл, высказавшись за вынужденное сотрудничество с райкомом, если директор не готов снова тревожить однополчанина, но Гайдукову этот вариант совсем не нравился. Мало того, что он терял, в этом случае, контроль
